Дикая вода
Шрифт:
– Никакой мыши я тебя не отдам. – Димка повернулся к ней боком, губами нашел ее мягкие припухлые губы и осторожно поцеловал.
Зина уперлась маленькими кулачками в его грудь, пытаясь отодвинуться. Но в ответ на сопротивление он только сильнее притиснул ее к себе и поцеловал сначала одним долгим поцелуем, а потом начал осыпать жадными торопливыми поцелуями лицо, глаза, волосы. Зинка снова попыталась отодвинуться, но попытка была такой вялой, что это еще больше возбудило Димку. Он целовал ее, а она блаженно лежала, чувствуя, как, захлебываясь от накатившего жара, колотится сердце. Кровь ударила в виски, у нее закружилась голова, она ощутила под свитером Димкину руку, поняла, что он вытаскивает ее рубашку, пытаясь добраться до тела горячей рукой, но почему-то не сопротивлялась его действиям. У нее хватило сил лишь однажды с тихим стоном произнести: «Дима, не надо», но он или не услышал ее слов, или не обратил на них внимания. Она пришла в себя лишь тогда, когда он, успокоившись, лег рядом, а ей пришлось в темноте искать одежду и натягивать ее на себя.
– Зачем ты сделал это? – одевшись, спросила она и всхлипнула. – Как я теперь буду жить с таким позором?
– Зина, – Димка попытался прижать ее к себе, но она не далась. – Я же тебя не брошу.
– Насмотрелась я на такую любовь, – глухо сказала она и снова всхлипнула.
– Где насмотрелась? – спросил Димка.
– В своей пьяной квартире. – Она уже не плакала, а рыдала, содрогаясь всем телом. – Не хочу, чтобы у меня было так же.
– Зина, – Димка протянул руку, чтобы обнять ее, но она отвернулась лицом к стене. – Ну, чего ты плачешь? Завтра же пойду к Шумейко и попрошу, чтобы нам выделили половину вагончика. Выходи за меня замуж?
– Ты серьезно? – она повернулась к нему.
– Конечно серьезно. – Он провел ладонью по ее волосам, поцеловал в щеку. – Закончим эту чертову стройку, уедем в город, купим квартиру и будем жить как белые люди.
Она перестала всхлипывать, села, опершись спиной о стену, обхватила колени руками. Он сел рядом с ней, положил руку на ее плечо. От Зинкиных волос пахло свежестью, от нее вообще исходил какой-то особый возбуждающий запах, и Димка снова поцеловал ее в голову.
– А в какой город ты хочешь уехать? – осторожно спросила она.
– Мне все равно. – Он взял в руку ее ладонь, прижал к щеке. Зинка положила вторую руку на его голову, стала осторожно перебирать пальцами волосы.
– Я так хочу, чтобы у меня была хорошая семья, – сказала она. – Чтобы мы с мужем любили друг друга и у нас было много детей.
– Сколько? – спросил Димка.
– Два мальчика и две девочки.
– Я согласен, – сказал он и снова начал целовать ее в губы и шею…
Проснулся Димка, когда за маленьким окошком было еще темно. Снаружи не доносилось ни ветра, ни шороха деревьев. Он осторожно выпростал руку из-под Зинкиной головы, нашарил на столе спички, зажег одну и посмотрел на часы. Было ровно шесть. Он поднялся, укрыл Зинку одеялом и вышел из избушки. Под ногами сразу скрипнул снег. Льдистые звезды, переливаясь на черном небе, молча смотрели на землю.
Постояв немного, он заметил, что небо над тайгой с одного края начало сереть. Значит, там находится восток, догадался Димка. Чтобы выйти к городку строителей, надо идти на север. Но теперь он твердо решил держаться ручья. На север они повернут после того, как дойдут до его устья.
Димка зашел в избушку, растопил печь. Огонь занялся быстро потому, что в печи еще сохранились не погасшие угли. Когда дрова стали потрескивать, а в топке загудело пламя, на нарах под одеялом зашевелилась Зина. Она вытянулась на спине, протерла ладонями глаза и, моргнув несколько раз ресницами, спросила:
– Что, уже надо вставать?
– Лежи, засоня, – ответил Димка. – Согрею чай, тогда встанешь.
Зина села, сбросила одеяло, свесила на пол ноги. Затем потянулась и передернула плечами.
– Замерзла? – спросил Димка, чувствуя, что от одного ее взгляда теплеет в груди. Ему всегда не хватало этого тепла. Только сейчас, глядя на Зинку, он понял, что обрел человека, рядом с которым ему было хорошо. Слишком долго он чувствовал себя одиноким. А одиночество – это то же сиротство.
– Нет, – ответила она, тряхнув головой. – Но вообще-то нельзя сказать, что здесь жарко.
Он подошел к ней, обнял за плечо, поцеловал в голову. Она подняла на него глаза, прижалась щекой к его груди. Ему показалось, что вот так, обнявшись, они могли сидеть сколько угодно и уже от одного этого были бы счастливы.
– Что, Дима? – спросила она, не опуская глаз.
– Я тебя очень, очень люблю, – сказал он, одной рукой подхватил ее и посадил к себе на колени.
– А я в тебя влюбилась сразу, как только увидела, – сказала она.
Снаружи вдруг раздался лай, кто-то заскребся в дверь. Зинка испуганно соскочила с Димкиных коленей, одернула свитер, села и положила руки на стол. Димка рывком встал, распахнул дверь. От порога отскочила серая рослая собака с небольшими, остро торчащими ушами и круглым колечком хвоста, лежащим на спине. В первое мгновение Димка подумал, что это волк. Но он знал, что у волков хвосты никогда не сворачиваются в кольца. Да и взгляд у зверя был совсем не диким. Остановившись метрах в пяти от избушки, он смотрел на Димку внимательными желтыми глазами. Словно удивлялся, откуда здесь могло появиться такое неожиданное существо.
Димка уже хотел закрыть дверь, как у избушки появилась вторая собака. Она, не раздумывая, подскочила к порогу, остановилась на мгновение, за которое успела обнюхать Димку, и юркнула в избушку.
– Ну, вот и гости пожаловали, – сказал Димка, выходя наружу.
Скользя по снегу на широких, подбитых камусом лыжах, к избушке подходил человек, на плече которого висело ружье, а за спиной виднелся рюкзак. Димка понял, что это хозяин. Он был в стареньком, заношенном полушубке и такой же старенькой, вытертой в нескольких местах шапке. Димку удивило его коричневое, плоское, иссеченное глубокими морщинами лицо и узкие, словно щелочки, прорези глаз. Не сбавляя хода, охотник подъехал к избушке и остановился у самых дверей.
– Привет, – сказал Димка, хлопая от неожиданности глазами.
– Здорово, однако, – охотник сдернул меховую рукавичку, протянул для приветствия сухую твердую руку.
Димка пожал его ладонь и сказал, кивнув на избушку:
– Извини, вчера заблудились. Пришлось воспользоваться твоим жилищем.
Стоявшая поотдаль собака осторожно подошла к Димке, задергала кончиком носа, обнюхивая его. Охотник, словно прицеливаясь, окинул его взглядом, затем повернулся к стене, где стояли двое лыж. Прищурился так, что Димке показалось, будто он закрыл глаза. Потом снял свои лыжи и тоже поставил к стене. Димка открыл дверь.
Зина уже успела прибрать все внутри. Шубейка, на которой они спали, висела на гвозде, аккуратно сложенное одеяло лежало в изголовье нар. Охотник, очевидно, не ожидал увидеть здесь женщину, запнулся на пороге и спросил, словно не верил себе:
– Баба, однако?
– Я же тебе говорю, что мы заблудились, – ответил Димка, подталкивая его внутрь. Он уже замерз стоять на морозе.
Охотник зашел, внимательно оглядел избушку, бросил быстрый, сердитый взгляд на собаку. Она, опустив хвост, тут же выскочила наружу. Димка, испугавшийся сначала неожиданной встрече, сейчас обрадовался охотнику. Уж теперь-то они точно доберутся до своего городка. Охотник наверняка поможет найти дорогу.