Дикие нравы
Шрифт:
— Ага, больше всего на свете ненавижу две вещи: расизм и негров! Ты от темы-то не уходи, как это все связано с твоим захватом, не понимаю.
— Да просто все на самом деле… Вот если подумать, что для любой бабы самое главное…
— Достал со своими бабами! Вот послал бог озабоченного сокамерника, я уже ночью спать боюсь, мало ли чего тебе в голову придет?!
— Ой, не злись, противный, — нежно пропел Андрей. — Ладно, не нравятся тебе бабы, обойдемся. Поставим вопрос по-другому: что самое главное в жизни для типичного африканца?
— Ну не знаю… — задумался Максим. — Наверное, деньги, дом…
— Ага, еще про семейные ценности вспомни! — издевательски хохотнул Андрей. — Ни хрена подобного! Самое главное для типичного африканца, как и для любой бабы, кстати, это популярность! Популярность! Не надо делать таких бараньих глаз, сейчас поясню. В это понятие входит что? Известность, раз! Заметность, два! Привлекательность, три! Короче, чтобы шел ты по улице, а тебе вслед шептали восторженно, смотри, кто пошел, это же тот самый, ну и так далее. Врубаешься?
— Пусть так, и что из этого следует?
— А вот то и следует! Нкуды они по сути своей кто? Мелкие бандиты, которые грабят окружающие деревни, прикрываясь громкими лозунгами о борьбе за свободу. Ты думаешь, возьми вот сейчас и дай им места в правительстве, признай за ними право принимать реальные решения, они начнут строить тут новую счастливую жизнь? А хренушки! Они просто обалдеют от свалившейся на головы ответственности и мигом запросятся обратно в джунгли. Потому что бегать по лесу с автоматом и кричать о священной борьбе гораздо проще, чем реально вытаскивать из кризиса погрязшую в нищете и голоде страну. И все это прекрасно понимают, заметь. Даже они сами. Нкуд, придя в деревню, так же отбирает последнее у крестьян, как любой дезертир или грабитель. Разница только в том, что нкуд при этом еще говорит, что отобранное, послужит делу изгнания захватчиков. А крестьянину ведь глубоко насрать на то кто здесь захватчик, а кто наоборот. Кто последний початок маиса отнял, тот и захватчик. А это не есть хорошо для партизан, их должны уважать и бояться, а вовсе не ненавидеть. Когда партизан начинает ненавидеть местное население, то можно сразу ставить крест на таком движении, дни его сочтены. А значит что? Значит нужно или перестать грабить, а тогда нечего будет есть, либо проводить какие-то масштабные зрелищные акции, чтобы все о тебе заговорили, приобретать известность и популярность.
— То есть они реально вовсе не собирались давить твоей тушкой на мировое сообщество, а хотели только громко заявить о себе…
— Ай молодец, пятерка тебе! На лету схватываешь! — рассмеялся Андрей.
— И что? Получилось у них?
— Знаешь, не очень. Я ничего не говорю, ребятишки действовали вполне грамотно, может, и смогли бы за мой счет пропиариться. Вот только они меня даже до своей базы не довели…
— Как так?
— А вот так… Я же тебе говорю, здесь очень много всего намешано, и большая ошибка думать, что если у тебя есть автомат, и ты успешно взял в засаде ООНовских наблюдал, то ты самый крутой хищник в округе.
Транспорта у нкудов не оказалось, да от него сейчас и не было бы никакой пользы. Лейтенант повел свой маленький отряд напрямую через джунгли. Лес в этой местности был не слишком густой, но все равно в некоторых местах приходилось буквально прорубаться сквозь заросли лиан. Шедший впереди нкуд размеренно и расчетливо рассекал мясистые зеленые стебли остро заточенной пангой, обрушивая под ноги целые охапки листвы одуряющее пахнущей свежим сочащимся медленными каплями, будто кровь из раны, соком. Жано топал следом за Андреем, изредка несильно подталкивая его в спину автоматным стволом, при этом наблюдатель отчетливо видел, что предохранитель автомата скинут вниз, а указательный палец бравого лейтенанта не покидает спусковой крючок. Учитывая это, даже легкие толчки стволом были весьма неприятны, когда знаешь, что от получения пули в почку тебя отделяет лишь короткий свободный ход спускового крючка, такое пришпоривание действует чрезвычайно эффективно. Третий нкуд замыкал процессию, периодически настороженно оглядываясь назад и пытаясь по возможности расправить смятые и притоптанные ими ветви. Толку от этого было, конечно, лишь чуть, и за группой все равно тянулся легко читаемый след. При желании, преследователи легко могли бы ее настичь. Вот только преследовать их было некому. Никаких сеансов радиосвязи и контрольных точек с патрульной группой в Тиме на этот раз заранее не обговаривали, больно уж рутинным и безопасным обещал быть выезд. А значит, раньше, чем наступит темнота, никто их не хватится, к тому же играть в кошки-мышки с нкудами в ночных джунглях в индийском батальоне однозначно желающих не найдется. Машину партизаны столкнуть с дороги не удосужились, так что место его пленения найдут сравнительно легко, но что это даст, если у нкудов будет почти суточная фора. За это время можно затеряться в тропическом лесу гораздо надежнее, чем пресловутая иголка в стоге сена.
Захваченные этими невеселыми мыслями Андрей брел, еле переставляя ноги вслед за мерно размахивающим пангой нкудом, периодически вздрагивая от очередного тычка стволом в спину. Да, положение было, мягко говоря, незавидное.
— Куда мы идем? — повернувшись через плечо, обратился он к лейтенанту.
Но тот лишь ощерил в улыбке крупные белые зубы:
— Шагай, белое ничтожество, не нужно со мной говорить.
— Я устал, — заартачился Андрей. — Я больше не могу идти!
— Я тебя сейчас приободрю, — ухмыльнулся нкуд, многозначительно положив ладонь на рукоять панги.
— Эй, я ведь ценный заложник, так?
— Без уха ты будешь точно так же ценен, — радостно оскалился лейтенант. — Но пойдешь гораздо быстрее и совсем не станешь уставать!
Андрею ничего не оставалось делать, как отвернуться и полностью сосредоточиться на том, чтобы не спотыкаться о торчащие тут и там из земли корни. Спасибо хоть не связали, продираться через эти заросли связанным было бы настоящим мучением. Панга в руках идущего впереди нкуда со свистом резала воздух, оставляя за собой более-менее очищенный от лиан и веток проход. Судя по всему, Жано вел свой маленький отряд к базе просто по прямой, не выискивая более легких обходных путей и надеясь за счет краткости расстояния наверстать то время, что они теряли на расчистку тропы. Своя логика в этом, конечно, была, особенно если учесть мощное телосложение прокладывающего им дорогу нкуда. Андрей лишь удивлялся, как у него хватает здоровья столько времени беспрерывно размахивать тяжелой пангой. Меж тем никаких внешних признаков утомления направляющий не выказывал, только его широкую спину между лопатками и под мышками обильно испятнал пот, выступив на темно-зеленом комбинезоне снежно-белыми узорами соли.
Вскоре джунгли поредели и раздались в стороны, деревья-великаны раздвинулись, образуя высоко над головами путников настоящий навес из переплетения ветвей. Солнечные лучи с трудом пробивались сквозь эту преграду, потому у подножья огромных стволов царил полумрак. Видимо благодаря этому пространство между деревьями не было сплошь затянуто молодой порослью, как в том участке леса, который они только что покинули. Молодые побеги просто не выживали в этом практически лишенном света месте. Идти сразу же стало легче, и нкуды тут же ощутимо прибавили в темпе. Жано время от времени сверялся с висевшим у него на груди компасом и отдавал резкие команды на суахили, корректируя направление движения. Андрей изо всех сил старался не отставать от своих пленителей, но отсутствие необходимых для движения по тропическому лесу навыков конечно сказывалось. Он то и дело цеплялся ботинками за торчащие из земли корни, оскальзывался на влажной земле, попадал ногой в лужи тухлой, кишащей мелкими червями и пиявками воды, вызывая недовольные возгласы идущего рядом лейтенанта. Сам Жано препятствий, постоянно возникающих перед белым, будто бы даже не замечал, двигался легко и бесшумно как вышедший на охоту леопард. Оба автоматчика тоже ловко скользили вперед, словно шли по ровной асфальтированной дороге. Казалось, они искренне не понимают, как можно быть таким неловким, как этот бестолковый наблюдатель, потому даже не думали сбавлять набранный темп, подгоняя пленника негодующими окриками и тычками автоматных стволов. Андрей же в свою очередь настолько сосредоточился на том, чтобы не упасть, оскользнувшись на влажной, обманчиво пружинящей под ногой земле, что ничего вокруг не замечал. Весь мир сейчас сжался, схлопнулся до размеров небольшого пятачка под ногами, и в этой новой Вселенной не было ничего важнее того, чтобы правильно выбрать место, годящееся для опоры, такое, на которое можно было бы смело наступить ребристой подошвой десантного ботинка. Точнее подошвой когда-то бывшей ребристой, сейчас в углублениях протектора набилось столько перемешанной с травой грязи, что она стала практически сплошной и чрезвычайно скользкой. Удержаться на ногах, отчаянно балансируя на этом липком катке, оказалось задачей поистине титанической, требовавшей всех сил и полностью поглощавшей внимание.
Именно поэтому он не сразу понял, что произошло, когда услышал резкий свист и глухой удар, а шедший первым нкуд, вдруг остановился, как вкопанный и дико заверещал, размахивая руками. Лишь спустя секунду Андрей сообразил, что из спины неудачливого разведчика вытарчивают остро заточенные колья, насквозь пробившие его тело. Нкуд оказался насажен на огромное подобие деревянных граблей, причем удар был так силен, что колья, пробив тело, продолжали его удерживать на весу. Автоматчик отчаянно орал, судорожно дергая руками и ногами, будто наколотый на булавку жук. «Похоже, он угодил в охотничью ловушку», — решил про себя Андрей. Ему уже приходилось видеть подобные изыски местных охотников, когда они укрепляли колья на пригнутом к земле молодом упругом дереве, закрепляя его верхушку на специальный сторожок, от которого тянулась неприметная в траве веревка, пересекавшая натоптанную звериную тропу. Бегущий привычным маршрутом зверь задевал веревку, срывая сторожок, и, наконец, распрямившееся дерево, пронзало его тело кольями. Просто, дешево и сердито. Вот только здесь никакой тропы не было. Что за глупый охотник мог поставить ловушку просто посреди леса? На что он при этом рассчитывал? Кого хотел изловить?
«Уж не знаю, кого хотел, — подумал Андрей. — Но кое-кого действительно поймал, и поймал качественно». Он невольно сочувствовал сейчас насаженному на деревянные грабли и бьющемуся в страшных мучениях нкуду. Хоть они и оказались сейчас врагами, но все же чернокожий автоматчик был живым человеком, а такой участи, как выпала ему, Андрей никому бы не пожелал. Против его ожидания, двое других нкудов вовсе не спешили броситься на помощь своему товарищу. Жано, настороженно перехватив автомат, внимательно осматривался по сторонам. Второй боец, придвинувшись к нему вплотную и развернувшись в ту сторону, откуда они пришли, присел на колено, держа в прицеле заднюю полусферу. По его напряженно закушенной губе и выступившим на лбу крупным градинам пота Андрей понял, что нкуд, всерьез ожидает еще каких-то неприятных сюрпризов, от разом примолкших джунглей. Даже птицы прекратили свою веселую трескотню в верхушках деревьев, лишь несчастный, попавшийся в ловушку, продолжал натужно хрипеть, царапая скрюченными пальцами вошедшие ему в грудь колья. Андрей, движимый безотчетным порывом милосердия, хотел было подойти к нему, посмотреть нельзя ли чем-нибудь облегчить его страдания, но едва он сделал первый шаг, как рука лейтенанта жестко легла ему на плечо, пригибая к земле.