Дикий батальон
Шрифт:
— Только противопехотные, — покачал хмуро головой комбат. — А если их связать вместе, то получится что-нибудь?
— Не знаю, вряд ли даже гусеницу порвет.
— Когда в 91-м в Москве ГКЧП путч устроило, там танкам и БМП вставляли арматуру в гусеницы и их колеса… — вдруг вспомнил комбат.
— Катки называются.
— Во-во, в эти катки и шестеренки совали железные прутья, арматуру, трубы. Может и нам тоже этому научить людей?
— Нет проблем, только пусть они сначала научатся бегать по полю рядом с танком под огнем, и засовывать на бегу весь тот хлам, который ты только что перечислил.
— Да, ситуация! — комбат нервно потер руки.
— Выстрелы к РПГ-7 остались?
— А это что?
— Видел у бойцов такая труба с раструбом на конце, а с другой стороны вставляются типа фауст-патронов, снизу пистолетная рукоятка приделана?
— Видел. Но, по-моему, ничего не осталось. Модаев сегодня, после вашей порки, проводил занятия, показывал, как надо стрелять.
— Попал?
— Попал… Урод! Построил роту, сам вышел перед ними, показал, как заряжается, а затем встал к ним спиной и выстрелил. Струя раскаленного газа троим лица спалила. Руки обожгло. Сейчас в больнице. Его чуть остальные бойцы не убили. Мулла стоял рядом, спас.
— Жаль.
— Что жаль?
— Что не убили. Мулла этот вечно вмешивается, и лезет туда, куда его не просят… Еще есть способ.
— Какой?
— У тебя есть фанатики, которые готовы ради веры, патриотизма погибнуть?
— Многие так говорят, и мулла тоже их всему этому учит постоянно. Так что несколько — думаю, пара-тройка, точно, — таких найдется. А зачем вам это?
— Можешь их использовать как смертников — камикадзе. Обвязываешь их взрывчаткой, детонатор в зубы, и вперед! Если успеет добежать, то бросается под танк и подрывает себя вместе с ним. Не знаю, большой ли урон он танку принесет, но, по крайней мере, гусеницу может порвать, а там уже сами добивайте.
— Интересная мысль. Тут и мулла с его бреднями сгодится! — комбат задумчиво жевал яблоко.
— Но учти, здесь мы тебе не помощники.
— Идея понятная, а я все думал, куда этих фанатиков поставить. Они все мне досаждают, мечтают погибнуть во имя Пророка. Теперь знаю.
— Сам-то не веришь?
— Почему? — он даже обиделся. — Верю. Но зачем умирать-то?
— И то верно!
— Еще можешь запастись дымовыми шашками, ставить дымовую завесу. Ты сам ничего не увидишь, но и тебя не заметят, успеешь откатиться, только смотри за направлением ветра, а то танки спрячешь, а сам как на ладони.
— Спасибо, учту. А то все думал, как бы подручными способами бороться с этими жестянками. Ваш приятель Модаев ничего толкового не придумал.
Постучали в дверь и принесли горячие, с пылу-жару шашлыки. Они были сочные, истекали жиром, соком, запах стоял умопомрачительный. Приготовленные на ребрышках, они были обильно политы соусом, рядом кучками лежала зелень. Все это выглядело очень и очень вкусно и аппетитно.
— Ну что, под мясо еще по одной? — спросил комбат и налил себе полный стакан, затем достал третью бутылку.
— Нам чуть-чуть.
— Не уважаете?
— А за что?
— Ну, я ваш командир…
— Опять начал?
— Понял. Выпьем?
Мы выпили. Закусили шашлыками. Какие они были вкусные! Сок струился по щекам, капал на стол, зубы рвали нежное молодое мясо. Обглоданные кости летели на стол, и мы тут же принимались за новый кусок. Макали в разные соусы, посыпали различными приправами и ели! Мясо было очень сочное, розовое, пропеченное, проперченное, просоленное, промаринованное! Все как надо! Что-что, а шашлыки они готовить умеют! Зачем им эта война? На таких шашлыках можно прекрасно жить и не воевать! Идиоты!
— А какое было расстояние от Модаева до личного состава? — спросил я, отбрасывая очередную обглоданную кость.
Прикурил и спичкой начал выковыривать остатки мяса из зубов. Хорошо, вот только жаль, что откинутся на спинку нельзя.
— Метра три, наверное.
— Мудак он, твой Модаев. Сзади до тридцати метров нельзя находиться. Твое счастье, что только троих зацепило.
— Ой, вай! — комбат горестно покачал головой.
— Слушай, Олег, а может он разведчик засланный? Поэтому и нас спас?
— Ага! Как раз тот случай! Пожалел волк кобылу, оставил хвост да гриву!
— Точно, засланный! Засланец он ваш! — комбат снова помрачнел.
— Так расстреляй его! — весело предложил я.
— Мы поможем! Только скажи! И мы тут как тут!
— Разберемся, — хмуро буркнул комбат.
— У тебя напильник есть? — поинтересовался Витя.
— Найдем. А зачем? Решетку пилить? — комбат кивнул головой на зарешеченное окно.
— Заточи зубы Модаеву и своему мулле, пусть гусеницы танков грызут, авось перекусят!
— Слушай, комбат, здесь же стояли десантники, у них танки тоже были, неужели вы пару танков для себя не захватили?
— Не подумали, их рано вывели.
— Вот видишь, а так пару танков, да пару-тройку экипажей — и все проблемы были бы решены! Облажались вы здесь, мужики!
— Так вы будете моих людей учить, как с танками бороться?
— На чем? На пальцах объяснять? Это мы можем! А показать что-либо, извини, спина болит!
— Ладно, думайте, я потом зайду!
Комбат ушел. Мы еще вяло поковырялись в еде, но были уже сыты, и попросили охрану убрать все. Закурили.
На душе было тяжело, муторно, тоскливо. Я тяжело вздохнул.
— Ты чего, Олег?
— Тоскливо, хреново на душе.
— Живой — и радуйся.
— А долго ли еще протянем? Вот по своей прихоти они нас избили до полусмерти и все наши заигрывания с охраной не помогли.
— Помогли, могли бы убить.
— Это они нам так говорят. А что дальше? Война это не наша. Мне не симпатичны ни одни, ни другие. Абсолютно и глубоко наплевать, кто из них победит и заберет эту землю. Тысячи гибнут, за что? За землю, которая им не нужна? Нам она тоже не нужна! За веру? За Аллаха? Думаешь, Аллаху ихнему нужен этот Карабах? Сомневаюсь, очень сомневаюсь, ему лишь бы молились, да говорили, какой он хороший. Кто-то бабки нагребает в карманы. Большие бабки. Турки здесь постоянно пасутся. Оружия, посмотри, как много, и ведь все почти новое, чуть ли не в смазке заводской. Автоматы по последней моде калибра 5,45. И смотри, что ни кавказская национальная республика, то очаг какого-то конфликта. Но мне, тупому старшему лейтенанту, на хрена все эти местные войнушки местных князьков? Молчишь. Не знаешь. Не нахожу я удовольствия, не нахожу чувства удовлетворения в этой работе. Бля! На положении животного здесь нахожусь. Захотят — накормят, захотят — изобьют, захотят — на расстрел выведут, поверх головы пострелять. Тьфу! Надоело! Сурет понятно, он за власть и деньги через наркоту воюет. Хотя, вон, на трассе Агдам — Степанакерт огромное маковое поле. Ставь свою охрану и руби наркоту. Вложения минимальные, прибыли много. Так нет, ему нужна монополия над всем этим рынком, ему власть нужна, мировое признание. Надоело все это!