Дикая Охота
Шрифт:
Если бы он упал на землю, то точно переломал бы ноги. Но Кобылин приземлился именно туда, куда целил — на козырек над подъездом. И хотя полет получился на этаж меньше, от удара Алексей присел, чуть не коснувшись задом застывшего гудрона на козырьке, и ухватился левой рукой за железный отлив на окне. Это его и спасло — двое бандитов, стоявших на лестнице, ведущей на второй этаж, успели обернуться, когда за окном что-то мелькнуло. Один даже успел выстрелить, но пуля лишь разбила окно над головой охотника.
Кобылин, уже поднимаясь на ноги под градом осколков окна, начал стрелять сквозь уцелевшее стекло. Промахнуться с такого расстояния было невозможно. Под звон стекла, сквозь
Прежде чем все осколки стекла осыпались из разбитого окна, Кобылин успел всадить еще по одной пуле в каждого из киллеров — просто на всякий случай — и опомнился, только когда рядом с плечом кирпич взорвался фонтаном крошек от прилетевшей пули.
Алексей резко развернулся, припадая на правое колено, и вторая пуля ушла в уже разбитое окно. Стрелка Кобылин заметил сразу — у соседнего подъезда был припаркован большой черный джип, на котором, видимо, и приехали киллеры. Его водитель, громила в черной куртке-бомбере, дожидавшийся братков, и открыл стрельбу. Он стоял прямо у открытой водительской дверцы и, держа пистолет двумя руками, целился в охотника, притаившегося на козырьке подъезда.
Не дожидаясь третьего выстрела, Кобылин рванулся с места и одним прыжком перемахнул с козырька на крышу «жигуленка», припаркованного у самого подъезда. Водила джипа выстрелил еще раз, но промахнулся — расстояние было велико, да и стрелять по скачущей мишени его, видимо, не учили. Кобылин же пробежался по «жигуленку», прыгнул на крышу соседней «Ауди» и, рванувшись к последнему бандиту, выстрелил в ответ. Пуля «глока» с грохотом пробила распахнутую водительскую дверцу, проделав в ней дыру размером с грецкий орех. Бандит, видя приближающегося Кобылина, словно летевшего по крышам машин, запаниковал. Выстрелил еще раз, уже не целясь, в белый свет как в копеечку, и прыгнул на водительское место.
Он успел даже захлопнуть дверь и завести мотор, прежде чем Кобылин достиг джипа. Огромная машина, завизжав шинами, рванулась с места, и Алексей понял, что не успеет добраться до водилы. Он рыбкой нырнул с крыши очередного «жигуленка» на асфальт, коснулся руками земли, кувыркнулся, как заправский акробат, а когда инерция снова подняла его на ноги, подпрыгнул и спустил курок.
Пуля «глока» прошла сквозь заднее стекло джипа, пробила голову водилы, вышла сквозь лобовое стекло и застряла в бетонном столбе уличного фонаря. Секунду спустя в этот же столб тяжело ткнулся джип. Взревел еще раз мотором и, закашлявшись, захлебнулся. Заглох. Водитель, навалившийся грудью на руль, уже ничего не мог сделать — он умер, даже не успев понять, что его убило.
Кобылин и не думал останавливаться — рванулся к заглохшему внедорожнику, упершемуся в столб, и рывком распахнул водительскую дверь. Он уже понял, что его противники не были ни оборотнями, ни вампирами — реакция у них была самая обычная, как у всех людей. Они не были даже копами или военными — тех хотя бы учат стрелять и проводить операции. Нет, это была какая-то шпана, любящая пострелять, и Кобылин хотел знать, какого черта им понадобилось от одинокого охотника.
Стараясь не испачкаться в крови, что потоком лилась из пробитой головы водилы на приборную доску и сиденье, Алексей быстро обшарил карманы покойника. Ничего полезного не нашел — лишь сигареты, зажигалку, пачку денег. Зато на соседнем сиденье нашлось искомое — борсетка с документами. Между картишками и пачкой долларов мелькнули водительские права, и Кобылин, недолго думая, утянул с собой всю борсетку.
Захлопнув дверь джипа, охотник быстрым взглядом окинул пустой двор. Над ним висела тишина. Нигде ни души — народ при первых же выстрелах попрятался. Но Алексей не сомневался — сейчас на него смотрят десятки глаз. И, быть может, даже пара объективов мобильных телефонов.
Надвинув на глаза бейсболку, Кобылин быстро спрятал «глок» за пояс, сунул борсетку за отворот куртки и быстро пошел прочь. Еще никогда ему не приходилось светиться так по-крупному, и ему оставалось лишь надеяться, что никто не успел сфотографировать его подвиги. За сумкой возвращаться не стал — не до того. Что до отпечатков, то Кобылин не сомневался, что после посещения съемной квартиры у милиции будет полным-полно отпечатков его пальчиков, так что беспокоиться о заметании следов было бессмысленно.
— На дно, — пробормотал Алексей, сворачивая за угол притихшего дома и проскальзывая между табачным ларьком и кирпичной стеной, — на дно, в пампасы, в глушь, в Саратов.
Что теперь делать, он не представлял. Бежать, прятаться? Может быть. Потом. Пока у него оставалось одно дело, которое Кобылин во что бы то ни стало хотел довести до конца. Охота должна быть закончена. А там — хоть трава не расти.
Весь день Алексей провел в бегах. Сразу после звонка Грише, которому пришлось выслушать сбивчивый, но подробный рассказ о происшествии, Кобылин решил, что пора раствориться в толпе. Очень осторожно, не оставляя следов, он обошел все свои тайники на стройках и на чердаках старых зданий. Перебрал вещи, выкинул все лишнее, стараясь оставить только необходимый минимум. Два пистолета, патроны к ним, два длинных ножа, удавка, дубина с серебряными шипами — все это было давно собрано и упаковано. Потрепанная зимняя одежда отправилась в ближайший мусорный бак — охотник решил, что если и доживет до следующей зимы, то точно обновит гардероб.
В результате у Кобылина на руках остался лишь плотно набитый туристический рюкзак со всем необходимым. Его охотник собрал на последнем чердаке, по частям перетащив туда необходимое барахло. Упаковав это чудовище, Алексей припрятал его в старой кирпичной кладке у самых стропил. Таскать его с собой не было никакого смысла — тяжело и непрактично. Зато все вещи теперь в одном месте, и если нужно будет срочно сниматься с якоря — нет проблем. Забрал и пошел.
За маскировкой тайника его застал звонок Бороды. Алексей выслушал приглашение и, тяжело вздохнув, отправился на встречу. Его немного смущало, что Гриша назначил вечернюю встречу в баре «Октопус», где Кобылина, теоретически, мог опознать десяток, если не больше, человек. Но голос у Бороды был веселый, он явно не был встревожен и, похоже, считал проблемы Алексея мелочами, не заслуживающими внимания. Припомнив слова старого охотника, что захотят найти — найдут, Кобылин бросил таиться и отправился в бар.
Гриша встретил друга в коридоре на площадке, откуда вниз вела небольшая лестница. Вечер был в самом разгаре, в темном и тесном коридоре висела тяжелая полутьма, над головами витали клубы табачного дыма. Снизу глухо ухала музыка — в соседнем зале, большом и светлом, где и располагался настоящий бар, началась обычная вечерняя программа.
— Кобылин, — прогудел Гриша, протягивая свою огромную лапищу, — где тебя носит?
— Вещи собирал, сухари сушил, — отозвался охотник, пожимая руку другу.