Дикарь
Шрифт:
Промучившись час и перепачкавшись в земле, я решила оставить зверя в покое, понадеявшись, что ему станет лучше и он сможет поесть. Линк хныкала и не желала покидать ящера,так что я уже тихо ругалась себе под нос. Пока не пришел Хенсли.
– Отойдите, – сказал он, раскладывая на земле дощечки и тряпки.
Линк замерла, глядя на Шерха круглыми глазами.
– Что это такое?
Сосед хмыкнул и не ответил. Выглядел он на редкость злым, словно необходимость помогать нам приводила дикаря в ярость. Впрочем, вероятно так и было. Мы с девочкой отползли в сторону, глядя, как Шерх растягивает перепончатое крыло, осматривает,
Когда бутылка опустела, поднялся, обложил летуна сухими ветками и набросил сверху одеяло.
– Пока оставьте его здесь, я добавил снотворное и болеутоляющее. Завтра перетащу в сарай, к вечеру будет дождь. Не трогать. Не шевелить. Лучше даже не подходить. Все ясно?
Мы с Линк смотрели на него снизу верх, открыв рот. Слаженно кивнули. Закрыли рты.
– Спасибо, - просияла Линк.
Хенсли помрачнел и ответил, глядя на меня:
– Зайди ко мне перед сном, – грубо бросил он, буравя меня тяжелым взглядом. Отвернулся, остановился, вспомнив. Посмотрел через плечо. – И еды возьми.
Я, открыв от возмущения рот, пялилась на спину этого наглеца, потом швырнула в него ветку. Но Хенсли отклонился, даже не поворачиваясь, и отчетливо хмыкнул.
ГЛАВА 25
Вечером Линк уснула раньше, чем я начала рассказывать сказку, видимо, этот день девочку вымотал. Мы с ней успели разобрать покупки и определить под навес велокат. Потом я занялась готовкой и стиркой, а Линк снова сбежала к дракону, несмотря на запрет Шерха. Но ящера она не трогала, только обложила неподвижную драконью морду своими травами и спела несколько песенок. Я не стала ей мешать, лишь поглядывала внимательно. Но дракон спал и даже не двигался, лишь иногда фыркал, показывая, что все еще жив.
Я же вспоминала, как Шерх хмурился и кормил его из бутылки, и не могла удержать улыбку. А ещё дрожь предвкушения и чувства вины. Разве не должна я возмущаться его наглостью?
Нет, со мной точно что-то не так!
Интересно, что будет, если я просто не приду? Что-то подсказывало, что Хенсли не явится за мной, чтобы потребовать обещанное. Скорее, снова замкнется и станет обходить меня десятой дорогой.
– Что же с вами случилось, истр Хенсли?
– задумчиво пробормотала я, заворачивая в тесто сыр, зелень и рубленую телятину. Добавила яйцо, засунула все это в печь и вытерла руки о фартук.
Конечно, я не пытаюсь никого поразить своими кулинарными талантами. И готовлю не для соседа, а для Линк! Точно. Если говорить себе это часто, то можно поверить. Ну и забыть о том, что Линк не ест мясо.
Я хмыкнула, покачала головой.
– Безнравственная вы особа,истра Лэнг, - голосом свекрови озвучила я.
– Совершенно беспринципная!
Интересно, что сказала
– Сами вы безнравственны. Да ладно, сволочь вы просто, дорогая Элеонора! – буркнула я, проверяя готовность блюда. Кивнула удовлетворенно и оставила доходить под чистым полотенцем, а сама тихо зашла в комнату, переплела волосы, пригладила платье. Подумала, не прицепить ли к лифу брошь, и покраснела, поняв, что прихорашиваюсь.
– Я выжила из ума, – грустно констатировала прискорбный факт.
– Совершенно!
ще раз посмотрелась в зеркало, пожала плечами и отправилась на северную половину.
Она стояла тихая и темная, соседа видно не было. Я толкнула дверь, вошла в захламленную гостиную, осмотрелась. Здесь горела одна лампа, скудно освeщая нагромождение мебели и вещей. И где Шерх? Может, он уже спит?
На миг я почувствовала себя чрезвычайно глупо.
Готовила, волновалась, прихорашивалась, а дикарь просто забыл и дрыхнет в своей норе?! Да вы просто дура,истра Лэнг!
Уже хотела развернуться и уйти, как в темном проеме спальни появился Хенсли. Снова беззвучно. Привалился плечом к косяку, уставился на меня.
– Пришла.
В этом слове не было ни вопроса, ни утверждения, и непонятно – рад он или снова злится. Порой понять Хенсли было так же сложно, как дракона. Вроде смотрит, вроде дышит, а что в голове - жроты знают.
– Пришла, - тихо сказала я. – Есть будешь?
Он отлепился от двери, взял из моих рук тарелку, рукой схватил мясной рулет, сунул в рот. Подул на пальцы, обжегшись.
– Горячее, – запоздало предупредила я, ощущая себя в высшей степени неловко. Что я здесь делаю?
Шерх жевал и смотрел на меня. Я краснела и злилась.
– Разденешься? – вдруг спросил он и облизул пальцы.
Я уставилась на него во все глаза, даже не зная, как реагировать. Вот правда, что можно на это сказать? Наверное, надо надеть ему на голову тарелку и уйти. Но самое странное, что в вопросе Шерха не было приказа или даже просьбы. Он просто спрашивал и заглядывал мне в глаза, ожидая ответа. Шерх сделал глоток воды из стакана, сунул в рот веточку мяты, продолжая смотреть мне в лицо. Я сглотнула, потому что в горле стало сухо.
– У тебя есть что-нибудь… вино?
– Вино есть.
– Он кивнул на комод, на котором стоял какой-то ящик, а рядом высилась бутылка.
– бокалы?
– почему-то шепотом спросила я.
– Не знаю. – Он обвел взглядом комнату.
– Кажется, не видел.
– Ладно, – я взяла бутылку и сделала глоток из горлышка, решив, что хуже чем сейчас ситуация уже не станет.
Хенсли посмотрел на меня и поставил тарелку на край стола, на котором тоже лежали какие-то вещи. Подошел, прихрамывая. Смерил внимательным взглядом.
– Хочешь напиться, как тогда, в поле? Тебе противно?
Я поперхнулась.
– Мне не противно.
н склонил голову на бок, прищурился.
– Можешь уйти, если не хочешь.
Духи, я его сейчас убью!
– Но я ведь уже пришла.
– Я не маленькая девочка, которую ты забрала у бродячей труппы, София.
– Что? – не поняла я.
Хенсли склонился ниже, неотрывно глядя мне в глаза. И произнес чуть ли не по слогам:
– Не надо. Меня. Жалеть.
Я открыла рот, взирая на этот чокнутого.