Дикие грехи
Шрифт:
Трей сел и передвинулся к краю постели.
– Иди ко мне, – произнёс он напряжённым от страсти голосом. Когда Тарин помедлила, он выгнул бровь и строго сказал: – Помни, следующий час ты моя игрушка. Ты должна делать то, что я скажу.
Проклятый ублюдочный неандерталец. Когда Тарин встала между его ног, в ней бушевали предвкушение, возбуждение, любопытство и нервозность. Долгое время Трей к ней не прикасался, лишь ласкал её тело с головы до кончиков пальцев взглядом.
Голод в его глазах отправил вспышку тепла в её тело. Словно она не была достаточно возбуждённой,
Трей был мускулистым, мощным, а исходящая от него неприкрытая сексуальность пленяла волчицу Тарин. О да, это тело обещало удовлетворение – что-то, что Трей доставлял ей уже множество раз.
– Моя. Целиком и полностью моя, – выражение его лица подталкивало ее опровергнуть его утверждение, но она не сделала этого. Трей задумался над тем, сколько же продлится её хорошее поведение.
– Руки за спину, – к его удивлению, она тут же подчинилась. – Очень хорошо. Там их и держи.
Он скользнул руками под разрез её ночной рубашки и обнял за талию, наслаждаясь ощущением нежной кожи под своими пальцами.
Скользнув руками ниже, Трей обхватил задницу Тарин, облизывая в это время ее груди.
Трею нравилась задница Тарин, которая была упругой и шикарной, и так идеально помещалась в его ладонях, как и груди, на которые он смотрел.
– Думаю, больше всего мне нравиться доступ вот к этому, – он скользнул руками в атласные чашечки лифчика и вытащил из них её груди. Идеально.
Когда он принялся кружить языком вокруг одного соска, Тарин застонала. Трей втянул его в рот, прикусил, лизнул, прикусил зубами и перешел ко второму соску.
Ее кожа покрылась мурашками, когда он отстранился и стал дуть на обе мокрые горошины, пока те болезненно не напряглись.
Нуждаясь в том, чтобы его рот вновь оказался на них и унял боль, Тарин слегка наклонилась вперед и выгнулась к нему. Вместо этого этот кусок дерьма шлепнул ее по заднице.
– Разведи чуть ноги. Хорошая девочка.
Без предварительных ласк Трей скользнул в нее пальцем и застонал, когда внутренние мышцы Тарин крепко сжались, и его обволокла влага. Трей медленно толкался пальцем внутрь и наружу, все время наблюдая за ее лицом и эмоциями, которые появлялись на нем: наслаждение, потребность, разочарование, беспокойство.
– Тебе нравится? – он нахмурился, когда Тарин кивнула. – Произнеси это, детка.
– Да, мне нравится.
– Хорошая девочка.
В качестве награды он втянул в рот сосок, в то же время лаская клитор круговыми движениями большого пальца той руки, которой её трахал.
Тогда он добавил ещё один палец и продолжил медленные движения, которые сводили Тарин с ума… и в этом-то и была вся задумка.
Трей хотел, чтобы напряжение покинуло её тело, чтобы она отключила мозги и стала ведомой лишь потребностью кончить, и не отказалась от тех желаний, которых притворялась, что не имеет.
Поэтому он продолжал неторопливые толчки, иногда сгибая пальцы, чтобы отыскать её сладкое местечко, но затем, всякий раз, когда Тарин была близка к кульминации, замедлялся, почти останавливаясь.
Чертов
Тарин размышляла над тем, чтобы сломать ему нос… но потребовалось бы время для того, чтобы она его исцелила, а это только лишь продлило бы ее ожидание.
Трей отлично знал, что она не нуждалась в мягкости, медлительности и возможности смаковать каждую минуту. Сейчас ей хотелось, чтобы супруг оттрахал её до беспамятства.
Неужели она просит слишком многого? Тарин трясло от желания и сексуальной неудовлетворённости, и слова мольбы были готовы сорваться с ее языка. Но чёрта с два она их произнесет.
Она резко вдохнула, когда Трей вновь вернул своё внимание её соску, сильно втянув его в рот и посылая жар блаженства к её клитору.
Тарин даже не поняла, что запустила руки в волосы Трею, пока он не поднял голову и не одарил ее предупреждающим взглядом. Зарычав от раздражения, Тарин сцепила руки за спиной.
Она почти зарыдала, когда Трей в девятый раз подвел ее к самому краю, но не позволил переступить грань. Всё, это официально, Трей – зло.
– Детка, хочешь узнать, что произойдет дальше? Сюда войдут несколько членов стаи. Они будут здесь в любую минуту, – как Трей и ожидал, Тарин замерла. Он весьма жестко толкнулся в нее пальцами и прижал большой палец к клитору, вырвав у нее стон. – Никто из них тебя не трахнет. Я этого не допущу. Но они будут наблюдать, будут прикасаться к тебе. Будут смотреть, как я тебя возьму и желать оказаться на моем месте, понимая, что никогда не получат тебя, потому что ты – моя.
Хитрый ублюдок. Он намеренно вводил её в отчаянное, безумное состояние, когда её уже не волновало ничего, кроме желания кончить… и это работало! Тарин была готова его убить. Правда. Но завтра. После того, как он доведёт её до оргазма полдюжины раз. Вот тогда она его прикончит.
– Тебе бы этого хотелось, да, детка? Тебе может не нравится это желание, но ты этого хочешь.
Часть Тарин по-прежнему отрицала её эксгибиционистский порыв, громко произнеся "нет", но этот голос оказался погребенным под всеохватывающим желанием кончить и заинтригованной частью Тарин, которая хотела узнать получше эту развратную сторону себя.
Она бы солгала, сказав, что парни из стаи ее не привлекали или что ей до них не было никакого дела, но это просто не походило на Трея.
– Почему ты позволишь другим парням ко мне прикасаться? Я не понимаю.
– Детка, они не "другие парни". Они подростками покинули свою стаю, поверили мне, и остались преданными мне. Они даже были готовы вступить ради меня в битву, прекрасно осознавая, что скорее всего умрут. Другие могли покинуть тонущий корабль, но не эти парни. Через несколько дней мы, возможно, похороним некоторых из них, но они готовы остаться и драться, чтобы защитить тебя. А это значит для меня больше всего того, что они когда-либо делали. Мы можем провести эту ночь вместе. Я знаю, как ты им дорога, и знаю, как близки они тебе. Но если тебе не хочется, я прикажу им только наблюдать. Детка, будет так, как ты захочешь.