Дикарка у варваров. Песнь Сумерек
Шрифт:
Я повернулась к бесшумно подобравшемуся ко мне Вэю и смерила его насмешливым взглядом.
— Нашёл замену поясу?
— Как видишь, — расплылся в улыбке гэгэ. — И не имею ничего против, если оставишь тот у себя. Пусть напоминает обо мне.
— Как будто можно забыть — ты постоянно рядом! — фыркнула я и вошла в трапезную.
Не имея сил спорить, всё-таки села за стол, за который дёрнул Вэй — побороться за право выбора можно и позже. Сидевшие напротив Сяо Ци и Ичэн больше не делали вид, что в упор меня не видят и наперебой замигали и заулыбались. Я тоже ответила приветливой улыбкой и расставила перед собой мисочки. Точно возненавижу рис, пока нахожусь здесь! Что бы только ни отдала за булочку с изюмом, рогалик или бублик…
— Если что, я доем, — едва слышно шепнул мне Вэй. — Твоих болезней не боюсь, а «дурные привычки» интересны!
— Тогда приготовься к лунатизму и пробуждению от собственного храпа, — осадила его я и подтянула к себе первую миску.
Ужин прошёл без инцидентов. «Сверчок» наконец оставил меня в покое, а я, ковыряя рис, даже не поднимала головы от миски. После ужина была очередная «беседа», от которой распрямлялись извилины, а потом — вечернее чтение молитв под руководством «сверчка». Но, если во время беседы я ещё удерживала глаза открытыми, чтение молитв меня сломило. Оно проводилось на берегу озерца, расположенного на территории монастыря. Лишь лёгкий шелест листвы обступавших озерцо деревьев нарушал покой этого очень живописного места. На меня всё это подействовало, как снотворное: не успел мастер Пенгфей произнести первую строку какого-то хвалебного гимна, я уже уронила голову на грудь. Ещё слышала монотонное бормотание, становившееся всё бессвязнее, тише… и, наконец, тишина окутала меня полностью.
Раздражающий чужеродный звук повторился уже раза три — будто сдувался пробитый мяч. Я недовольно поморщилась, не открывая глаз, но тут что-то щёлкнуло меня по носу и я, громко вскрикнув… проснулась. То же озеро, деревья, сгустившиеся сумерки. На меня устремлены неодобрительные взгляды адептов — может, мой вопль разбудил и их? Рядом — Вэй, сотрясающийся от беззвучного смеха. Точно побрею налысо, чтобы больше не смел щёлкать меня по носу! А передо мной, грозно сдвинув брови, возвышается мастер Пенгфей.
— Буду наказана? — предположила я, протерев глаза. — Только завтра, ладно?
— Стань в позу лучника.
— В какую позу?
— Вэй, — скомандовал «сверчок», и мой гэгэ поднялся на ноги, жестом показав, чтобы я сделала то же.
— Всё-таки придушу тебя! — сквозь зубы процедила я.
— Ты начала издавать звуки, будто сломанный пайсяо[2], я должен был тебя разбудить, — хихикнул Вэй. — Думал, ты пошутила о том, что храпишь!
— Я не храплю! Просто голова болталась где-то возле пупка — поэтому воздух из носа выходил со свистом!
Вэй слегка дёрнулся, видимо, подавляя новый приступ смеха, и предостерегающе скосил глаза на вновь обернувшегося к нам Пенгфея.
Поза лучника оказалась вариацией позы всадника, только упор делался на одну ногу, выставленную вперёд. Остальные возобновили бормотание молитв, а мы с Вэем, поочерёдно меняя «опорные» ноги, упражнялись до конца чтения. А потом наступил долгожданный «отбой», и Вэй заботливо проводил меня до порога моей комнаты.
— Неужели этот жуткий день всё-таки закончился? — вздохнула я.
— Почему жуткий? — удивился Вэй. — Из-за наказаний?
— Кого интересуют наказания? Ваша реальность…
— …варварская? — подсказал он. — Что ж тогда вполне подходит такому дикарёнку, как ты!
Он шутливо взлохматил мне волосы, я только слабо отмахнулась — даже не было сил отстраниться.
— Отдохни, дикарёнок, — Вэй уже отвернулся, собираясь уходить, но я вдруг вспомнила:
— Ты обещал сказать, что означает «Юй Лу»!
— Обещал — если будешь меня слушаться, а ты…
— Не скажешь — не буду на него отзываться! — отрезала я.
Вэй вскинул брови и погрозил пальцем. Я демонстративно сложила на груди руки, и он рассмеялся:
— Ладно, скажу. Это значит «капля росы»…
— То есть, «росинка»? Ещё бы назвал «песчинка» или… «пылинка»! И на это я отзывалась весь день?!
— Ну и вздорная ты, — покачал он головой. — И продолжаешь перебивать старших. От этого нужно отучиться. «Юй Лу» означает «капля росы, похожая на жемчужину». Это из-за твоих глаз. Но, если больше нравится «росинка», буду называть тебя так!
— Нет, не вздумай… — угрожающе начала я.
Но гэгэ уже щёлкнул меня по лбу и нырнул во тьму коридора.
— Увидимся на рассвете, росинка!
Приглушённое хрюканье и — тишина. А я, раздражённо выдохнув, вошла в свой «пенал» и без сил повалилась на матрац.
[1] Казбегури — грузинский мужской танец.
[2] Пайсяо — древний музыкальный духовой инструмент.
Глава 5
— Вишенка! Где ты, солнышко?
Я хорошо спряталась! Мама прошла мимо уже раза три, но меня не увидела.
— Оставь её, — голос отца. — Когда проголодается, сама выйдет.
Однажды он провёл меня так — сделал вид, что ушёл, а на самом деле ждал за дверью. Во второй раз я на эту хитрость не поведусь! Тут где-то поблизости начинает звонить колокол, родители тревожно оборачиваются и смотрят прямо на меня, не видя. Отбросив игру, я поднимаюсь из своего укрытия, машу им рукой, но они всё равно меня не видят.
— Пап, ма… — начинаю я, но что-то встряхивает меня за плечи, и я слышу требовательное:
— Просыпайся, соня! Хотя бы раз встала самостоятельно!
Я подскочила, растерянно уставившись на присевшего рядом Вэя.
— Поднимайся! — скомандовал он. — Не заставляй снова тащить тебя в комнату для омовений.
— Не хочу я ни в какую комнату! — снова рухнув на матрац, я накрылась покрывалом. — Хочу спать! Надоела ваша дикая…
Но гэгэ уже привычно ухватил меня поперёк туловища. Я попыталась вырваться, но на Вэя это подействовало не больше, чем прошлым утром и утром до того. Подхватив в охапку, он выволок меня за порог.