Дикая охота. Колесо

Aelah

– Ты забыла время, когда наш мир был еще совсем юным. Когда этот лес был маленькой рощицей, и деревца в ней были чуть выше тебя самой, дочь Бессмертного. Когда новые звезды зажигались на небосклоне каждую секунду, и вспышки эти озаряли ночь. Помнишь это, девочка?

Мара усмехнулась уголком рта.

– Нет, древний. Тогда, видимо, я еще была в пустоте.

– Пустота помнит все, дочь Бессмертного. Запомни это раз и навсегда.

Новый образ хлестнул плетью, и ведьма с трудом отбросила его, смягчив удар по своему сознанию. Огненный хлыст, а с него – осыпающийся пепел. Так дух порицал ее.

– И разве ты не помнишь, как впервые

над лесом взошла Ярис? Помнишь этот ломкий, хрустальный свет, ее холодные лучи, ее тихий зов? Как мы уходили тогда в колыбель… А она глядела на нас с небес, и та ее улыбка… Помнишь?

Ведьма вновь ощутила, как страх липкой ладонью сжимает горло. Дух не говорил ничего, что могло бы вызвать это чувство – однако что-то в его словах было жутким. Взгляд звезды, чье имя – Ярис, и ее ледяная улыбка.

Образ сам родился из темноты – фаралла не делился с ней видением: оно пришло само собой. Синие, пронзительно синие глаза с голубыми искрами у самых зрачков, кожа белее снега, паутина белоснежных ресниц, острый профиль. Бледные губы, так тонко очерченные, изломанные усмешкой. Мара смотрела в глаза видению, когда оно медленно растаяло, сменившись иным: черный шелк неба, а в нем, ярче других, сияет ледяная Ярис. Ведьма резко вздохнула – образ обжег всю душу холодом, да таким, словно в прорубь окунулась.

– Значит, помнишь, - в голосе фаралла ведьме послышалось одобрение, - Хорошо, дочь Бессмертного. Значит, вспомнишь и то, что должна.

– Что? – женщина вновь вскинула на духа взгляд. Черный туман колыхнулся так, словно фаралла наклонил голову набок.

– Я уже ответил тебе: то, что должна.

Мара ощутила, как в ней поднимается раздражение, однако вовремя подавила его, лишь скрипнув зубами. Выбивать из фаралла ответ – бесполезно. Скорее уж дух искалечит любопытствующего не в меру, чем даст хоть одну подсказку к своим загадкам.

– Зачем ты говоришь мне все это, древний? – женщина покачала головой, - Почему ты вспомнил о Ярис?

Фаралла резко подался вперед, и его глаза цепко впились в глаза Мары. Зверь, мелькнуло в голове ведьмы. Опасный, умный и невероятно древний.

– Потому что она вновь пришла. И нам снова нужно поворачивать колесо.

Очередная загадка. Боги, сколько же их еще будет…

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, древний, - Мара чуть нахмурилась, - Но надеюсь, что пойму.

– Поймешь, - фаралла не спешил отодвигаться от нее, все так же сверля ее взглядом, - Круг придется замкнуть тебе.

Язвительный внутренний голос чуть было не высказал все, что думал по этому поводу, но что-то подсказывало Маре, что ехидство сейчас будет неуместным. Она лишь кивнула – все это нужно обдумать и понять, что за круг, и что нужно делать ей. И главное, почему. Словно сжалившись над ней, фаралла добавил:

– Слишком многое забыто тобою, дочь Бессмертного. Найди хеледов – они помогут вспомнить то, что тебе нужно.

Ведьма чуть склонила голову в знак благодарности и уважения. Фаралла нельзя исправить. Их сущность нужно было лишь принимать.

Фаралла тем временем одним плавным движением очутился за несколько шагов от Мары и сейчас продолжал глядеть на нее полночными глазами.

– Слушай меня внимательно, девочка. Нас осталось лишь трое – а сегодня останется двое. Я ухожу к Бессмертному, оставляя лес своим братьям. Они продержат его до нужного срока. Сейчас я отдам всего себя Гарварне, за мной по очереди уйдут и они. Последний – за две недели до Ночи

Сна. Наших сил должно хватить, чтоб колесо совершило свой оборот до конца. Но когда духи уйдут спать, они уже не сумеют сделать так, чтоб оно пошло на новый круг. Это должна сделать ты. До конца зимы, девочка, слышишь? – ведьма вновь кивнула, абсолютно сбитая с толку, - Если не сделаешь – все духи так и останутся в пустоте. А вместе с ними в пустоту погрузится весь мир. Ярис уже взошла.

Вновь дрожь по затылку. Мара позволила себе провалиться в омут древности, плещущийся в глазах фаралла. В этом не было страха. Только темнота веков и мощная сила, прячущаяся в бесплотном теле. Сила, которая вот-вот растечется по венам Гарварны.

– Я сделаю все, древний. Хоть и сейчас не понимаю, что я должна делать.

– Поймешь, - глаза фаралла блестели двумя черными драгоценными камнями, - Скажи мне, ведьма, ты видела, как звезды и духи уходят к Бессмертному?

– Нет. Видела лишь, как уходят в сон, - Мара едва заметно улыбнулась.

– Значит, сейчас увидишь.

Минуту ничего не происходило. Только ведьма ощущала, как вся пустота внутри медленно стягивается в одну точку, которая с каждой секундой становилась все тяжелее и тяжелее. Сердце билось тяжело и медленно. С фаралла происходило практически то же самое – только в одну точку стягивался черный туман, и призрачные контуры духа бледнели и размывались. Вскоре Мара разглядела сердце духа, оплетенное тяжелым коконом тумана. И в этой точке бушевало столько сил, что виски сдавило адской болью. Ведьма старалась дышать ровно и спокойно, однако то и дело хватала ртом воздух, который уже буквально искрил силой. Еще немного… совсем чуть-чуть…

Секунда. Яркая ослепительная вспышка. Поток, сжатый в крохотную точку – и в следующий миг отпущенный тысячью стрел во все уголки Гарварны. Волна, сбивающая с ног и наполняющая без остатка – а затем тихо отступающая, оставляя на донышке капельку себя.

Ведьма дышала хрипло, прерывисто, дрожа и ощущая жуткую слабость в коленях. Фаралла теперь ощущался всюду – его дикая, свободная, изначальная природа, копившаяся веками, рассеялась по миру, растворившись в каждом звере и каждом духе, в каждом цветке и в каждом древе. И в самой ведьме. Но вместе с тем была и легкость – Мара знала, что духи никогда не грустили, уходя в пустоту навсегда. Они пришли из нее – и должны были вернуться в нее, соединяясь и с ней, и с миром всем. Не было печали смерти. Вечный цикл продолжал свой ход, маятник раскачивался так, как было веками.

Поклонившись до самой земли Кринице Бессмертного, ведьма покинула пещеру. Как только полог ветвей остался за спиной, Мара с усмешкой оглядела окружающий пейзаж. Лес, казалось, помолодел: все вокруг было наполнено силой древнего духа, ушедшего сегодня.

Спасибо тебе, древний. Что бы ни значил твой завет – я постараюсь исполнить его.

***

Бледный свет разливался над темной долиной. Сквозь корявые сучья струились тонкие лучи, путаясь в черных узорах теней. Низкие серые перья облаков задевали сухие ветви призрачными крыльями. Трава здесь уже пожухла и лежала белесыми нитями на изгибах холмов. Тонкая белая ладонь нежно гладила стебли, длинные пальцы расчесывали поседевшее былье. Глаза, в которых расплескалась темнота, глядели на древний замок у подножия горы – черный силуэт его едва был виден в ночи, но ей не нужно было видеть его глазами. Она чуяла его сквозь века, сквозь мили, сквозь толщи вод и камня…