Дикое сердце ветра

Ларичева Елена Анатольевна

Вольро тоже очнулся, потянулся к штурвалу, осторожно развернул самолет. Миг, и вокруг ускорившихся было машин их товарищей что-то блеснуло. Одному отстрелило крыло, и он рухнул вниз, чтобы расцвести алым цветком среди вечных льдов. Другой окутался дымкой, всколыхнулся пламенем и пропал. Ни единого обломка не упало на землю.

– Не меняй скорости, если хочешь жить, - Ванибару почти не слышал своего голоса.
– Не врали легенды о чудесной южной земле. Сдается мне, в этих горах упрятано нечто вроде установок ПВО, реагирующих на скорость движения. Отойдем отсюда подальше, свяжемся с Равидаром.

Вольро

кивнул. Командор видел - у парня дрожат руки. Ему самому было не по себе. Чтобы не обняться с горами, самолет набирал высоту. К стеклам липли большие снежинки. Машину неожиданно тряхнуло. С приборной доски под ноги пилота свалились черные очки. Он что, под полярным сиянием загорать собирался? Но Вольро даже не нагнулся, чтобы их поднять.

По показаниям приборов, они уже перевалили через хребет и должны были лететь над океаном, но когда облака остались позади, впереди лежала бесконечная заледенелая равнина.

– Дети нечистого!
– по-людски выругался командор.
– Ты куда свернул?

Приборы показывали какую-то чушь. Стрелки обоих компасов: человеческого и гатурьего, тянулись в разные стороны. Зеленые всполохи полярных сияний сменились тревожными оранжево-алыми, неприятно озаряющими редкие облака.

Ванибару боялся признаться себе, что тоже испугался. Но он командор, гатур, он не имеет права показать человеку свою слабость.

– Господин… - начал было Вольро.

– Отставить. Поднимись повыше. Хочу понять, где мы.

Над ними еще одно облако. Странное какое-то, светлое… Самолет нырнул в него. Воздух вокруг словно сгустился. Потемнело так, что чернота пробралась в кабину и затмила собой все приборы. Только где-то невообразимо далеко мигал аварийный огонек резервной системы управления.

Самолет висел вне пространства времени. Не было слышно даже моторов. Но чернота спала так же неожиданно, как и нахлынула, словно невидимая рука сдернула тряпку с птичьей клетки. И над растрескавшейся, вспучившейся ледником равниной встал ослепительно красивый и пугающий мираж: сияющий всеми красками город с вытянутыми вверх исполинскими башнями черно-синими, зелено-ржаво-рыжими, фиалково-красными… Люди в легких одеждах плыли по его улицам… Люди ли? Самолет летел довольно высоко. Приборы показывали двести сорок анр над поверхностью. Но машина так и не доставала до плеча исполинам. А шпили башен терялись в праздничном ореоле полярного сияния, грозясь нанизать на себя планеты и звезды.

Сколько длилось видение, и человек, и гатур потом расходились во мнениях. Может, несколько секунд, может, с десяток минут… Самолет вновь угодил в пасть черноты и вынырнул где-то над равниной. И под ними был не ледник, а зимняя, промерзшая тундра.

– Не дотянем, - голос Волрьо звучал глухо.
– Баки пустые.

– Вызывай Равидар.

Из динамиков доносились шорохи и треск. Ванибару уже не спрашивал себя: куда могло деться топливо? Какие глупости творятся с остальными приборами? Что за чудеса наблюдали они недавно и продолжают наблюдать, и куда их занесло? Все равно ответов не было.

– Подавай в эфир сигнал бедствия, а мне уступи свое кресло, - только и произнес гатур.

Он видел - надо садиться. Они не долетят до побережья. Если верить

показаниям приборов, топлива только на десять минут полета, а индикатор антигравитации вообще погас.

Командор давно не управлял самолетами этого типа. Лет семь его основным пристанищем была лунная база. Ему подчинялась треть крыла и почти четыре десятка боевых кораблей-разведчиков, несших свою службу в Солнечной системе. Но совсем недавно адмирал посчитал, что для этой должности есть более достойная кандидатура, и командора списали на землю тренировать молодых пилотов. Ванибару решил бороться. За него были его пилоты: гатуры и люди - верные друзья. Фегинзар не выдержит давления.

Гатур подавил горький вздох и сосредоточился на приборах. Места для посадки, естественно, не было. Разве можно посадить самолет на снег, не имея лыж? Значит, придется самолетом пожертвовать. Эта техника проходила испытания еще не в таких условиях. Обязана выдержать…

Машина шла на снижение. Для командора исчез даже шум радио. Наедине с приборами он молча молился и древним, почти забытым гатурьим, и еще совсем живым людским богам.

Шасси он таки выпустил. Не дотянув меньше анра до земли, он сбавил скорость и отключил двигатели. Удар оглушил их обоих. Удерживаясь на грани беспамятства, Ванибару повернулся к пилоту. Тот безвольно обвис в кресле, сдерживаемый ремнями безопасности. В разбитое переднее стекло кабины наглым вором пролез холод и шарил по карманам когтистыми лапами…

Нельзя сдаваться. Нельзя ждать, пока незваный грабитель вместе с последними крохами тепла унесет и их жизни. Командор заставил себя пошевелить руками и расстегнуть спасшие им жизнь ремни. Холодно. Одежда, достаточно теплая даже для зим Равидара, ничтожна здесь, в мертвом краю.

Несомненно, пропавшее перо будут искать. Но увенчаются ли успехом поиски? Невозможно предположить, куда их занесло. И что делать с установками ПВО, скрытыми в горах? Против кого могли воевать жители погибшей Данироль? Не со своими же отсталыми соседями за поясом смерти? Или континент был разделен на враждующие между собой страны?

Пошатываясь на платто, согнувшись в три погибели под низким сводом кабины, он принялся осматриваться, чем можно обогреться. Есть парашюты. Обшивка кресел тоже сгодиться. Ткань плотная, под ней подложено нечто вроде ваты, и это что-то весьма теплое и не крошится. Иголка и нитки должны быть в обязательном наборе рядом с аптечкой. Да, про нее тоже забывать не стоит.

Порывшись в привинченном к полу ящике с имуществом пилота, командор к своей немалой радости обнаружил меховую куртку. А вот с едой было плохо. Неприкосновенного пайка, которым укомплектовывали все самолеты, хватит не более, чем на пять дней. На одного. Воды нет. Ах да, снег… Выходит, вода есть.

Не дожидаясь, пока Вольро придет в себя, командор заткнул дыру в окне и, схватившись за нож, приступил к реализации своего плана, нещадно срезая с кресел обшивку.

… Они вышли только через пять часов после споров. Вернее, спорил Вирез. Он не желал оставлять машину, ведь в ней укрытие от снега. Он не терял надежды починить радио. Но командор видел - от удара хрупкая электроника и без того натерпевшегося чудес самолета ремонту не подлежит. Поверженной птицей машина лежала на земле, заносимая метелью. У них был только магнитный компас, проверить точность показаний которого в метель было невозможно, и направление на север.