Дикий огонь
Шрифт:
Оуэн пошевелился в тисках моей магии. Слова дались ему медленно и с огромными усилиями.
— Дом… Харкорт… не…же…желает…зла…вашей…семье.
Лиам закрыл лицо руками. Его плечи дрожали.
— Отпустите его, — взмолилась Алисса. — Пожалуйста, отпустите его.
Элла Харкорт отступила назад.
— Пожалуйста.
Я притянула свою магию обратно. Оуэн рухнул в своё кресло, тяжело дыша.
Они все сгрудились вокруг него, будто пытаясь прикрыть его от меня. Мне стало тошно.
— Где он? —
— Мы не знаем, — ответила Элла.
— Она говорит правду, — подтвердила я. — Винсент похитил мужа Ринды. Он хочет что-то от неё. Что?
Оуэн покачал головой.
— Мы не знаем.
Чтоб вас.
— Он делал это по наводке, — сказал Роган. — Винсент не стал бы плести хитроумные схемы, предпочитая им грубую силу. Кто-то держит его на поводке. Кто-то, достаточно сильный, чтобы держать его в узде.
— Я согласен с вами, — кивнул Оуэн.
— Значит, вам известно, кто это?
Патриарх Дома Харкортов подтянулся в кресле, садясь ровнее.
— Вы считаете, что если бы я знал, где мой сын или с кем он, я бы не принял меры? Мы не прислуживаем другим Домам. Мы стоим сами за себя. Думаете, я бы позволил моему наследнику попасть под влияние другого Превосходного?
— Александр Шторм, — сказал Лиам.
Все посмотрели на него.
— Он с Александром Штормом. У Шторма есть коллекция средневековых мечей и ему принадлежит боевой меч Оукшотта XIIIa2. Это предшественник шотландского клеймора. Шторм считает его настоящим мечом Уильяма Уоллеса3. Винсент прислал мне свою фотографию с ним два дня назад.
Оуэн и Роган выругались.
Глава 8
Я сидела в бронетранспортёре. Снаружи военные Рогана загружали цилиндры «мясорубки» в машину. Потребовалось двенадцать человек, чтобы безопасно поднять и перенести только один из них. Роган задерживался с Харкортами. Очевидно, нужно было подписать какие-то бумаги. Мы все принимали участие в массовой бойне, и теперь нужно было её официально оформить. Эта часть столкновений между Домами ни за что не сможет обрести смысл для меня. Я никогда не забуду момент, когда Роган и Корнелиус договаривали о праве прикончить убийцу жены Корнелиуса, а затем составили контракт, чтобы закрепить договорённость.
Даже внутри машины воздух пах запёкшейся кровью. Если бы я наклонилась вперёд, то смогла бы увидеть останки тел.
Роган забрался в транспортёр и сел рядом со мной, прислонившись к переборке со снятым шлемом и закрытыми глазами. Некоторое время мы сидели рядом друг с другом.
— Ты получил бумаги?
Он кивнул.
— Они подписали отказ от преследования. Харкорты юридически признают свою вину и обязуются больше не возвращаться к этому вопросу.
— Они будут ему следовать?
— Да. Если они его нарушат, последуют жёсткие санкции от Ассамблеи.
Я кивнула и отвела взгляд.
— Ты в порядке? — спросил он.
— Нет.
— Поговори
— Как думаешь, они сделали этих монстров из ничего? Или же есть какое-то место, другой мир, из которого они их вытащили?
— Никто этого не знает.
— Так много смертей, Коннор. Ради такой мелочи.
Он взял меня за руку и сжал её.
— Неужели именно так меня будут видеть люди? — спросила я. — Выродком.
— Так они видят твою бабушку. Два десятилетия назад, Виктория Тремейн буйствовала не на шутку. Я не застал того времени, но спросил у матери и она всё ещё его помнит.
Я взглянула на него.
— Что?
— Твоя мать? Я думала, вы не ладите?
Он нахмурился.
— Нет. Я общаюсь с ней каждую неделю.
— Почему она… почему она не участвует во всем этом?
Он пожал плечами.
— Она не хочет. Моя мать пережила больше покушений, чем несколько глав правительства вместе взятых; играла в политику Домов, а после смерти отца и моего вступления в наследство, решила, что с неё хватит. Разве можно её в этом винить?
Я покосилась на окровавленную гору тел животных.
— Нет.
— Как я уже сказал, моя мать помнит засилье террора, учинённого твоей бабушкой. Виктория Тремейн основательно проредила Дома. Превосходные исчезали, а затем возвращались, неразборчиво мямля, как идиоты, с выжженными мозгами. Людей хватали прямо посреди улицы, приводили к ней и допрашивали. Выжившие называли это ментальным изнасилованием, и их восстановление занимало кучу времени. Некоторые из них так и не оправились. Мать считает, что Виктория заключила сделку с федералами, поскольку ей слишком долго все сходило с рук. Ходили слухи, что она что-то искала, но все, кому удалось вырваться из её когтей, были не в состоянии об этом говорить.
— Она искала моего отца. — Временной промежуток как раз совпадал.
— Я тоже об этом подумал. — Роган расправил плечи и в его груди что-то щёлкнуло. Он поморщился. — Ты не Виктория, Невада.
— Но я как она. Ты видел, как они смотрели на меня?
— Да. Они боятся тебя.
— Ужасаются. Они испытывают ужас и отвращение.
Он ухмыльнулся — дракон, обнаживший свои клыки.
— Да.
Похоже, его это совершенно не расстроило. Я заставила Харкортов дрожать от ужаса. Я была ужасным выродком, и они были готовы выдать свои самые тёмные секреты, лишь бы я держалась подальше от их разума.
Ох.
— Теперь все об этом узнают?
— Возможно. Твоё имя было в документах для «Веронского исключения». — Он выглядел невыносимо самодовольным.
Эта новость разойдётся. К сегодняшнему вечеру лидеры общественного мнения Хьюстона будут знать, что будущий Дом Бейлор ведёт род от Виктории Тремейн. Количество Домов, рассчитывающих нас уничтожить после окончания отсрочки, только что сократилось на хороший процент.
— Она будет в ярости. Особенно теперь, когда все узнают, что мы посмели пойти против неё.