Дикая любовь
Шрифт:
Я не была к этому готова.
— Мы можем побыть немного наедине? — Спрашиваю я, глядя на Найла и Изабеллу. — Пожалуйста? Мне нужно поговорить с Левином наедине.
— Конечно, — ворчливо отвечает Найл, прежде чем Изабелла успевает что-то сказать. — Ты не наша подопечная, девочка. Ты сама с Левином можете обсудить, как вам лучше поступить. — Он хлопает Левина по плечу, а затем снова поворачивается к Изабелле и кладет руку на спину моей сестры, направляя ее к выходу из комнаты.
— Просто дай им время, — тихо говорит
Левин снова поворачивается ко мне лицом. Его лицо неподвижно и безмолвно, а его рука по-прежнему обвита вокруг моей, она не двигалась с тех пор, как он сел.
— Ты не обязан на мне жениться, — говорю я тоненьким голоском.
— Я не обязан, — соглашается он. — Хотя я думаю, что у твоего отца могут быть некоторые требования на этот счет. Но Найл прав, Елена. Это правильный поступок.
Правильный поступок. Не то, что он хочет сделать, а то, что он должен сделать. Я слышу то, что не было сказано, так же громко, как если бы он это произнес.
— Я знаю, что ты не хочешь снова жениться. Не после…
Левин делает паузу, словно обдумывая, что сказать дальше.
— Я не уверен, что мои желания имеют значение, Елена. Это твой выбор. Я сделал свой, когда затащил тебя в постель, не подумав о последствиях. Теперь я должен сделать все необходимое, чтобы исправить это. Ты говоришь, что хочешь оставить нашего ребенка. Теперь мне нужно знать конкретно, чего еще ты хочешь. Ты можешь растить нашего ребенка здесь, с сестрой и зятем, которые будут помогать тебе, и позволить мне принимать в этом участие или нет, как ты решишь. Или ты можешь сказать мне, что хочешь замуж, и если мы это сделаем, то я буду здесь на протяжении всего этого времени. Ну, — поправил он. — Я буду здесь, несмотря ни на что, если ты этого хочешь. А что касается брака… это…
Он осекается, словно не знает, как закончить предложение, но, кажется, я понимаю. Он не хочет причинять мне боль, и сказать прямо, что не хочет жениться, что будет лишь еще одним ножом в моем сердце. Но я прекрасно знаю, что он не хочет. Если бы этот ребенок не стал реальностью, я бы, скорее всего, больше никогда о нем не услышала. Но я также думаю, что, если я скажу, что хочу, чтобы он был рядом с нашим ребенком, как отец и как муж, как нуклеарная семья с документами, связывающими нас вместе, он сделает это. Он сделает все, что угодно, если это будет означать, что он не совершит еще одну ошибку в длинном списке своих ошибок.
Не думаю, что Левин понимает, насколько хорошо я его знаю после того времени, что мы провели вместе. Может, я и не знаю о нем всего, всех тонкостей, из которых состоит человек, но мне удалось разглядеть в нем такие черты, которые, как мне кажется, я теперь очень хорошо понимаю. И вот чего я знаю, так это то, что если я скажу ему, что хочу, чтобы он женился на мне, то это будет в какой-то мере использование его в своих интересах, использование его чувства вины и чувства чести, чтобы заманить его в ловушку, которая никогда не сделает ни одного из нас счастливым.
Разве я этого
— Ты любишь меня? — Слова прозвучали негромко, тихо, в немалой степени потому, что я думаю, что уже знаю ответ.
Он делает вдох, и я закрываю глаза. На мгновение я не уверена, что могу смотреть на него. Я не хочу видеть правду на его лице еще больше, чем хочу ее услышать.
— Этого должно быть достаточно, чтобы я был готов рассмотреть возможность жениться на тебе, — мягко говорит он, его рука все еще рядом с моей. У меня возникает внезапное желание отдернуть ее, но я не делаю этого. У меня такое чувство, что, если я это сделаю, он может больше не прикасаться ко мне, а я этого не хочу. — Я сказал, что больше никогда не женюсь, Елена. Я говорил серьезно. Если я все равно решу это сделать, потому что ты мне небезразлична, то…
— Это правильно, — заканчиваю я за него, ненавидя нотки горечи в своем голосе, но не в силах их сдержать. — Ты заботишься обо мне. Ты не любишь меня.
— Елена. — В его голосе прозвучала мольба, которую я никогда раньше не слышала. — Я имел в виду то, что сказал в ночь перед отъездом. Я бы и сейчас так говорил, если бы все не изменилось. Для тебя было бы лучше, если бы мы не были вместе. В конце концов, ты бы меня забыла. Но все изменилось. И если ты хочешь этого ребенка, если это твой выбор… — Он делает долгий, медленный вдох, как будто пришел к какому-то решению внутри себя. — Если ты чувствуешь, что это то, чего ты хочешь, тогда мы должны пожениться. Я должен быть рядом с вами обоими. Нет никого, кто бы не согласился со мной. Найл уже сказал это. Твой отец посчитает так же, как и Коннор, и Лиам…
— Значит, все мужчины согласятся с тобой. — Теперь я отдергиваю руку, завязывая оба узла на коленях, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. — Интересно, что скажет на это моя сестра. Моя мама…
— Я не знаю твою мать достаточно хорошо, чтобы сказать, — медленно произносит Левин. — Но мне кажется, я знаю, что ответила бы твоя сестра. — Он делает глубокий, медленный вдох. — Единственный ответ, который имеет для меня значение, Елена, это твой. Я не буду тебя ни к чему принуждать. Я буду делать только то, что ты захочешь.
— Ты не можешь этого сделать. — Слова прозвучали как тонкий, отчаянный шепот, и я ненавижу себя за них, как только слышу, потому что чувствую себя жалкой. — Ты не можешь любить меня, а я хочу именно этого.
— Ты не любишь меня. — Он говорит так уверенно…так уверенно. — Не любишь, Елена. Ты любишь фантазию, которая была создана в очень трудное для нас обоих время. Ты любишь версию нас, которая существовала в обстоятельствах, которых больше нет. Ты не знаешь меня, повседневную мою версию, достаточно хорошо, чтобы любить меня.