Дикий вьюнок
Шрифт:
— Запретил себя беспокоить и заперся на всю ночь в спальне. Госпожа волнуется, что он запирался там не один. За последний месяц прибыло много новых девушек и какая-нибудь из них могла привлечь его внимание, — холодно добавила Берта.
— Ясно, — расспросов не последовало. К чести обоих, никаких пересудов они себе не позволили, как и повторения сплетен, которых по поводу случившегося наверняка ходило уже немало.
И мать всех звезд! Как же мне повезло, что обошлось без сплетен!
Во время этого рассказа я без спроса уселась на ближайшую
Фиона. Два года. Она живет с ним почти два года! И вряд ли их отношения чисто платонические. Он ходит к ней в спальню! Пока женщины договаривались обо мне, о времени работы и обязанностях, я усердно пыталась вытолкать из головы разнообразные образы, ни один из которых не желала видеть ни в каком виде! Думать не желала! Даже просто понимать, что это значит!
— Мне нужна еще одна помощница, — сказала Берта в конце.
И о чудо! — эти слова выбили из головы все лишнее, сменившись другой картинкой, румяной девчонкой с детской улыбкой. Не теряя времени, я вмешалась.
— Пани Поли, пришлите Тосю. Она умеет шить холст и латать кожу, мы занимались этим у паны Юдиты, где работали прежде.
Ключница повернула ко мне голову.
— Это тощая такая девчонка, что с тобой приехала? Что на кухне сейчас?
— Да. Но здесь от нее будет гораздо больше толку.
Похоже, пани Поли было все равно, кого присылать и к счастью, она оказалась не из тех людей, что делают наперекор только из одной лишь вредности.
— Хорошо, — согласилась ключница, удаляясь.
Вскоре в мастерской появилась Тося и я почувствовала себя практически счастливой. Ну, насколько вообще возможно в замке, который принадлежит кому-то вроде Князя.
Берта вывалила на стол груду рубах и штанов, которые требовали штопки и заделывания прорех. Немного последила за тем, как мы работаем и вроде бы осталась довольна. Тося старательно вырезала заплаты для самых больших дыр, а я не менее старательно их пришивала. Хотя давно уже не приходилось держать в пальцах иглу, но вспомнились, будто вчера были, времена, когда я работала в швейном салоне паны Розы, так что руки работали, словно сами собой.
Обедали мы тут же, Берта принесла хлеба и молока, приказала освободить край стола, куда все сгрузила, а потом унесла посуду. Вернувшись, собрала все готовые к тому времени вещи.
— Отнесу, раздам. Если будет кто спрашивать — буду позже.
Как только дверь за ней затворилась, Тося уставилась на меня прилипчивым взглядом, полным каких-то жутко важных тайн. Когда стукнула, захлопнувшись, дверь черного входа, наклонилась и быстро заговорила.
— Лешик утром заходил, как я только на работу пришла. Будет ждать тебя вечером, как стемнеет, на нашем месте.
Оставалось только жалостливо вздохнуть.
— Мне нельзя выходить во двор.
Тося расстроилась.
— Он будет ждать. Он так волновался, даже с работы сбежал, хотя ему наверняка попало!
— Нет, мне нельзя идти.
Тося смотрела так обижено, будто речь шла не об одной простой встрече, а как будто я собралась пропустить, по меньшей мере, собственное бракосочетание.
— И что делать?
Что же делать?.. Я вдруг подумала, что видеть Лешика мне просто жизненно необходимо! Потому что это единственный человек, которому я рискну рассказать о вчерашнем, а заодно обо всем остальном. Потому что молчать я уже не в силах, еще немного, еще совсем чуть-чуть и меня просто разорвет, как боевой магический шар!
— Тося, давай сделаем так. Я останусь тут допоздна. Ты после ужина вернешься в спальню и попросишь Роксану сходить к Лешику и передать ему, чтобы приходил сюда, ко мне в мастерскую.
— А если Роксаны не будет? Сходить самой? — поинтересовалась Тося, весело улыбаясь.
О, мать всех звезд, какая улыбка! Доверчивая, непередаваемо нежная. И еще это платье, которое так туго обтягивает ее грудь.
— Нет, Тося, не вздумай! Если Роксаны не будет, значит поговорите с Лешиком завтра. Сама ходить не смей!
— Почему?
— Тося, я не хочу, чтобы ты по темноте шаталась в безлюдных местах. Мало ли кто тебе встретиться!
Ее глаза неожиданно потемнели.
— Ты боишься, что… — она облизала губы и, залившись краской, сконфужено замолчала.
— Да, Тося. Очень боюсь, — честно призналась я. Если подумать, за нее я сейчас боялась гораздо больше, чем за саму себя.
Некоторое время она молча клацала ножницами.
— Ула, на кухне много раз болтали… Знаешь, случай один был, когда только начинали людей свозить, из первой партии служанку кто-то сильно избил, так что она чуть не померла. Так вот… говорят, князь этого стражника, который бил, под замок посадил, а потом выставил за ворота на все четыре стороны без оплаты. Ни лошади, ни оружия не дал.
— И что?
— Ну-у, — она снова опустила глаза, но потом уверено продолжила. — А еще был случай, когда стражник одну девушку… Ну, заставил, ну…
— Я поняла, дальше.
Тося подняла удивительно чистые глаза.
— Князь его повесил на заднем дворе, — громким шепотом сообщила. Меня прямо передернуло. Не столько от горящего в ее глазах восторга, сколько оттого, что речь шла о Яноше… Неужели о том же самом существе, с которым я вчера столкнулась в подвале?
Не дождавшись ответа, Тося стала смелее и продолжила.
— Я к чему говорю. Тут никто не рискнет… калечить или к чему-то принуждать, наказание слишком жестокое. Все знают, что будет. За воровство, к примеру, сажают на хлеб и воду в подвал. Так что нет никакой опасности, если вместо Роксаны схожу я. Не волнуйся.
Тося смотрела почти с жалостью… наверное, я казалась ей старой перепуганной клушей, которая впадает в панику, даже если незнакомый мужчина появится далеко на горизонте. Не верила она в то, что люди бывают жестоки, ведь все в мире по справедливости и плохое случается только с теми, кто этого сам заслужил.