Дикий Волк
Шрифт:
И при такой атаке только одним можно было ответить на преимущества Галиана – ему надо превзойти в скорости Высокородного.
Дальше колебаться не имело смысла. В очередной раз Джим отразил нападение Галиана и стремительно ринулся в атаку. При первых яростных выпадах Джима, Галиан отступил назад на три шага в полном изумлении, но быстро оправился и остановился.
Он рассмеялся раскатистым, коротким смехом. Казалось, Галиан хотел что-то сказать, но затем, вероятно, решил не тратить своего дыхания. И ему, и Джиму явно не хватало воздуха. Примерно в течение десяти атак и их
– Ты… не… можешь… этого… не можешь, – выдохнул он.
– Могу! – так же выдохнул Джим.
Лицо Галиана неожиданно исказила дикая ярость. Он отразил очередную атаку Джима и немедленно провел огнем полный круг, – почти то же, что у фехтовальщиков Земли называется «мулине».
Это была обычная пустая попытка сбить пламя с самого конца дула трубки Джима. Если бы Галиану удалось это, у него в запасе оказалась бы целая лишняя секунда, чтобы отпрыгнуть в сторону и убить Джима. Пламя из трубки Галиана описала дугу и пошло вниз, и все это время пламя из трубки Джима следовало этому потоку. Несколько раз круги пламени бежали с бешеной скоростью, и ни один из противников не уступал, а затем настала очередь Джима перехватить ту же самую инициативу.
Он сам начал эту огненную дугу, потом сам нарушил ее точно за линией оружия противника и послал луч полной силы в незащищенную грудь Галиана.
Галиан споткнулся и упал, взмахнув руками с трубкой, которая полоснула огнем по правому боку Джима, прежде чем вывалиться из рук Высокородного. Внезапно, глубоко под ребрами, Джим почувствовал пустоту и холод, и Галиан распростерся у его ног.
Сквозь застланные потом глаза он увидел теперь, что Словиэль забрал у Ро трубку, которой она раньше целилась в Афуан. И не только это. Словиэль, как ни удивительно, уже стоял на ногах, хотя еще тяжело опирался на Ро. Как только к Джиму вернулось дыхание, он медленно отошел от распростертого тела Галиана и направился к Ро и Словиэлю.
– Джим, – сказал Словиэль, с удивлением глядя на него и медленно засовывая свою трубку за пояс. Сейчас, когда подошел Джим, он уже не обращал никакого внимания на Афуан. – Кто ты?
– Дикий Волк, – ответил Джим. – Зачем ты встал?
Словиэль невесело рассмеялся.
– Мы Высокородные, залечиваем свои раны быстро, – сказал он. – Как ты?
– Со мной все будет в порядке, – сказал Джим. – Но я оставил после себя еще один труп, так что придется тебе заняться всем этим. А мне, я думаю, пора отправляться домой.
– Домой? – переспросил Словиэль.
– На Землю – в мир, из которого я пришел, – сказал Джим. – Чем меньше будет шуму, тем лучше для Императора. Никто не обратит внимания на мое исчезновение, а ты сможешь сказать остальным Высокородным, что Галиан убил Вотана и Старкиенов в припадке безумия, а тебе, в свою очередь, пришлось убить его, чтобы защитить
Словиэль едва взглянул на нее.
– Афуан не захочет меня огорчать, – сказал он. – Галиан предположил, что если я не соглашусь с ним, Император может найти необходимость отправить меня на дальнюю планету и изолировать меня в моих же интересах. То же самое будет относиться и к ней.
Он повернулся, отпустив плечо Ро, и пошел к неподвижной фигуре Императора, лишь слегка прихрамывая, но явно владея своим телом. Джим и Ро последовали за ним на ковер.
Словиэль легко дотронулся до руки Императора.
– Оран… – мягко позвал он.
Несколько мгновений Император оставался недвижим. Затем он медленно выпрямился и повернулся, тепло улыбаясь.
– Словиэль! – сказал он. – Как хорошо, что ты так быстро пришел. Ты знаешь, что я нигде не могу найти Вотана. Он был здесь всего несколько минут назад, и я мог бы поклясться, что он не покидал комнаты, но он вдруг куда-то исчез.
Император взглянул на полированный пол, драпированные стены, на сцену, на ковер и на игрища света на потолке – он осматривал все и заглядывал всюду, не замечая неподвижной фигуры, лежащей у его ног.
– Ты знаешь, я видел сон, Словиэль, – продолжал Император, с симпатией глядя на Высокородного. – Это было даже сегодня ночью, или может совсем недавно. Мне снилось, что Вотан – мертв, Галиан – мертв, и все мои Старкиены – мертвы. И тогда я пошел по дворцу и по всему Тронному Миру, чтобы сообщить об этом другим Высокородным, я никого не встретил – по крайней мере, их не было ни во дворце, ни во всем Мире. Я был совсем один. Как ты думаешь, ведь это нехорошо, что я оставался один, а, Словиэль?
– Пока я жив, я буду с тобой, Оран.
– Спасибо, Словиэль, – Император снова оглядел комнату, и голос его стал несколько тревожным. – Но я хотел бы знать, что случилось с Вотаном? Почему его нет?
– Ему пришлось ненадолго уйти, Оран, – сказал Словиэль. – Он велел мне оставаться с тобой пока не вернется обратно.
Лицо Императора посветлело и опять озарилось теплой улыбкой.
– Ну, тогда все в порядке! – счастливым голосом сказал он. Он обнял Словиэля за плечи и еще раз оглядел всю комнату. – О, да здесь маленькая Афуан… и маленькая Ро, и наш маленький Дикий Волк. Бывший Дикий Волк, я бы сказал.
Он взглянул на Джима, и его улыбка сменилась торжественным, немного грустным выражением.
– Ты ведь нас покидаешь, да, Джим?.. – спросил он, явно извлекая его имя из каких-то тайников своей памяти. – Мне показалось, что ты только что сказал нечто похожее.
– Да, Оран, – подтвердил Джим. – Мне надо сейчас идти.
Император кивнул головой, все с тем же грустно-торжественным выражением.
– Да, я действительно это слышал, – сказал он словно сам себе. Он в упор посмотрел на Джима. – Я ведь иногда слышу кое-что, даже когда не слушаю. И иногда я кое-что понимаю, намного лучше, чем любой из Высокородных. Это хорошо, что ты возвращаешься на свою родную планету, Джим.