Шрифт:
Леонид Сурженко
Дикие звери
– Придурки! – Андреич чуть не вывалился из окна, успев затормозить тяжёлый «Икарус» перед самым багажником «Тойоты». Серая японская сволочь подрезала совсем уж нагло – так, что уж не чаял и остановится. Однако сидели в иномарке явно не самоубийцы: дали чуток вперёд, дабы избежать удара, и тут же затормозили, перекрыв дорогу.
Андреич собрался было продолжить тираду, однако не успел: из «Тойоты» вихрем вылетел черный волосатый джигит, в миг оказался возле водительской двери и, тут же в волосы водилы впилась волосатая рука.
– Двэрь открой, паст закрой… Понэл?
Как
– Сидеть, кто жить хочет! Не вставать, не орать! Резко не дергаться!
Дергаться и вправду было опасно: в руках у молодого, чуть прикрытый полами защитного плаща, торчал ствол железного «аргумента». «Железного» - в прямом смысле слова. Это поняли сразу, как только молодой продемонстрировал, что значит «не дёргаться». Молодой парень, попытавшийся выяснить, в чём дело, был сбит ударом приклада прямо на пол. Теперь он пытался остановить кровь, закрывая разбитое лицо платком, любезно подсунутым немолодой толстой дамой, сидящей позади. Больше вопросов ни у кого не возникало.
Андреич с опаской посматривал в салонное зеркало на одного из пассажиров, здоровенного мужчину с военной выправкой, сидящего на заднем сидении, но тот, похоже, не собирался искать неприятностей. Дай-то Бог, чтобы всё обошлось.
– Давай трогай! – заорал в ухо волосатый, как только в салон ввалился третий, самый старший из троицы.
Похоже, с ним было что-то неладно: он прижимал руку к телу, а, взобравшись в салон, первым делом вышвырнул с переднего сидения мужика средних лет, по всему видать – сельского жителя. И сел сам. Андреич выжал сцепление, втолкнул передачу и автобус, поскрипывая, тронулся.
– Ты газу давай, газу! Нэ тормози! – сверкнул шальным глазом волосатый, и Андреич не рискнул ослушаться.
«Икарус» быстро набирал ход.
– Будэш хорошо вести, домой вэрнёшся. Два киломэтра отсюда – будэт развилка. Понэл? Вправо на нэй. И – быстро, быстро… Догонят, родной, всем кирдык будэт. И тебе, и мнэ. И всэм. Понэл?
«Душевно стелет, сволочь» - думает Андреич. И хочется ему верить, чёрт подери… Хочется. Жить всегда хочется… Только вот куда там сворачивать? Некуда вроде… Не первый день он тут ездит, там – лес. А дальше – дальше зона отчуждения. Просто Зона. Там – людям делать нечего. Так куда ж они?
Сзади – яркие огоньки. Ага, вон оно что… Милиция. На хвосте у чернявых, значит… Вот почему они в автобус пересели – тут люди, всегда можно ими прикрыться. Как заложниками… Вот вляпались, так вляпались. Надо же – и не думал, когда в рейс выезжал, что примета сработает. Нельзя возвращаться, а он вернулся. Кепку забыл… Ну, и хрен бы с ней, с кепкой… Поди, не Ленин. Нужно было хоть в зеркало посмотреть. Вона и посмотрю…
А в боковом зеркале – весёлые огонёчки. Синие с красным. Ближе и ближе. Не уйти – куда тяжёлой машине удрать от шустрых легковушек. Ни по что не уйдёшь… А догонят – ох, и думать не хочется… Стрельба ж может быть, да и вообще… Сидеть под автоматами – в любом раскладе не сахар. Мало ли что «им» в голову взбредёт. Чёрным… Может, и подпалят всех… Слышал про такое.
– Сворачивай… - командует волосатый.
Андреич послушно вернёт руль, и автобус, тяжело накренившись, устремляется прямо в лес. Дорожка тут узкая – как просека. Влево - вправо -
сосны: никак не объедешь. Так что чёрный, с одной стороны, прав: тут их обойти не удастся. Только дальше, дальше-то что? Там, за поворотом – пост. Шлагбаум с солдатами.
А дальше было просто: возле шлагбаума никого не оказалось. Да и чего сторожить-то? Найдётся идиот, который в Зону на машине поедет? Если и найдётся, то недолга его дорога будет. Ох, недолга…
– Куда ж… - ошарашено шепчет Андреич, но чёрный смотрит пристально, в руке – не нож уже, автомат, АК-47У, Андреич знает, видел… У Ментов такие, у патрульных. Коротенькие, как игрушечные, а ежели пальнёт в голову…
– Вперод, сказал! Газ давай! – шипит гадюкой волосатый, и Андреич бросает тяжёлую машину на таран.
Сирены уже рядом – совсем рядом. Их ещё не видно, но это – временно: вот всего один поворот, и – увидят… И – догонят. Мотор набирает ход, взвывает мощно, уверенно – и деревянная балка шлагбаума встречается с красным передком… Удар громкий, но не сильный – хорошие машины венгры делают, прочные… В салоне – отдельные вскрики, но паники нет: не поняли ещё ничего… Деревьев много, дорожка петляет – авось, и оторвутся… Хотя – вряд ли это. Куда тут автобусу развернуться? Попадётся упавшее дерево или яма на пути, и всё – приехали…
– Догонят… Не уйти, - как бы про себя шепчет Андреич.
– Нэ догонят. Сюда – нэ поедут. Нэ бойся…
Волосатый смеётся. Весело и заразительно. Молодой выглядывает в окно, затем оборачивается к нему:
– Валдай! Оторвались. Не прёт Ментов по Зоне шастать…
– Нэ прот… - весело соглашается тот, которого назвали Валдаем.
Старшой, который в кресле, подзывает жестом Валдая. Тот наклоняется над бородатым, они о чём-то говорят на языке, который Андреич разобрать не может. Ладно… Оторвались – так оторвались. Выходит, не хотят доблестные органы в Зону соваться. Не с руки… А может, им тоже какие-то согласования нужны, инструкции? Может быть, боятся границу пересечь? Тут же рядом – Украина уже. Другое государство… Хотя – какие тут границы! Одно слово – Зона… И катить по этой зоне, да ещё с дюжиной пассажиров на борту – ох как не хочется.
Но приходится. Почти час уж крутит Вячеслав Андреевич по едва заметной тропке. Дорожка как-то сама собой превратилась в колею, колея – в заросшую просеку, а теперь вот – езда наугад: вечер, только уворачивайся от деревьев, мелькающих в свете фар… Валдай гонит вперёд, всё, видать, поверить не может, что погони - нет. А кто ж сюда сунется? Тут же – закрытая Зона. Радиация тут. И прочие ужасы, что по телику показывают. Тут же и людей нет, ибо жить тут нельзя. Как их ещё Зона пустила? Да ещё далеко-то так…Будто специально в ловушку манит. Дороги-то давно уж нет никакой, но ведь едут, ведь проезжает его «Икарус» меж сосен… Или не сосен. Не разберёшь их… А продерись ты по лесу хотя б на «Таврии» - где там… А это – автобус… И… И вдруг «Икарус» ощутимо тянет на сторону… Андреич отчаянно крутит руль, давит тормоз в пол – но огромная машина летит куда-то в сторону, и кажется, что колёса её – не на земле вовсе, а в воздухе… Последнее, что видит Андреич – это огромный ствол дерева, летящий прямо в лобовое стекло…
– Шамиль, живой? – голос Валдая звучит слабо.
Ответа не было. По всему салону в голос стонут люди. Да, плохо дело… Водила чёртов, куда ж он врезался? Валдай пытается подняться. Болит ушибленная спина – как раз под правой лопаткой, но в общем, вроде бы, ничего серьёзного. В ладонь впились острые кубики разбитого стекла. Ухватился за поручень. Приподнялся. Заглянул в лицо Шамилю. Чёрт… Не разглядеть. Темно.
– Шамиль… Шамиль! – позвал снова.
Шамиль молчит. Расцарапанная рука трогает шею. Где там должен быть пульс? Вроде бы где-то тут… Или тут… Только где ж он?