Дикие Фейри
Шрифт:
— Лжец, — заявила она, все еще глядя на меня, желая, чтобы я сломался.
Мой гнев достиг пика и запустил грохот в мое нутро. — Зачем тебе нужен этот ответ, Элис? Чтобы ты могла вернуться к своим другим парням, довольная тем, что я никогда не был тем, кого ты хотела? — я попытался отцепить ее пальцы от своей куртки, но она все еще держалась, как будто если она отпустит меня, то я исчезну. И, возможно, так оно блядь и было.
Она уставилась на меня. — Ты серьезно так думаешь? Что если покажешь мне реальную личность, я перестану тебя хотеть?
Мое сердце задрожало, когда я обрабатывал эти слова,
— Ты хочешь меня? — пробормотал, я и она выпятила губы, вызывающе владея своими словами, когда кивнула.
— Но я хочу настоящего тебя, — прошептала она. — Те кусочки, которые не достаются никому другому. Те, которые я вижу сквозь трещины в маске, которую ты все время носишь.
— Правда? — спросил я неуверенно, потому что, возможно, она думала, что да, но если бы она действительно знала меня, я не мог представить, чтобы она осталась.
— Да, — поклялась она, начертив крест на своем сердце, затем отодвинула мой пиджак в сторону, чтобы нарисовать такой же крест на моем. Я почувствовал это так, словно крест был врезан в мою плоть и остался там навсегда. — Так что просто съешь это чертово мороженое! — сказала она в отчаянии.
Она потянула меня за руку, и я сдался, пошел за ней обратно под дерево и опустился рядом с ней, мокрый и счастливый, как никогда за многие годы.
Она погрузила ложку в ярко-красное мороженое и я протянул руку, чтобы взять его. Она убрала ее из моей руки, ее глаза сверкали весельем, когда она забралась ко мне на колени и поднесла ложку к моим губам.
На этот раз я не колебался, я открыл рот для нее со жгучим жаром в груди. Когда мороженое скользнуло на мой язык, я перенесся в детство, где возникли тысяча хороших воспоминаний. Я забыл о том, что все еще способен чувствовать. Но они все еще жили во мне, все еще сияли так же ярко, как и тогда, когда я их создавал. Все те дни, проведенные в парках с мамой и папой, или играя в лесу. Я с удивлением обнаружил, что мне стало легче от осознания того, что этот мальчик все еще привязан ко мне. Потому что, возможно, это означало, что я не совсем потерян. И все из-за Элис.
Черт возьми, чертова Найтшейд была права.
Я открыл глаза, когда Элис поднесла еще одну ложку к моим губам, и я обхватил ее за талию, прижимаясь к ней, пока она кормила меня. Я так сильно хотел поцеловать ее, что мне стало больно терпеть и я проклял эту гребаную сделку, которую заключил с Инферно. Каким же дураком я был, что решился поклясться? Но, по крайней мере, это означало, что он тоже не получит ее.
Хотя я мог сделать кое-что в рамках правил, чего она никогда от меня не ожидала и мне было даже любопытно, как она отреагирует.
К черту.
Я поймал ее подбородок, отвернул ее голову от себя и провел ледяным холодным языком по ее щеке.
— Райдер! — засмеялась она, и я усмехнулся, позволяя ей увидеть, как я счастлив.
В ее глазах мелькнула идея и она обмакнула палец в мороженое, проведя линию по моей шее.
— Я голодна, — промурлыкала она, и у меня пересохло во рту, вожделение горело во мне, когда я обнажил перед ней свое горло.
— Тогда попробуй это,
Она наклонила голову, слизывая следы мороженого с моего горла, отчего мой член мгновенно затвердел для нее. Она переместилась на моих коленьях, вызвав у меня низкий стон, а затем впилась своими клыками в мое горло. Я прижал ее к себе, резко вдыхая, пока она безжалостно пила из меня. Это была идеальная точка между блаженством и болью, и я ловил кайф, желая взять ее.
Наконец она отстранилась и в ее взгляде вспыхнуло желание, когда она расстегнула дождевик и отбросила его в сторону, за ним последовал свитер, обнажив темно-фиолетовый бюстгальтер пуш-ап, который заставил меня застонать от желания.
Я уже собирался нарушить все условия нашего с Данте соглашения, когда она сжала баночку с мороженым, чтобы слить тающую жидкость и откинулась назад, выливая ее на свою грудь и живот.
У меня отвисла челюсть, когда я понял, что она нарушает правила ради меня, не выходя за рамки сделки. Она посмотрела на меня пьянящим взглядом и мне не требовалось больше никакого поощрения, я прокрался по ее телу и провел языком по ее животу, мой пирсинг был ледяным и вызывал мурашки по ее плоти. Она застонала, когда мои движения стали тяжелее и густая сладость мороженого затопила мои чувства, теперь навсегда связанное со всем хорошим в моей жизни.
Я лизнул ложбинку между ее сисек, и ее бедра вздрогнули, когда я прижал свой вес к ее бедрам, показывая ей, как чертовски сильно она меня заводит. Как сильно я хотел вонзиться в ее плоть, и зарыться в ее тело, пока она не развалится на части.
Она запустила руку в мои волосы, направляя мой рот туда, куда она хотела, и я сопротивлялся яростному желанию укусить ее, так как часть сделки Данте не позволяла мне причинять ей боль ради удовольствия.
Когда все капли мороженого закончились, я лежал рядом с ней, пыхтя, как будто только что вытрахал из нее всю жизнь, хотя я даже не залез под ее нижнее белье.
Я по-королевски лажаю, когда дело касается этой девушки.
Элис села, натягивая рубашку и откидывая волосы с воротника, и злобно ухмыльнулась. — Тебе понравилось? — спросила она дразняще.
— Мне бы понравилось больше, если бы мой член был в тебе в то же время.
Она закатила глаза, потянулась в свою сумку и достала банку арахисового масла. Она проползла вперед и закинула ногу на меня, заставив меня приподняться и застонать, когда она опустилась на мой твердый член.
— Блядь, — прохрипел я, и она переместилась вперед и устроилась на моем животе с совершенно невинным выражением лица, как будто она не специально сделала это дерьмо. Если и была боль, которую я не любил, так это когда мой чертов член сжимали, в то время как я был готов взорваться.
Элис обмакнула ложку в арахисовое масло и поднесла ее к моим губам, пока я сужал глаза.
— Тебе понравится, — пообещала она.
Я открыл рот с пустым выражением лица, но внутри я чувствовал себя таким же цельным, как ребенок в моих воспоминаниях. До смерти отца. До того, как Мариэлла сломала меня. И хотя я знал, что это временно и как только Элис уйдет, я снова погружусь в хаос своего ущербного существа, но сейчас я хотел притвориться, что исцелился. Только ради нее.