Дикие персы
Шрифт:
Генный коктейль подарил Клопицкому глубокий ум и необычный талант, а вот красоты пожалел, точнее, не дал вовсе. И сложением обидел. Длинный, но узкоплечий и нескладный, Тыжеумер был счастливым обладателем довольно большой головы, которая уж года три как начала прощаться со светло-русыми волосами. В настоящее время островки некогда пышной шевелюры прятались лишь за ушами и на затылке, что делало Клопицкого похожим на молодого Азаг-Тота. Глаза у Тыжеумера были голубыми и маленькими, нос — чуточку кривым и маленьким, подбородок — маленьким, такие называют безвольными, и Клопицкий скрывал его под довольно длинной раздваивающейся бородёнкой. Почему «бородёнкой»? Потому, что была она редкой и торчала исключительно из подбородка. Зато уши Тыжеумера удались на славу, оказавшись размером едва ли не во всю клопицкую голову. Утрирую, конечно, но представление о них вы получили. За левым ухом Лёня частенько хранил сигарету, но не потому, что пачки вечно терялись, а чтобы подразнить посетителей. Курение не доставляло Лёне особого удовольствия, но ему нравилось смущать не терпящих табачного дыма нелюдей. Одевался Клопицкий без претензий, сейчас, к примеру, на нём был грязноватый рабочий халат, серая футболка, потёртые джинсы и кеды. Вы спросите: «В чём же ещё ходить во время лабораторных экспериментов?». Ходить можно и в этом, но халат нужно стирать чаще.
— Так о чём будем говорить?
— Для начала посмотри видео, — произнёс я, протягивая Тыжеумеру планшет.
А сам припал к кофейной чашке.
Если вы думаете, что мне легко далось решение показать секретную запись Клопицкому, то вы сильно ошибаетесь. Я сомневался и мучился, и чем сильнее буксовало расследование, тем сильнее становились мои переживания. В принципе, я делал всё правильно и версию отрабатывал грамотно, однако мне был нужен совет. Даже не столько совет, сколько просто поговорить о деле, поспорить, услышать голос со стороны, в конце концов. Кто-то должен был посмотреть на происходящее свежим взглядом, и мой выбор пал на Клопицкого. Почему на него? Во-первых, за последние полтора года мы частенько общались. Меня Тыжеумер забавлял, а он тянулся ко мне, мужественному и гениальному детективу, в надежде прикоснуться к полной приключений и опасностей жизни… Ладно, не смейтесь. Лёня оказался чуть ли не единственным жителем Тайного Города, который с первого же дня отнесся ко мне уважительно, как к равному. К тому же Клопицкий почти чел, то есть фактически брат, а после одного интересного дела, о котором я как-нибудь расскажу, мы, можно сказать, сдружились. Ну, насколько ему вообще понятно это слово. А главное, Лёня подчеркнуто самостоятелен, не замечен в тесных связях ни с одним Великим Домом, никому не обязан и может оставаться нейтральным. В отличие от того же Стальевича, который при всем хорошем ко мне отношении потребовал бы немедленно сдаться навам или хотя бы Службе.
Короче, я выбрал Тыжеумера, а он посмотрел файл.
Но, как ни странно, никаких ярких эмоций запись у Лёни не вызвала. Когда она закончилась, Клопицкий сделал пару глотков, подставил кружку Трофиму — голем понятливо долил в неё кофе — и осведомился:
— И?
И тут я вспомнил, что Тыжеумер понятия не имеет о питерских событиях: ничего не знает ни о двойном убийстве на Фонтанке, ни о бандитских трупах в парках и гаражах, так что рассчитывать на какие-то эмоции было… э-э… преждевременно.
Я кашлянул и осведомился:
— Что ты об этом скажешь?
— Ловкий малый.
— Нелюдь или голем?
— Ставлю на голема.
— Почему?
— Потому что в списках известных нелюдей подходящих не значится.
Логично. Я, конечно, живу в Тайном Городе не так давно, как Лёня, но тоже не замечал низеньких хвостатых ребят с чересчур развитыми руками.
Таким образом, Тыжеумер подтвердил одно из моих предположений, но тем лишь дал старт разговору — я планировал допрашивать друга-артефактора как можно дольше.
— Я считаю, что это существо совершило жестокое убийство двух че… — Назвать несчастных челами у меня язык не повернулся. — …двух молодых ребят. Влюблённую парочку.
— Убийство на Фонтанке?
— Откуда знаешь? — вытаращился я.
— Так ведь о нём во всех новостях рассказывали, а ты недавно ездил в Питер по «собачьему» делу, — усмехнулся Клопицкий.
— Поменьше сарказма.
— Без обид. — Тыжеумер кашлянул и деловым тоном продолжил: — Если ребят убил голем, это объясняет неудачное расследование: на нём вполне могла висеть «Накидка пыльных дорог», с помощью которой он укрылся от видеокамер, да и другие артефакты…
— Но зачем убивать влюблённых?
— Ты детектив, тебе и узнавать, — пожал плечами Лёня. — Может, они мешали кому-то из Тайного Города?
Он думает, я лаптем щи хлебаю?
— Проверил, — веско произнёс я. — Погибшие никак не были связаны с Тайным Городом.
— Если ты не нашёл связь, это не значит, что её нет, — нахально ответил Тыжеумер.
Вы представляете? Эта на глазах лысеющая дылда планирует учить меня ведению расследований! Ха! Похоже, последний научный эксперимент здорово повредил содержимое Клопицкой черепушки.
Но вслух, чтобы не обижать друга, я сказал иное:
— Не забывай, что у мага, даже не боевого, есть куча возможностей чисто убрать неугодных.
— Может, он как раз хотел устроить кровавую баню. Предупредить или отомстить? — Тыжеумер почесал остатки волос. — Ты же сам видишь, что преступление тянет на показательную расправу. Именно для таких грязных дел и применяют големов.
Трофим изумлённо вылупился на хозяина и промычал что-то невнятное.
— Не принимай на свой счёт, — усмехнулся Лёня. — Ты у меня в этом отношении создание невинное.
— Но почему убийца выпустил голема так далеко от места преступления?
Клопицкий наконец-то стал серьёзным. Он ещё раз посмотрел видео, ту его часть, где хвостатый подозреваемый полз по стене, после чего осведомился:
— Насколько далеко? Соседний двор? Полмили? Десять миль?
— Примерно миля, во всяком случае, не меньше.
— И его никого не видел?
— Ага.
— Очень странно. — Клопицкий потребовал от Трофима ещё кофе, после чего отправил здоровяка готовить бутерброды и, чуть понизив голос, произнёс: — Как ты знаешь, големов серьёзными мозгами не оснащают — смысла нет. У них задача простая: делать то, что велят, и лишний раз не привлекать к себе внимание хозяина.
Вот уж не думал, что Лёня так трепетно относится к чувствам Трофима. Выглядело такое поведение забавным, но мне оно скорее понравилось, потому что было в нём что-то… человеческое.
Однако и о расследовании я не забывал и теперь, когда разговор коснулся действительно важных вещей, стал предельно собран, внимателен и с сомнением встречал любое заявление Тыжеумера. Особенно о мозгах големов.
— А как же библиотекарь навов?
— Исключение, подтверждающее правило, — махнул рукой Лёня. — Во-первых, он дорог, как машины Сантьяги, а во-вторых, набирал знания и опыт тысячи лет.
— То есть голему нельзя приказать найти в городе конкретную жертву?
— Можно, разумеется, но при этом голему придётся поставить мозги такого уровня, что дешевле эту самую жертву публично забить молотком, а потом потратиться на сверхдорогого адвоката.
— То есть наша кукла действовала под внешним управлением? — козырнул я знанием технических деталей прикладного големостроения.
Но Клопицкий, мерзавец, продемонстрированных глубин познания не оценил.
— Тоже не подходит.