Дикие казарки
Шрифт:
И удалялись вслед за гору.
Бурлил прозрачный водопад,
Со скал летяший камнепад
Гремел к подножью косогора,
В саду магнолии цвели,
Медовым запахом влекли
И тенью влажного узора.
И аромат неукротим
Внушает мотылькам экстрим,
Сверкающие крылья-банты
Расправлены ночной порой,
И все ватагой озорной
Летят отлаженной командой.
Мерцаньем крылья золоты,
И безо
Танцуют в шебутной гирлянде,
Слетаются они к огню
И попадают в западню,
И гибнут в винном амаранте.
Желтоглазый город блаженно спал
Желтоглазый город блаженно спал,
Обручённый плясками сновидений,
Выпуская души гулять в астрал
Синевой ажурной бродили тени.
Ипотечной вечностью нудный день
Отступил трусливо в накате ночи,
Бестолковой свахой держала лень
На коленях плачущий тамагочи.
Неподвижность век задрожит в тиши,
Содроганье скажется, как знаменье,
По стеклу холодному мельтешит
Мотылек залётный, ища спасенья.
Тишину вспорол, как гнилой клобук,
Звук стальной игрой в партитуре баса,
Вереницей транспортною ползут,
Как подранки, беженцы из Донбасса.
Напряжённость плечи согнет дугой,
Заморщинит губы в сухие складки
Мамкин шёпот нежный, еще живой:
«Засыпай сынок, будет всё в порядке».
Вот в жизни наступает полоса
Вот в жизни наступает полоса:
Пустеют города, народ беднеет,
Потуже затянувши пояса
Коронавирус нынче свирепеет.
Побита экономика, лежит,
Трещат многострадальные бюджеты,
Лекарства нет, в аптеках дефицит,
Взамен дают в пакетах сухоцветы.
Вверх цены бешено взлетели вновь:
На ЖКХ, продукты и одежду.
Достойно жить и не иметь долгов
Мы потеряли всякую надежду.
Но нацпроекты надо выполнять,
Поскольку их ещё не отменили,
Поэтому на улицах опять
Всю плитку и бордюры заменили.
Всю эту смуту мы переживём
И выйдем из воды сухие,
Как динозавры, все не перемрём –
Был опыт в девяностые лихие!
Дивный сон
Был подарен мне дремотой
Дивный сон, тем утром ранним, –
Мандаринной позолотой
Небосклон весь затуманен.
С высоты туман раскинув,
Трон спустился филигранно,
И, подобно исполину,
Мастер – наяву, в багряном.
Сидит
Взгляд пронзительный и ясный,
Преклонив колени, тихо
Говорю я с ним, бессвязно:
– Прошу ответ нам дать скорейший,
Страну знобит, когда же выход?
Иль Воланд к нам во тьме страшнейшей
На бал летит, с собой взяв свиту?
И голос слышится спокойный:
– Не поменять Земли вращенья,
На Ваш вопрос, вполне резонный,
Ответ в Писании Священном.
Я думаю, как прекрасна Земля
Я думаю, как прекрасна
Земля и на ней человек,
Но сколько жизней напрасно
Ковид забирает навек!
Стремительно и внезапно
Незваным он гостем пришёл,
Свитком страданий масштабных
По миру чумою прошёл.
И многие не прожили
Тех дней, что должны были жить,
Надежды не утолили,
Дела не смогли завершить.
Ушли они в царство теней,
Безмолвных, пустынных огней,
За кованой страшной дверью
Не видно любимых очей.
Кто-то свой дом не достроил,
Фруктовый не высадил сад,
Личную жизнь не устроил,
Детей не отвёл в детский сад.
Творчество многих закрылось
Иль стало совсем уж другим,
Недолюбили, не сбылось
Поездить по странам чужим.
В мире большие потери,
Непросто их нам пережить,
Будем работать и верить,
Что сможем Ковид победить.
На Карибы летят самолёты
На Карибы летят самолёты,
На Сардинию и Сейшелы,
На Мальдивы проводят полёты
Комфортабельные бизнес-джеты.
А в порту белоснежные яхты
Олигархов своих поджидают,
Веселится элита, яркий
Новогодний огонь зажигает.
На чужих берегах блещут шиком,
Жгут на деньги народа буржуи,
А Россия святым своим ликом
Просто смотрит на свору большую.
Ей милей и любим – кто остался,
Кто любовью своей не торгует,
Ни сбежать, ни продать не пытался,
Землю предков бросить родную.
У чужбины объятия крепки,
В отношениях много шлама,
Постсоветские братья, цепкие,
Не получат любви ни грамма!
Босою нищенкой пройду