Дикари
Шрифт:
И что за чувство испытывал Менезий к Металле? Сулла сам был тому свидетелем: не женщина, а опасное животное! В чертах статуи горел огонь насилия, что не мог, конечно, не заметить такой совершенный человек, как Менезий, который читал философов и относился ко всем вещам с высоты своего блестящего интеллекта! Озадаченный, Сулла с минуту постоял перед изображением из массивного серебра. Специально ли патриций лишь подчеркнул недостатки возницы? Значит, именно в этом и проявилась его страсть. Менезий испытывал двойное удовольствие, когда обладал
Обернувшись, Сулла увидел босоногих рабынь. Они подошли к нему и рассматривали его с удивлением. Самая старшая из них заговорила:
– Кто ты и почему тебя пропустили сюда?
– Я – Сулла. Знаешь ли ты хотя бы имя твоего хозяина?
– Как же мне его не знать? Все здесь только и говорят о галле, которому мы отныне принадлежим. Постой! Я позову Металлу, и ты познакомишься с ней...
– Вижу, тебе знакомы правила хорошего тона, – пошутил бывший офицер-легионер. – Но не беспокойся. Мы уже познакомились, – сказал он, показывая рукой на серебряную статую возницы.
– Тогда иди все время прямо, – сказала рабыня, – и постучи в белую дверь.
Прежде чем уйти, он снова обратился к ней.
– Вы довольны своей хозяйкой? – спросил он сдержанным голосом.
– А ты можешь изменить вселенную? – Она скорчила гримасу.
– Нет, не совсем, – пробормотал Сулла, уходя. – Но могу заставить крутиться быстрее или медленнее...
Он миновал несколько безлюдных комнат, пока не оказался перед белой дверью. Не постучал, а просто откинул медную щеколду, начищенную до блеска. Перед ним открылась очень красивая и большая комната, облицованная плитами черного лавового камня. Взгляд его уперся в кирпичную стену, покрытую глазурью. Вдоль стены бассейн с водой и цветками лотоса. Дальняя часть комнаты находилась под открытым небом, а высокие двери из эбенового дерева представляли собой передвижную перегородку. Их закрывали, когда было холодно.
Помимо бронзовых жаровен на резных ножках, в комнате стояли лишь кровать, два кресла с сиденьями из слоновой кости и низкий столик с маленьким гонгом. На стенах висели мечи, а копья стояли прислоненными к колоннам. Они же поддерживали кесонный потолок, выкрашенный в черные и белые ромбы.
Металла, в белой тунике, сидела на кровати. После возвращения с арены служанки вымыли и сделали своей хозяйке массаж. Две женщины на корточках у ее ног удаляли ей волоски на ногах. Все три повернули головы и смотрели на Суллу.
– А! – закричала Металла презрительным тоном. – Галл! Верный друг!
Служанки поднялись, держа в руках свои приспособления: чашки с воском и маленькие жаровни на древесном угле. Они не знали, остаться и присутствовать при неприятной сцене или удалиться без личного приказа хозяйки, тем самым вызвав на себя ее гнев.
– Только тебя здесь и не хватало! – продолжала она.
– Ты не удостоилась прийти ко мне вчера, я побеспокоился сам... – спокойно
Обе рабыни вышли через маленькую дверь. Должно быть, она вела в туалетные комнаты и комнаты служанок.
Металла рассмеялась.
– Раскомандовался, – иронично заметила она.
– А как же иначе, – улыбнулся Сулла.
Она посмотрела на него с отвращением. Поправила подушки на кровати, расположилась поудобнее. В каждом ее жесте чувствовался вызов.
– Ты, конечно, приехал, чтобы и здесь все прибрать к рукам? – продолжала насмехаться она.
– Я приехал потому, что ты очень много значила для Менезия...
Она пожала плечами.
– Не так уж и много. Всего лишь любимая игрушка! – горько сказала она. – Лицо ее стало непроницаемым. – Обойдемся без красивых фраз! Не пытайся разжалобить меня лестью... Галл, послушай меня: ты ничего для меня не значишь и никогда не будешь значить. Менезий дал тебе право решать мою судьбу. Не надейся, и пальцем не пошевельну, чтобы снискать твою милость. Тому не бывать никогда, ты слышишь? Через недельку-две ты захочешь переспать со мной! Не сразу, конечно. Ведь твой друг только что умер. Но ты захочешь этого, я знаю... Так зачем ждать? – воскликнула она вызывающе. – Давай, бери! Все твое! По завещанию!
И Металла развязала тунику. Она упала к ее ногам. Широко раздвинула ноги. Сулле открылось ее самое интимное место – половые органы с начисто удаленными волосами.
Сулла, сидевший на стуле, даже не пошевелился.
– Нет? Тебе стыдно? – играя удивление, спросила она. – Может, ты сомневаешься в действительности завещания? Здесь, в Риме, с нашими судами... Все продается и все покупается! Затей кто-нибудь тяжбу с тобой, как все говорят, и ты потеряешь все, что таким чудесным образом заполучил. Так спеши! Возьми меня, пока я еще тебе принадлежу!
Она залилась смехом. Сулла подождал, а потом тоже рассмеялся.
– Благодарю тебя, – весело сказал он. – С тех пор как я приехал в этот город, я только и занимаюсь любовью. Все предлагают. Не ожидал я подобного, когда согласился на просьбу Менезия приехать к нему...
– А ты и не знал, что в Риме думают только о том, как убить или развлечься с женщиной?
– Ну, к первому я уже привык. К второму скоро привыкну. Проще простого, – заметил он.
Металла явно растерялась перед его самообладанием. Наступил заключительный момент.
– Я только что видел, как ты выгоняла Ашаику с арены... – начал он.
– Ты там был!
– Да. Замечу, что ты не имеешь права вести себя так, как ты вела. Впрочем, тебе и так это известно.
– Это мое дело, – отрезала она.
– Наши дела, – поправил ее Сулла.
– Я хотела испытать негритянку. Вот почему и спровоцировала ее на стычку. Мне ее убивать на арене цирка, а не тебе! Поэтому дай мне самой решать вопросы так, как я считаю нужным.