Дикий мед
Шрифт:
– Вы останетесь с нами на ужин, Мориа? – едва сдерживая себя, произнесла Джессика.
Ее вопрос содержал явный намек на то, что гостье пора бы и удалиться.
– И на ужин, и на все время, которое потребуется, – объявил Девлин. – Мы покажем ей все наше гостеприимство, – добавил он, выразительно глядя на сестру.
Ну нет, это уже не лезет ни в какие ворота! Может, Девлин намеревается вышвырнуть ее из ее же спальни, чтобы там расположилась его ободранная принцесса? Или, что еще хуже, он собирается переселиться к этой потаскушке в комнату для гостей? Джессика даже побагровела
– Рада это слышать, – буркнула она; но ее тон говорил обратное.
Мориа повернула лицо на голос, в котором звучала откровенная неприязнь. Она знала, что выглядит сейчас не намного лучше пугала, и потому это недружелюбие ее не удивило.
– Мне придется воспользоваться вашим гостеприимством лишь до того дня, как я смогу найти работу в Тусоне, – сообщила она Джессике.
Девлин хотел было возразить, но вовремя вспомнил, что они с Мориа уже не раз разговаривали на эту тему и успеха он так и не добился.
Бэррет в изумлении уставился на Мориа. Разве не очевидно, что если она не видит, то не сможет и работать? В следующее мгновение ему пришло в голову, что девушка со столь сильным характером, если захочет, сумеет добиться своего.
Только Джессика ни секунды не сомневалась, что их гостья прекрасно устроится – чтобы найти работу, от нее не потребуется даже подниматься с кровати. Подумав об этом, Джессика бросила на Мориа полный презрения взгляд. Мориа не могла его видеть, зато он не ускользнул от внимания Девлина, и тот пришел к выводу, что ему придется серьезно побеседовать со своей сестренкой, как только они останутся одни.
– Сейчас Мориа примет ванну и переоденется в какое-нибудь из платьев Джессики, а ты можешь вкратце рассказать мне, что Хэверн собрал для предстоящего суда, – предложил Бэррету Девлин.
Ярость Джессики была неописуемой. Мало того, что наглая мерзавка останется в их доме, она еще и заберет себе одно из ее платьев! Как только Девлину могло прийти в голову предложить ее одежду этой шлюхе!
Бросив удивленный взгляд на сестру, всем своим видом выражавшую недовольство, Бэррет вызвался проводить Мориа наверх. Девлин же решил остаться, чтобы сказать несколько слов Джессике.
– Я отдам распоряжение слуге налить в ванну воды и отведу вас, – произнес Бэррет, опуская руку на талию Мориа. – Уверен, что вам понравится обстановка вашей комнаты, – добавил он. – Там как раз везде яркие цвета.
– Не могу дождаться, когда вы мне все это покажете, – ответила Мориа.
– Признаюсь, в первое же мгновение вы меня просто поразили, – произнес Бэррет, направляясь к лестнице.
– Вы мне льстите. – Мориа взяла его под руку, чтобы было удобнее идти. – Сколько ступенек на этой лестнице?
На лице Бэррета появилось озадаченное выражение.
– Сказать по правде, не знаю. У меня раньше не было повода их пересчитывать.
Бэррет проводил Мориа вверх по лестнице и подвел ее к двери комнаты для гостей, расположенной прямо напротив верхней ступеньки. Измерив расстояние от лестницы до двери, он сообщил, что оно равно шести шагам, – для того, чтобы девушка случайно не оступилась.
Тем временем Девлин занялся воспитанием сестры.
– В нашем доме так гостей не принимают, – холодно начал он, глядя Джессике прямо в глаза. – Прежде ты не вела себя так. Не думаю, что ты не можешь поделиться с Мориа хотя бы одним платьем до того, как я куплю ей что-нибудь. Ну вот еще!
– Ты собираешься что-то ей покупать? – недовольно фыркнула Джессика. – Как ты вообще посмел притащить сюда эту потаскушку? Я не собираюсь терпеть ее здесь, дожидаясь, когда ты явишься снова! Ты найдешь ей комнату в гостинице в Тусоне, и она покинет этот дом!
Глаза Девлина потемнели.
– Мориа уйдет отсюда, когда сама того пожелает, и ни мгновением раньше. А до этого ты будешь обращаться с ней со всем уважением, которого она заслуживает.
– Я как раз обращаюсь с ней именно с тем уважением, какого она заслуживает! – с вызовом ответила Джессика. – И буду продолжать делать это до тех пор, пока она не поймет и не уберется отсюда!
Девлин смерил сестру презрительным взглядом.
– Ты сделаешь именно так, как я говорю, юная леди, – громко произнес он. – И если Бэррет скажет мне, что ты вела себя с Мориа грубо, то, как только я вернусь обратно, тебе придется за это дорого заплатить.
– И заплачу! – почти прокричала Джессика.
– Ты заплатишь прямо сейчас, если не начнешь вести себя как следует! – Голос Девлина был похож на раскаты грома. – У Мориа нет никого, к кому бы она могла обратиться. Ты ведешь себя как капризный ребенок и даже не заметила, что она слепа. Наше ранчо – единственное место в мире, где она может найти хоть какое-то убежище.
– Слепа? – изумленно моргая, переспросила Джессика. – Но она этого не говорила...
– Конечно, не говорила, – горько усмехнулся Девлин. – Мориа очень горда и независима. Она полна решимости устроиться в жизни сама, несмотря на свою слепоту. То, что она пережила, иначе, чем адом, назвать нельзя. И я хотел бы, чтобы о времени, проведенном здесь, у нее остались хорошие воспоминания. Вы двое могли бы подружиться. Последние десять лет она не имела ни одного друга!
Несколько мгновений Джессика внимательно смотрела в глаза брата. Так вот в чем дело! Девлин, который всегда подбирал брошенных котят и вступался за обиженных, просто пожалел эту девку. Нет сомнения, что она тут же решила этим воспользоваться. Наверняка она пролила немало крокодиловых слез, предложила ему свое тело и рассказала какую-нибудь басню о своей жестокой судьбе. А то, что эта потаскуха была слепой, сделало историю особенно убедительной.
Джессика решила, что откроет брату глаза и сделает так, чтобы Девлин перестал видеть в Мориа бедную заблудшую овечку. По-видимому, он слишком долго пробыл в одиночестве, и именно в этом главная причина его привязанности к незваной гостье. Хотя, без сомнения, сыграли свою роль и ее искусство одурачивания мужчин, и богатый опыт. Можно представить, как весело проводили время эти двое, когда Бэррет и сама Джессика снашивали обувь, пару за парой, собирая улики против Лила Беркхарта. Уговорить каждого свидетеля дать показания было неимоверно трудно, поскольку многие опасались мести подполковника.