Дикая магия. Проклятье «черного тюльпана»
Шрифт:
Резное деревянное изголовье с напылением золота неплохо сохранилось. В целом, эта комната до сих пор была хороша. Я в таких никогда не бывала. Но сейчас был не тот случай, чтобы радоваться внезапной экскурсии.
Запах здесь стоял другой. Свежий, снежный. Спальню хорошенько проветрили, мебель выбили, на кровать постелили чистое белое белье с золотыми вензельками. Словом, приготовили к приходу новобрачных. Правда, я не была уверена, что те планировали ей воспользоваться…
– Неплохо, да? Располагайся. Едва ли мой старый дядюшка намерен использовать брачное ложе по назначению, – вторя моим мыслям, рассмеялся Киван. –
Я фыркнула, намекая, что шутку оценила по достоинству. Но кровь в жилах начала потихоньку стыть. Если бы не пророчество Дорохова, я бы еще могла повитать в иллюзиях… Притвориться наивной дурочкой – в первую очередь, самой себе, – сделав вид, что не понимаю, к чему все идет.
– Дядюшка нагнал пафоса… Сокровище! Да ему нужна только твоя кровь. Ты – барашек на заклание, – парень гнусно засмеялся. – В остальном же… Заурядная девчонка. Симпатичная, но не более того.
Я спешно соображала, как выкрутиться из опасной ситуации. На ум приходила только история о «Тысяче и одной ночи». Но получится ли у меня всю ночь забалтывать провожатого? Палочка моя осталась у Карпова, а силенок отбиваться от парня на голову выше меня точно не хватит.
Стоит напомнить ему о рукописях, которые Лукас просил передать в хранилище. Они ведь ценнее какой-то заурядной девчонки? Но сначала можно попробовать кое-что выяснить.
– Зачем арканам моя кровь?
– Для одного великого секретного дельца, дорогуша. Ее нужно не слишком много, может, даже в живых останешься, – Киван лениво упал в кресло возле двери. – А пока поживешь с нами… Я буду тебя навещать. Развлекать. Доверишь теперь мне свою жизнь… и репутацию?
Я продолжала стоять посреди комнаты, не зная, куда притулиться. Не садиться же мне на кровать? А больше кресел в спальне не наблюдалось.
– Какая растрата ценного ресурса, – продолжил надменный лорд, закидывая ногу на ногу. – Только кровь! А как же все остальное?
Киван обласкал меня алчущим взглядом с головы до подола платья, и я поежилась. Что-то властное, опасное и нездоровое мелькнуло в его серых, холодных глазах.
– Я не буду таким идиотом, как князь Карповский, – он резко вскочил и в пару шагов пересек комнату, оказавшись в пугающей близости от моего лица. – Воспользуюсь всем, что имею в распоряжении…
Шепот парня стал надрывным, взгляд помутился. Он навис надо мной и больно ухватил двумя пальцами подбородок. Поднял и зафиксировал лицо так, чтобы не могла отвести глаз. Меня окутал его сладкий, приторный, сдобный запах.
– Отпусти, – угрожающе прошипела я и попыталась отстраниться.
– Вот еще! Ты мне задолжала, барышня.
Свободной рукой Киван схватил мою юбку и резко дернул на себя. Может, и не собирался рвать, просто силы не рассчитал. Но она с треском пошла по боковому шву, создав на платье незапланированный разрез вдоль бедра. С болезненным оскалом парень уставился на обнажившуюся кожу. Жевалки на круглом лице заходили. Напряжение между нами стало почти осязаемым.
– От тебя много проблем. Ты сбежала в «Эншантели». Дядя не погладил меня по головке за то, что упустил шуструю девку, – ядовито цедил лорд. – Ты опозорила меня на балу. А теперь, вместо благодарности за труды, я получил лишь очередную порцию презрения от старика. «Она нужна нам не сейчас!»
– Ты пытаешься свалить на меня вину за то, что не догнал в Париже, чуть не уронил на танцах и не вовремя похитил?! – с издевкой переспросила я, и тут же прикусила язык – лицо парня совсем почернело. Нет, психов лучше не дразнить.
– Пора платить по счетам, – он жадно облизнул губы. – Теперь ты точно не сбежишь. На километры вокруг снежная пустыня. А в спальне мы только вдвоем, охранникам на второй этаж подниматься запрещено.
Он дернул атласную ткань сильнее, и разрез увеличился до совсем уж непристойной отметки. Грубым поцелуем, больше напоминающем укус, смял мои губы, все еще фиксируя подбородок. Я чуть не захлебнулась от омерзения и с силой отпихнула его от себя. Но лишь раздразнила зверя.
– Где твои манеры, дестинка? – Киван недобро рассмеялся. – Тебя не научили в «Эншантели» послушанию? Разве не должна ты быть милой, покорной куклой? Что ж, придется продолжить твое обучение… Ну-ка, поцелуй меня, упрямая девчонка.
Он крепко ухватил меня за волосы у самого затылка и медленно потянул на себя. Оказавшись в опасной близости от влажных, грубых губ, я заерзала в этом капкане и мысленно (очень надеюсь, что не вслух) заскулила.
– Целуй!
Парень чуть освободил волосы – ровно настолько, чтобы я могла преодолеть самостоятельно последние пару сантиметров до его алчущего рта. Он ждал.
Я нервно сглотнула. Стоило поцеловать, чтобы усыпить его бдительность. Притвориться покорной. Но переступить через себя не получилось – сказались своенравные папины гены, – и я, что есть мочи, пнула его коленом. До живота не дотянулась, он был слишком высокий, поэтому… Получилось куда получилось.
Раненым зверем он простонал какое-то ругательство, отпустил мои волосы… А дальше все случилось слишком быстро. Замаха я не заметила. Щеку обожгло, словно огненной плеткой. Тело перестало слушаться и бесконтрольно улетело прямо на кровать. Я даже не сразу поняла, что этот ублюдок ударил меня по лицу. Только приземлившись носом в груду подушек и почувствовав, что ткань под щекой намокла и потеплела, я в полной мере осознала произошедшее.
Сволочь. Надменная, безумная, первокровная сволочь.
На подбородок, минуту назад высвобожденный из тисков мерзких пальцев, стекала кровь. Ее было много, даже очень. Не то губа треснула, не то сосуд в носу лопнул. Скула горела, намекая, что отражение в зеркале меня вряд ли порадует.
Вся подушка окрасилась алыми пятнами. Не думаю, что Джина и Лукас захотят теперь проводить здесь брачную ночь. Хотя, кто знает? Может, златовласую стерву вид моей крови даже возбудит…
– Люблю упрямых, – откуда-то издалека, сопровождаемый странным гулом, доносился голос ублюдка. – Их так приятно ломать. Не то, что эти курицы с парижской выправкой…
В голове шумело, и мне казалось, что Киван очень далеко. Но это была лишь иллюзия. Цепкая рука схватила меня за щиколотку и дернула. Тело податливо соскользнуло ниже по кровати, оставляя на простынях кровавую дорожку.
Легко, как какую-нибудь антикварную фарфоровую куклу, парень перевернул меня к себе лицом. С упоением рассмотрел, жадно скользнув по оголившемуся бедру и задержавшись на судорожно вздымающемся лифе платья. Он наслаждался превосходством. Своим возвышением – и в пространстве, и в иерархии, – над «чернокровой» дестинкой, доставившей ему столько хлопот. Впитывал дикий ужас, вселившийся в меня, едва его пальцы сжались на щиколотке.