Дикари
Шрифт:
Шейн прижимается ко мне, двигая кулаком вверх-вниз, проводя большим пальцем по моей головке, и я улыбаюсь от возбуждения, вспыхивающего в ее ярко-голубых глазах.
Она чертовски великолепна, но когда она смотрит на меня с этой дьявольской ухмылочкой в глазах, предупреждающей меня, что она собирается трахнуть меня, как чертов босс — все, что я могу сделать, это попытаться не кончить прямо ей в руку.
Шейн встает на колени, и, не в силах больше ждать ни секунды, она помещает мой член прямо у своего входа и медленно опускается на него, ее жар поглощает меня, как
Она опускается по самые яйца, и я с шипением втягиваю воздух сквозь зубы.
— Черт, — рычу я, грохот вибрирует в моей груди, когда она задыхается и покачивает бедрами, приспосабливаясь. — Я скучал по этой сладкой киске.
Моя руки обвивается вокруг ее тела, путешествуя вниз, пока я не могу обхватить ее идеальную попку. Я крепко сжимаю ее, и она снова покачивает бедрами, заставляя нас обоих вздрогнуть от неоспоримого удовольствия. Она ослабляет хватку на моих руках и обнимает меня за шею, балансируя, прежде чем по-настоящему начать двигаться.
— О, черт, — шипит она, прежде чем резкий стон срывается с ее губ.
Она прыгает на мне сверху, ее скользкая киска двигается вверх и вниз по моему члену, покрывая его своим возбуждением. Ее голова откидывается назад, и я беру в рот ее упругий сосок, проводя языком по тугому бутону.
— ДА, РОМАН! — выкрикивает она, и по мере того, как она возбуждается, ее тело покрывается легкой испариной.
Она опускается на меня, и мой член содрогается, ее тугая киска легко скользит вверх и вниз по моей длине, как гребаная перчатка, созданная специально для меня, доказывая, насколько она потрясающая. Я всегда знал, что она трахается как чертова порнозвезда.
Она крепко сжимает меня, и я ослабляю хватку на ее ягодицах, скользя рукой ниже и чувствуя, где мы соприкасаемся. Мои пальцы смешиваются с ее возбуждением, и я отстраняюсь всего на дюйм, поднимая их выше к ее заднице и прикасаюсь к ней. Она задыхается, а затем стонет.
— О Боже, да, — говорит она, тяжело дыша, когда я немного сильнее надавливаю на ее попку.
Она прижимается ко мне, и я ухмыляюсь.
— Черт возьми, ты жадная маленькая штучка.
— Не отказывай мне, блядь, Роман ДеАнджелис. Дай мне именно то, что я хочу.
Я глубже проникаю в ее попку, и мне нравится, как она оживает под моими прикосновениями. Черт возьми, я не думал, что какая-либо женщина способна отдавать больше энергии, чем она уже отдает, но Шейн продолжает меня удивлять. Она взлетает, как гребаная ракета, крепче сжимая мой член, двигаясь вверх и вниз.
Она наклоняется вперед, задевая меня своим клитором.
— О, черт, — вскрикивает она, запрокидывая голову и низко постанывая. Я отчаянно хочу всадить свой заряд глубоко в ее жаждущую киску, но я ни за что не собираюсь портить шоу. Я продержусь столько, сколько ей нужно, даже если это убьет меня.
Она берет меня глубже, жестче и быстрее, и мои пальцы впиваются в ее кремовую кожу.
— Черт, Роман, — вскрикивает она. — Я сейчас кончу.
Чертовски вовремя. Не могу
Я толкаюсь в нее, входя еще глубже, прежде чем провести языком по ее соску. Она стонет, ее глаза прикрываются, когда она насаживается еще немного, желая всего, что может получить, и, черт возьми, я не виню ее. Я заставлял ее ждать так чертовски долго.
Ее рука сжимается вокруг моей шеи, когда я притягиваю ее ближе, наши тела трутся друг о друга, пока она двигается, а когда она подается бедрами вперед и ее маленький сладкий клитор задевает меня, ее тело разрывается в диком спазме.
— Чееееерт, — стонет она, ее киска сжимается и бьется в конвульсиях вокруг меня, разлетаясь на миллион измученных маленьких кусочков. Она запрокидывает голову, ее глаза прикрываются, хватка на мне крепнет, и, черт возьми, я позволяю себе кончить, жестко входя в ее тугое влагалище, изливая все до последней капли глубоко в нее.
— Твою мать, императрица, — выдыхаю я, пытаясь отдышаться. Я трахался с самыми разными женщинами в миллионе разных поз, но ничто даже близко не сравнится с тем, как она только что заставила меня кончить.
Ее тело медленно начинает расслабляться, когда она прижимается ко мне, тяжело дыша, в то время как ее киска продолжает сокращаться.
— О Боже мой, — бормочет она, ее губы скользят по моему плечу, и я снова обвиваю рукой ее тело, прижимая ее ближе и не давая ей стечь измученной лужицей на матрас. — Это… черт.
Она замолкает, у нее нет сил закончить предложение, и я улыбаюсь, зная, что только что обрел свою вечность.
Шейн выдерживает паузу, медленно восстанавливая свою энергию, и только когда она начинает извиваться на мне, я поднимаю ее подбородок со своего плеча и ловлю ее губы своими.
— Надеюсь, ты еще не закончила, — говорю я ей, отстраняясь от нашего нежного поцелуя, прежде чем опустить ее на матрас и нависнуть над ее истощенным телом. — Потому что я хочу десерт.
Она втягивает воздух, когда я облизываю губы, и, не теряя ни секунды, я скольжу вниз по ее телу, раздвигаю эти прекрасные бедра и, наконец, накрываю губами ее сладкую маленькую щелку.
30
Шейн
У меня дрожат колени, когда я в недоумении добираюсь до своей личной ванной комнаты. Конечно, мне привиделись последние два часа. Все это должно быть в моей голове.
Роман. Блядь. ДеАнджелис.
Святоооое дерьмо.
Я знала, что это будет хорошо, но, черт возьми, ему пришлось потратить много времени и сил, чтобы наверстать упущенное, и он наверстал! Я была с ним несколько раз, но это было либо вместе с мальчиками, либо основательная взбучка с единственной целью прочистить ему мозги. Эмоции всегда уходили на второй план, но то, что мы только что сделали… это было совсем другое. Это что-то значило, и это было именно то, на что я надеялась.