Дикий фраер
Шрифт:
– Что?
– Самая малость!
Внезапно размахнувшись железным прутом, Роман врезал им по коленной чашечке бомжа, прикрытой грязными зелеными штанами, которые в пору кооперативного движения именовались слаксами и считались очень красивыми и модными по всей территории СНГ, от знойных Каракумов до островов в Северном Ледовитом океане.
– Ой! – Интернациональные штаны согнулись в коленях и обрушились в лужу.
– Побудешь немного хромоножкой, – сухо сказал Роман, наблюдая за корчами бомжа остекленевшим взглядом. – Поболит и пройдет. Зато теперь между
– О-ой! – плаксиво вел свое бомж, пытаясь подняться. Это у него получилось поэтапно, рывками. В конце концов он все же кое-как выпрямился, но изувеченная нога то и дело норовила подломиться.
– Хватит причитать, – строго сказал Роман. – Наберись мужества и терпения.
Неожиданно ему припомнилась отвратительная сцена в подъезде, когда над ним изгалялся круглоголовый крепыш, и Роману страстно захотелось прикончить бомжа на месте. Только за то, что своими трусливыми подвываниями тот напоминал Роману эпизод, который ему хотелось поскорее забыть. Изо всех сил сдерживаясь, он возобновил диалог, но голос его звучал сдавленно, точно ему приходилось говорить с перехваченным петлей горлом.
– Вот первый вопрос, – произнес Роман, перебарывая спазмы в гортани. – Стингер. Тебе знакома эта кличка? Кликуха, как принято у вас выражаться…
– Нет. – Бомж мучительно кривлялся, держась обеими руками за колено. При всей завидной ширине его старомодных слаксов левая штанина отныне должна была казаться ему несколько тесноватой.
– Совершенно лысый, – продолжал Роман, игнорируя отрицание. – Черный плащ. По виду вылитый Кощей Бессмертный. Обитал где-то здесь. Ты не мог его не видеть. Слишком характерный персонаж, такого невозможно не заметить.
– Нет, не знаю такого! – Бомж опять отрицательно помотал своими свалявшимися патлами.
Роман вздохнул, многозначительно пристукнул арматуриной по щербатому асфальту и внес еще одно уточнение, последнее:
– Этот лысый Стингер раскатывал со своей бандой на темно-синей «Тойоте», она сейчас стоит у въезда на базу…
– Стоит какая-то иномарка, – подтвердил бомж, болезненно морщась. – Мне-то что за дело?
– Самое прямое, – заявил Роман, поигрывая прутом. – Хватит кривить душой и болтать всякую ерунду. Если ты будешь продолжать врать, то для начала я перебью тебе вторую ногу и заберу баксы. Потом беседа будет продолжена. Но ни на какое снисхождение с моей стороны потом можешь не рассчитывать. Лучше представь, каково подыхать в луже с переломанными конечностями, и перестань запираться. Давай, кандидат, не кокетничай. Представь, что ты делаешь доклад на научном симпозиуме…
Бомж, лелея колено, представил, погримасничал еще немного для порядка и неуверенно заговорил. Через минуту после того, как Роман для поощрения рассек арматуриной воздух над его головой, он вообще сделался таким болтливым, как будто залпом грамм двести пятьдесят принял.
Да, торопливо вещал бомж, обитала на овощной базе такая банда под предводительством Стингера. Головорезы. Одна морда уголовнее
– Не надо предположений, – остановил Роман разговорившегося собеседника. – Твои домыслы ровным счетом ничего не значат. Я без тебя знаю, куда подевались эти двое, знаю, где они теперь. Говори по существу.
В ходе дальнейшей беседы выяснилось, что бандиты привезли на базу здоровенного белобрысого парня и долговязую девицу, которых до утра продержали в картофелехранилище. Парня на рассвете увез в неизвестном направлении сам Стингер, который с тех пор здесь больше не появлялся. В помещении бывшей конторы, где обычно отсиживалась разбойная компания, обнаружился труп застреленного в упор бандита. Еще один мертвый бандит валяется там…
Бомж указал подбородком на тот самый бункер, куда недавно отправился доживать свои последние денечки белобрысый Петр.
– Да? – оживился Роман. – Выходит, если он помрет, то не от скуки.
– Кто помрет? – озадачился бомж.
– Неважно, – нетерпеливо отмахнулся Роман. – Теперь немного помолчи.
Произведя нехитрые арифметические подсчеты, он пришел к выводу, что от стингеровской банды не осталось ничего, кроме трупов. Это вдохновляло. Открывало такие радужные перспективы, что хмурый осенний вечер расцветился для Романа совершенно новыми красками. Он подмигнул собеседнику.
– Ты упомянул высокую девицу… – Железный прут высек из асфальта россыпь искр. – Думается мне, что она самая обычная шлюха, но судьба ее мне почему-то небезразлична. Где она сейчас? Куда подевалась?
Мутный бродяжий взгляд подернулся еще более непроницаемой пленкой и стал убегать куда попало, лишь бы не встречаться с прищуренными глазами Романа.
– Кто ее знает? Удрала скорее всего. – Бомж пожевал губами и убежденно заключил: – Наверняка удрала. Что ей тут делать? Ни кафе, ни ресторанов…
Роман недоверчиво хмыкнул, подумывая, не перебить ли собеседнику второе колено, чтобы сделать его до конца искренним. Эта таинственная Элька, которую он мельком видел вчера ночью, по всей видимости, значила для Петра очень многое, раз он сунулся в бандитское гнездо и собирался выделить ей третью часть денег. Одним словом, «лав, лав, лав».
Туман, который пытался напустить бомж, был не таким уж непроницаемым, чтобы не распознать в нем ложь. Но Роман все же не дал ходу своей арматурине. В данном случае было выгоднее применить политику не прута, а пряника.
– Сколько вас здесь обитает? – спросил он, миролюбиво улыбаясь собеседнику. – Большое у вас племя?
– Племя! – хохотнул бомж, а потом вспомнил, что ему по роли следует болезненно морщиться и, вернув на лицо соответствующую гримасу, ответил: – Когда как. Сами понимаете, происходит определенная миграция.
– Понимаю. – Роман согласно наклонил голову. – И все же. Человек десять вас наберется?
– В принципе да, – осторожно сказал бомж, не понимая, куда клонит собеседник. – А какое это имеет значение?