Дикари
Шрифт:
— Аааа, — говорю я, выгибая бровь. — Может, я и не пленница, но и не гостья.
— Можешь ли ты винить моих людей за то, что они настороженно относятся к тебе? — спрашивает она. — Мы наблюдали за тобой очень долгое время. Любая женщина, способная заставить Джованни ДеАнджелиса трястись от страха и привлечь внимание всех трех его сыновей, — это женщина, которую я должна знать.
Неуверенность трепещет в моей груди.
— Что значит — вы наблюдали за мной? Откуда ты вообще знаешь, кто я?
Она делает шаг ко мне, властно вздернув подбородок.
— Я многое
Я качаю головой, когда воспоминание о том, что я сделала с Джеймсом, проносится в моей голове. Это было жестоко и хладнокровно. Это было похоже на тревожный звоночек, говорящий мне, как низко я пала, но это также было сделано в уединении на игровой площадке в замке парней. Она никак не может об этом знать.
— Как… откуда ты об этом знаешь?
— Когда ты окажешься на моем месте, то поймешь, что люди любят предлагать информацию в обмен на…
— Жизнь? — Я усмехаюсь, обрывая ее.
— Именно так, — говорит она. — А теперь скажи мне, почему ты решила, что нужно убить одного из моих людей?
Паника захлестывает меня, и я с трудом сглатываю, опасаясь, что одно неверное слово, слетевшее с моих губ, может привести к тому, что пуля пролетит прямо через мою голову.
— Он был никем, просто каким-то богатым мудаком, который думал, что ему сойдут с рук ужасные вещи, — объясняю я. — Он похитил женщину из ее дома и насиловал ее бесчисленное количество раз. Я спасла ее от него, и когда он подумал, что может прийти за мной, мы вскользь дали ему понять, что такое поведение недопустимо. Это было простое недоразумение.
Она прищуривается, но крепко сжатая челюсть ничего не выдает.
— И что случилось с той женщиной?
Я качаю головой. Я ни за что на свете не собираюсь раскрывать какую-либо информацию о Жасмин.
— Эта женщина тебя не касается. Она прошла через ад и заслуживает спокойной жизни, — говорю я, пристально глядя на нее, предупреждая, чтобы она отступила. — А теперь, пожалуйста, скажи мне, в чем дело.
— Ты дерзкая, — размышляет она. — Мне это нравится.
Не зная, что на это ответить, я игнорирую ее комментарий и пытаюсь подтолкнуть ее вперед.
— Мы с тобой обе знаем, что у тебя поджимает время. Братья ДеАнджелис отслеживают каждый мой шаг, и они, без сомнения, будут здесь с минуты на минуту. Итак, я предлагаю тебе сказать то, что должно быть сказано, прежде чем они придут и обрушат адский дождь на это место.
На ее губах заиграла улыбка, и она кивнула.
— Ты умная девушка, Шейн. Упрямо глупая, но умная. Ты быстро разобралась в этом мире и приспособилась выживать. Многие другие женщины до тебя не заходили так далеко. Но ты права, печально известные братья ДеАнджелис скоро будут здесь, и я уверена, что им будет что сказать, когда они прибудут.
— Почему у меня такое чувство, что это нечто большее, чем желание отомстить за убийство одного из твоих людей?
Она делает шаг ко мне и медленно обходит вокруг.
— Потому что так оно и есть, дорогая, — пробормотала она, наклонившись,
— Тогда, полагаю, ты у меня в долгу.
Джиа смеется и качает головой.
— Давай проясним одну вещь, — начинает она. — Я никому ничего не должна. Ты лишила Джеймса жизни ради собственного удовольствия. Тот факт, что это выгодно мне, — чистая случайность.
Я вздохнула. Я могла бы предвидеть это за милю.
— У него были дела с Джованни.
— Я прекрасно осведомлена о его неблагоразумии, — говорит Джиа, ее глаза темнеют от гнева. — Однако я притащила тебя сюда не для того, чтобы говорить о Джеймсе. Мы здесь ради тебя.
Я хмурюсь.
— Меня?
— Да, — говорит она, снова подходя ко мне. — Как ты думаешь, почему Джованни вообще забрал тебя к себе?
Я отстраняюсь, мне неловко от того, как близко она стоит.
— Потому что мой отец задолжал ему по игровому долгу. Я была его платой.
Джиа усмехается.
— Это и есть та чушь, которую они тебе скормили? — требовательно спрашивает она, качая головой и раздраженно закатывая глаза. — Что за глупости. Джованни нацелился на тебя, потому что узнал, что ты моя биологическая дочь, единственная наследница состояния Моретти, и ты унаследуешь мое положение на вершине семьи Моретти. Он намеревался выдать тебя замуж за своего старшего сына, чтобы получить доступ ко мне и моей семье.
Я таращусь на нее, моя челюсть отвисает до пола.
Что за хуйня?
32
Она ненормальная, у нее в голове полный пиздец.
— Э-э-э… что? — говорю я, смех клокочет у меня в горле. Моя мать? Да что с этой сукой не так? — Еще раз?
— Ты слышала меня, дитя мое, — говорит она, не впечатленная моим ответом. — Я твоя мать. Я родила тебя в маленьком отеле в самом сердце Сиэтла двадцать два года назад. Никто не должен был знать о твоем существовании. Семья Моретти набирала силу, и у нее было много врагов. Это было неподходящее время для воспитания ребенка, ты стала бы мишенью, а я не могла этого допустить. Такая жизнь не для ребенка.
Я тяжело сглатываю, пытаясь смириться со всем. Я никогда не знала, кем была моя мать. Мой отец никогда не говорил о ней, но я еще в юном возрасте научилась не задавать ему вопросов, особенно тех, которые, по его мнению, меня не касались.
— Ты моя мать? — Я повторяю.
Она кивает, выдерживая мой пристальный взгляд.
— Да.
Мое сердце бьется чуть быстрее, когда я пытаюсь понять, что на самом деле значит быть дочерью Джии Моретти.
— Ты моя мать, и ты подумала, что отправить меня жить с моим отцом было лучшим решением для меня?