Дикий
Шрифт:
–Ну, хорошо, целую, пока.
–Подожди, что там Жея с Наксом?
–Расстались. Накс при ресторанчике охотником остался. Жея улетела на станцию, в администрации работает.
–Ну, всё, теперь пока. Был бы рядом обнял бы и поцеловал.
Она послала мне воздушный поцелуй и отключилась.
–Кого бы ты там поцеловал?
– сузив глаза, спросила Остроухая.
–Где там Деда твой? Месяц прошёл почти, должно их слышно быть уже, как бабахат.
–Ты тему не переводи. Я и так знаю, что это Лер. Почему ты её целовать собрался?
–Нравится она мне, - решил добавить чуть масла в огонь.
–А я тебе нравлюсь?
Наш разговор прервало далёкое блоп- бдыщь бух за горизонтом.
–А вот твой деда на подходе, через пару дней будет.
–Дня три, - автоматически поправила она меня.
Так, а мне Шаманке написать нужно.
–Привет.
–Привет.
–Дня через четыре прибудет экспедиция.
–Уже?
–Я что тебе пишу, идентификатор просто так не отдавай. Миллионов десять проси, да хоть сто, в принципе, им деваться некуда, заплатят. И чтоб пожизненно мэром твоей деревни тебя назначили, чтоб сам барон назначил. Тут поселение нужно им будет обязательно. Оно только разрастаться будет.
Сам я не мог дать идентификатор, на мне стаяла только метка «свой – чужой». А вот прибор который мог выдавать эти метки был только у шаманки.
–Может, зайдёшь?
–Не могу.
–Всё-таки девка тебя охмурила.
–Не начинай, уже сколько раз говорили на эту тему.
–Всё, пока.
Я поднял глаза. На меня в упор смотрела Остроухая и ухмылялась.
–Сейчас точно с Шаманкой переписывался.
–Пошли лучше, поезд осмотрим.
Остроухая предложила оставить её долю здесь. Это шесть контейнеров. Она уговорит деда, как их продать.
Ещё шесть мне нужно было утянуть в Южный посёлок. Сам ремонтный бот я загрузил сверху на самосвал. Дальше шла волокуша, на которой располагались два контейнера. Дальше шли связанные между собой три больших гравиплатформы, на которых было по одному контейнеру. И замыкали паровоз две маленькие платформы, на которых стоял один контейнер. На сам самосвал я сверху приварил абордажного бота, с которого срезал манипуляторы, оставив стволы и рельсу. Бот мне не подчинялся. Поэтому и срезал манипуляторы, чтоб не навредил, и оружие разрядил. Сейчас он грозно вертел стволами в разные стороны. Гопоту точно напугает. А если не напугает, рядом приварил единственную слушающеюся меня малую турель, которую срезал с потолка. Остальные пять макетов турелей, даже не шевелились, но были установлены на контейнерах для антуражу.
Единственное неудобство, это в каюту теперь приходилось залазить по откидной лесенке. Бот ремонтный, в котором каюта была, в кузов перекочевал. Грузил то я его туда, тоже пару патентов получить можно. Сначала двумя погрузчиками задрал бот. А потом подъехал под него на самосвале, потому что погрузчики его поднять осилили, а вот переместить не могли.
–Ну что, может, навстречу сходим. Тут вроде коридорчик как раз на север есть.
–Пошли, а то скучно сидеть. Только завтра.
Вечерние тренировки сильно изменились, они теперь проходили в основном во сне. Я ложился на кровать и сразу вырубался, переходя в какую-то виртуальность. Тут я отстреливался от гуманоидов арханоидов и различных дронов и турелей. Я теперь знал, куда пробьёт мой игольник турель. Правда, её нужно было кем-то отвлекать. Так она была быстрее меня. Так же знал уязвимые места скафандров. Проходил и спарринг без оружия, либо с холодным оружием, очень нравилось фехтовать. По времени эти тренировки занимали куда больше чем полчаса, но Сэнсэй говорил, что два раза по пятнадцать минут идет тренировка в фазе быстрого сна. Поэтому сонного времени как несколько часов проходило. Но прибавилась очень неприятная деталь, когда меня прошивала игла или протыкал шпагой Сэнсэй. Боль была настоящая и я, подпрыгивая на кровати, орал не своим голосом, просыпался, долго держа проткнутое место, пока не исчезнет фантомная боль, и не пойму где я нахожусь. Остроухая ругалась на меня, что я задолбал её своими кошмарами. Я же отвечал, что меня поллюции мучают от её поведения. Как только засыпал, бой продолжался. Когда меня убивали несколько раз за ночь, я не высыпался. Хотя убивали меня во сне не каждый день. Утренние же тренировки перевести в сон Сэнсэй отказывался и долбил меня током, чтобы я глупые вопросы не задавал. На вопрос, не привыкну ли я к разрядам, он ответил, конечно, привыкну. И что гражданским станером меня уже не возьмёшь. Вот ещё побьёт меня с полгода, там глядишь и полицейский переживу. И что палкой тоже он меня не просто так лупит, чтоб я от резкой боли не терялся.
Вот и в это утро проснулся я за несколько секунд до подъёма, обнимая тёплое тело и рукой сжимая упругую грудь. Остроухая пошла ва-банк. И ведь получилось бы если бы не…
–Рота подъём!
Я, перелетев через остроухую, влетел в комбинезон и кубарем слетел по лесенке, забыл, что бот в кузове. Ладно, опять надулись подушки безопасности вокруг головы, иначе шею бы свернул.
–Не об том думаешь, курсант. Как тебя быстро из себя женские прелести выводят. Усиленная тренировка на повышенной скорости! А если бы ты себе шею сломал? А ну, бегом марш.
Аграфка уже давно со мной по утрам не бегала, прибегая только к водным процедурам. Сегодня Сэнсэй был особенно злым. Я бежал, хрипя как лошадь. Вот и водные процедуры. Даже прелести Остроухой сегодня мимо сознания прошли. Одел комбез, завалился на спину на песок отдышаться. Остроухая запрыгнула на меня сверху, и подвигав задом:
–Попался?
–Давай так. Если потом с тобой встретимся, то я буду весь твой. А сейчас как-то вынужденно получается что ли, не хочу так. Давай, если осознанно потом согласишься, то я обещаю тебя удивить.
–Ну, смотри, ловлю на слове, - сказала она, слазя с меня и ударяя рукой по натянутому, как барабан, комбинезону. Я согнулся пополам.
–Это за что?
–Считай местью.
Позавтракав, решили идти навстречу экспедиции пешком. Случай чего вернёмся за хабаром. А если идти сразу караваном или лететь на платформе, было откровенно страшно, как бы нас артобстрелом не накрыло. Вот дошли до гряды холмов, за которые ни разу не ходили. Обернулись на своё поле чудес. Аж слёзы наворачиваются. Но ничего, мы сюда ещё вернемся. Вот только порознь или вместе? Вернуться пришлось немного быстрее.
Пройдя полдня после холмов, я вдруг остановился. Забытое чувство лабиринта. Ловушка! Я, не задумываясь, дёрнул левой рукой Остроухую за воротник так, что она улетела назад на пару метров и явно сильно приложилась спиной о камни. Сам, одновременно приседая и выхватывая игольник, разворачивался направо. Над головой пошёл зазубренный штырь толщиной в руку. Справа куда я целился, не видя ещё никого, вылетая из-под земли, появился паук размером с небольшого бычка. Благодаря ночным тренировкам я знал, что это арханоид и что мой игольник не пробьёт панцирь. И я короткими очередями отстреливал конечности в сочленениях. Три коротких очереди, три лапы повисли. Разворачиваюсь налево. Ещё один. Чуть отхожу, иначе не успею. Очередь. Очередь мимо. Ещё. Есть, замедлился. Теперь правого, ещё одну конечность, снова левого. Вон ещё один, но пока далеко. Там ещё вдалеке бегут. Разворачиваюсь, хватаю Остроухою на плечо, и дёру. Дёру!
–Отпусти меня, я сама. Да отпусти же.
Я даже не понял, что она мне кричит. Остановился, поставил её на ноги и придал ускорение ладонью по пятой точке, сам дал очередь по ногам первого. Тот кувыркнулся, создав кучу малу. Ещё полоснув сверху, кому что достанется, разворачиваюсь и догонять Остроухую. Во время бега сменить обойму. Хоть не пустая, но лучше заранее. Тут Остроухая геройствовать начала, достала свой игольник и начала долго выцеливать.
–Беги, дурра, - заорал, что есть мочи.