Дикий, дикий Норд
Шрифт:
Голос сел.
– Вижу фагоцитолу…
– Кого?!
– Неопознанный подводный объект, – поправился Лобанов, – в форме морской манты.
– Не может быть! Манты на такой глубине и в северных водах не живут!
– Это не манта… я уже видел таких существ в Антарктиде. Это роботы для обслуживания Буфера, контроля среды и охраны Купола…
Наверху замолчали.
Лобанов прикусил язык, вдруг подумав, что Бурмаков может и не знать подробностей похода «Краба» в недра озера.
Скат скользнул к «Слухачу», грациозно обогнул его, словно принюхиваясь к незнакомому предмету, тронул тросик, уходящий к всплывшему бую.
– Чёрт! Он порвёт трос!
– «Консул» поднимается к вам, – сообщил наконец руководитель экспедиции. – Ничего не предпринимайте.
– Я и не могу ничего предпринять, из оружия у меня только тесак. Разве что пырнуть эту тварь?
– Ждите.
Из тёмных глубин котловины вырвался расплывчатый конус света, за ним поднялась округлая туша батиплава.
Скат перестал «обнюхивать» контейнер гидроакустического комплекса и тросик буя, взлетел над скалами, метнулся к водолазу, замер перед ним, шевеля синусоидами плавников. На Лобанова глянул ряд выпуклых «глазков» на головном выступе существа.
Он осторожно вытянул к нему манипуляторы.
Скат отодвинулся и в мгновение ока исчез, растворился в темноте.
– «Консул» ничего не видит, – объявил Бурмаков.
Лобанов выдохнул застрявший в лёгких воздух.
– Он уплыл…
– Вы точно его видели? – с недоверием спросил Бурмаков.
– Я даже успел его сфотографировать.
– Ага, это хорошо… но это точно манта? Вы не ошиблись?
– Я же говорю – это фагоцитола, робот обслуживания Купола в Антарктиде, мы не раз встречали таких в озере.
– Впервые слышу… ждём вас на борту.
– Нет уж, я ещё не до конца выполнил задание. Опускайте меня в кратер, на всю глубину, скафандр держит давление хорошо, мешает только запотевание шлема.
– С этим мы разберёмся. Но если вы не возражаете…
– Не возражаю, опускайте.
Через минуту скольжение в бездну возобновилось.
Туша «Консула» на сей раз находилась рядом, буквально в десятке метров, и это успокаивало.
Через полчаса Лобанов достиг дна.
Ничего особенного он не увидел. Компьютер деловито высвечивал на шлем данные о состоянии среды, системы скафандра вели себя в соответствии с функциональным назначением, Лобанов проверил маневренность костюма и его возможности брать образцы и закручивать гайки, дал сигнал к подъёму.
Скат-фагоцитола больше не показывался, хотя сомнений в том, что дно моря Лаптевых обжито роботами древних жителей затонувшего материка, у Лобанова не было.
На борту его ждал сюрприз.
Когда матросы и техники, вынув его из скафандра, взмокшего от пота, поубавили восторги по поводу успешного окончания испытаний, к нему подошёл раскрасневшийся, плотно сбитый, с короткой бородкой профессор Бурмаков и сказал, отведя в сторону:
– Вас требуют отправить на материк.
– Как это – отправить на материк? – удивился разгорячённый Лобанов, не ощущавший холодного ветра: температура в районе корабля не превышала минус пяти градусов.
– Бортовой вертолёт доставит вас на остров Большевик [5] , откуда пограничники переправят вас в Мурманск.
– На базу Видяево? – предположил Лобанов.
– Этого я не знаю.
– Что за спешка? – задал последний вопрос Лобанов, уже зная ответ: он понадобился командованию флота как подводник, принимавший участие в антарктическом походе. А это в свою очередь означало, что его ждёт новый поход.
– Собирайтесь, – сказал Бурмаков. – Я доложил о вашем подвиге кому следует.
5
Большевик – второй по величине остров архипелага Северная Земля.
Но Лобанов его уже не слышал…
Глава 6
Пентагон
После встречи с президентом в Овальном кабинете Белого дома министр обороны Джеймс Уилсон вернулся в Пентагон в мрачном настроении. Ему было высказано много претензий, особенно в связи с проигранной русским кампанией в Антарктиде, и Уилсон жаждал наверстать упущенное, наказать виновных в срыве экспедиции к озеру Восток, а главное – отомстить зарвавшимся наследникам Советского Союза и вернуть армии и флоту США былую славу.
После обеда одиннадцатого июля он собрал в своём хайтековском кабинете в недрах Пентагона тех, от кого зависел исход нового «крестового» похода за славой: командующего разведкой Министерства обороны Уильяма Перетту, командующего Северным флотом Гербигера, директора ДАРПА Томаса Лэйбра, начальника отдела стратегической географии РУМО Чака Картера и своего зама Элиота Фиксдера. Обещал подъехать сенатор Комитета по безопасности конгресса Бруно Хейгел, но его можно было не ждать, сенатор не отличался ни умом, ни сообразительностью, ни тактом, являя собой типичный образчик янки-«ястреба», готового объявить России войну в любой момент.
Приглашённые вели себя вальяжно, шутили, и раздражённый Уилсон резко оборвал заместителя, начавшего рассказывать веселый случай из жизни спортсменов, как израильские альпинисты успешно обошли Эверест.
– Мы уже обожглись на спортсменах, – сказал министр, кривя смуглое, гладкобритое лицо, покосился на смущённого Перетту. – Русские преподали нам хороший урок, нейтрализовав сразу четыре команды, нацеленные на ликвидацию спортивных функционеров.
– Не нам, – робко запротестовал Перетта, – операцией занимались парни ЦРУ.
– Слава аллаху, что ваших парней там не было! Позор на весь мир!
– Мы должны отомстить, – угрюмо бросил Томас Лэйбр. – Своими средствами, не подключая ЦРУ.
– Президент дал нам карт-бланш, но без ЦРУ не обойтись. Хотя мы об этом ещё поговорим. Адмирал, чем мы располагаем в Арктике?
– Весь флот включает в себя… – начал командующий Северным флотом.
– Не надо перечислять все корабли флота, я и так знаю, чем вы командуете. Кто сейчас на дежурстве?
– В штатном режиме в океане сейчас находятся четыре эсминца, поисковые корабли «Альянс» и «Марджата» и три субмарины.