Дикая магия. Проклятье «черного тюльпана»
Шрифт:
– Все время забываю, что ты младше, – улыбалась летом курчавая зануда, пытаясь сладить с моими волосами и заплести их в косу. – Повадилась дружить с несовершеннолетними… Вас с Дженни даже в клуб взять нельзя!
После таких признаний я начинала старательно дурачиться, а внутри нарастал холод. Повзрослеть не так уж и долго, когда день кажется неделей, а неделя – годом.
Магическое совершеннолетие – забавная штука. Только достигнув девятнадцати лет юный волшебник признается самостоятельным. А до этого сердобольные опекуны решают твою судьбу – могут и замуж выдать,
Три года, которые мне оставалось проучиться в Академии, выглядели как тюремный срок с неприятной демонической компанией и трудовыми повинностями. Я уговаривала себя, что нужно лишь перетерпеть. Но за эти две недели я успела пережить поджигание от неизвестного, темное соединение от Карпова, подлое опрокидывание от Сюзанны и обезволивание от шведских маньяков. Сколько шансов, что к концу года со мной дойдут все важные части тела?
Сейчас я грезила о совершеннолетии. В апреле мне стукнет девятнадцать, и я смогу взять покровительницу Судьбу в свои цепкие руки. Сдам экзамены, заберу документы и переведусь в другую школу.
Учебных заведений в магическом мире достаточно. Я знала про два института высшей магии – в шведской Уппсале и в Москве. Имелась известная Академия в пригороде Лондона, но туда принимали только мальчиков с тринадцати лет. Мне больше подходила ливерпульская, менее популярная, зато для обоих полов.
Если в институт меня не примут, всегда оставался вариант, любезно подсказанный мучителем, – пойти помощницей к мадам Чармингтон и раскраивать ее «зачаровательные платья». Набить руку, а там не стыдно и к тетушке в ателье напроситься. Все лучше, чем три раза в неделю отдирать ползающую слизь от зельеварительных столиков.
Не так уж много вариантов трудоустройства у волшебницы без диплома. Даже в помощники аптекаря не возьмут! Но можно было еще попытать счастье в Эстер-Хазе – городе-мечте…
Магическое сообщество было слишком малочисленным, чтобы, пожав руки, представить человечеству свой арсенал. Паутинки волшебных щитов не защищали от автоматных очередей. А чтобы отвести пистолетную пулю, понадобилась бы не только телекинетическая сноровка, но и недюжинное везение. Поэтому маги ловко скрывали свое существование от соседей по планете.
Вблизи мест, напитанных сияющей материей, создавались исследовательские центры. Такие имелись в Китае, Индии и Румынии. Там, по лесам, пустошам и равнинам, бродили дикие волшебные существа. Компанию им составляли беглые преступники и маги-отшельники.
На базе центров воздвигались целые города, с собственной полицией, службой отлова волшебных тварей, развлекательной инфраструктурой, детскими садами, заведениями для выплеска магической энергии и лечебницами. Небогатые семейства селились рядом, и академические деревни разрастались пышным цветом.
Судя по описанию Магды Честер-Фоули, состоятельной воспитанницы «Эншантели», Эстер-Хаз близ Румынских Дебрей по масштабу напоминал какой-нибудь Гонконг. Там можно было купить все – от крови дракона и Эссенции Вечного Морока до детенышей лавасилиска и дрессированных экзотических змей. А еще Эстер-Хаз считался связующим звеном волшебников со всего мира. Оттуда через общественные порталы можно было попасть в любую точку, закрытую от индивидуального перемещения. За нескромную сумму, естественно.
Со спутников и дронов, если верить той же Магде, город виделся бескрайним смешанным лесом. Для поддержания иллюзии требовались ежедневные усилия тысячи волшебников, специально нанятых на должности «невидимеров». Они приходили в свои офисы, выставляли жезлы в небо и опускали их лишь ко времени ланча. Меня пробирал холодок, стоило представить, как сотни человек тратят всю жизнь на то, чтобы их никто не замечал.
Питерская Академия услугами «невидимеров» не пользовалась. Зато ее территория вместе с прилегающей деревней была обнесена высоченным забором с колючей проволокой и обвешана табличками с предупреждением о частной территории. Я так и не поняла, действительно ли земли принадлежали какому-нибудь меценату, или эти плакаты существовали для отвода глаз.
***
Из-за временной, как я надеялась, нелюдимости Джен я бродила по академии в одиночестве. В голове снова крутились слова усталого аристократа о чужих тайнах. Что, если это было настоящее пророчество? Про Рождество и мою кровь на супружеском ложе? Уточнил бы хоть, по какой причине она выплеснется… и в каком количестве.
На роль максимально таинственного злодея, явно желающего мне мучений, идеально подходит Демон. Он даже не пытается скрывать неприязнь. Что ему мешает прикончить меня под Рождество в каком-нибудь темном закоулке?
Близилась ночь, я спустилась в фойе, чтобы поглядеть, как Эйвери набрасывает на входную дверь защитные заклятия. Зрелище того стоило: главный страж мастерски рубил воздух жезлом, заставляя голубые сферы закручиваться в вихре и впитываться в древесину. Айзек и сейчас оставался сильным магом, сомневаться не приходилось.
В глубине коридора, ведущего к подземельям и хозяйственным помещениям, я увидела знакомую… ну, назовем это «ягодичной мышцей». Если бы мисс Пруэтт запускала свои знатные окружности по менее внушительной траектории, я бы ее даже и не узнала. Подлетела к девице, не желая упускать шанса подзадорить «зазнайку»:
– И что ты тут забыла среди ночи? Уж не в комнату ли для тайных свиданий собралась?
О такой я только слышала и понятия не имела, где она находится. Но вид у девицы был загадочным и нервным, так что я, похоже, угадала.
– Не твоего ума дело, «Мисс Эншантель»!
Присцилла изобразила оскорбленную невинность, но я не больно-то ей поверила.
***
Раньше, когда день проходил слишком спокойно, я просто тихо радовалась. Но во вторник я отнеслась к этому «подарку судьбы» с подозрением. Пять теоретических занятий пролетели, как одно, и даже показались интересными. Шестым значились «Снадобья». Вот тут бы фортуне вволю поиздеваться! Но за три минуты до урока мне, как и прочим ученикам, в затылок прилетела теле-маго-грамма: