Дикое сердце
Шрифт:
— Ну, на это обычно не требуется десяти минут.
— Сейчас у нас все необычно.
Он обнял ее за талию и привлек к своей груди. Другая рука легла ей на затылок. По его глазам Эми поняла, что он собирается поцеловать ее. Нелогично для того, кто собирается бежать в испуге. Она попыталась откинуть голову в сторону, но его пальцы сжали ее волосы, а вторая рука скользнула с талии ниже. Она почувствовала себя прикованной к нему и знала, что бороться бесполезно. Впрочем, так было всегда.
— Свифт, пожалуйста, не надо.
— Это
Взгляд ее упал на его рот. Вдруг ей стало невозможно дышать.
— Ну что может произойти здесь, на твоих ступенях? — севшим голосом спросил он, губы его все приближались и приближались к ее. — Успокойся и обсуди сама с собой, чем уж так страшны мои поцелуи. Сейчас, когда ты чувствуешь себя в безопасности, когда рядом столько людей, готовых в случае чего прийти на помощь.
Она не могла отрицать, что в его увещеваниях был смысл. Уж лучше пусть он поцелует ее здесь, пока никто не видит их, чем в Богом забытом месте у ручья. Обхватив себя руками, она слегка откинула голову назад, уверенная, что его губы окажутся такими же жадными и требовательными, как этот блеск в его глазах.
Его теплое дыхание смешалось с ее. Эми закрыла глаза и плотно стиснула зубы. И тут его губы коснулись ее, так легко, с такой непередаваемой нежностью, что их прикосновение казалось чуть слышным шепотом. Осторожно… так осторожно, что у нее перехватило дыхание и захотелось заплакать. Не было никакой требовательности, никакой нетерпеливой жадности, только обещание такого наслаждения, что губы у нее сами собой разжались, желающие и ждущие. Она вцепилась в его рубашку, стремясь прижаться к нему, но он удерживал ее на таком расстоянии от себя, что их соприкосновение было легким как перышко, отказывая ей в том, к чему она стремилась. Что было даже и к лучшему, ибо она сама не знала, чего она хотела, разве что…
— Эми… — Ее имя в его устах прозвучало как ласка. Он провел губами по щеке к уху, потом по изгибу ее шеи. — Эми, моя дорогая, бесценная Эми. Я люблю тебя.
И вдруг она поняла, что он имел в виду, когда просил дать ему возможность сказать ей это своим способом. Страх грубости, пошлости, насилия отлетел от нее, и она, освободившись от этого груза, стала легкой, мягкой и податливой. Нежные, легкие как шепот поцелуи воспламеняли ее тело и расслабляли. Она не чувствовала под собой ног и боялась упасть, но его теплые руки были рядом, чтобы поддержать, его крепкое сердце сильно билось, в отличие от ее, трепетавшего, как птичка крыльями.
Когда он наконец поднял голову, она так и не смогла оторваться от него. Он провел ладонями по ее рукам, погладил щеки, кончик носа, завиток волос у нее на виске, успокаивая ее, как будто он знал, как сильно и больно бьется ее сердце и как слабы у нее ноги. Выражение его лица, когда он взглянул на нее, заставило ее почувствовать себя защищенной и в то же время уязвимой.
— Пообещай мне кое-что, — прошелестел
— Каждый раз, стоит мне в чем-то уступить тебе, ты просишь о новой уступке, — прошептала она в ответ.
— Я знаю, что это очень важно. — Он взял ее за подбородок, поднял голову и заглянул в глаза. — Когда ты сегодня вечером ляжешь в постель и закроешь глаза, перед тем как заснуть, возьми меня с собой. Если придет твой кошмар, вообрази, что я рядом с тобой. — Он прижался своей щекой к ее. Она почувствовала на своей коже что-то мокрое. — Больше не встречайся с ними один на один.
Она не смогла сказать ни слова и только кивнула. Он повернулся и зашагал прочь в темноту. Эми осталась стоять на крыльце, долго глядя ему вслед, потом дрожащими кончиками пальцев дотронулась до слезинки на своей щеке.
Поднимаясь на крыльцо дома Охотника, Свифт заметил, что свет в гостиной еще горит. Не зная, то ли Лоретта оставила свет для него, то ли кто-нибудь еще не спит, он открыл входную дверь очень осторожно. Лоретта взглянула на него со своей качалки, ее штопальная игла застыла на полпути.
— Привет, — прошептала она, одаривая его улыбкой.
— Ты все еще не спишь? — прошептал он в ответ. Она склонила голову над носком, который штопала.
— Я хотела раньше закончить с этим. Ты голоден?
— Не особенно.
Свифт подошел к камину, повернул стул Охотника и сел, чтобы погреть руки. Лампа на маленьком столике у локтя Лоретты производила легкий шипящий звук, странно успокаивающий.
— Как-то холодно сегодня. Похоже, зима не за горами.
Она опустила свою работу на колени и несколько секунд разглядывала его.
— Что это ты какой-то пришибленный сегодня. Он выдавил улыбку.
— А я выгляжу пришибленным?
— С Эми все в порядке?
— Все в полном порядке. Мы только что вернулись с чудесной долгой прогулки.
Лоретта подняла одну бровь, выражение лица у нее было недоверчивым.
— Эми пошла на прогулку? Одна, с тобою? После наступления темноты?
— Всего лишь до ручья. Но это только начало. В глазах его мелькнула усмешка.
— Я бы сказала, ты делаешь быстрые успехи.
— Это все-таки лучше, чем получать пинки под зад. Мы просто говорили, немного повспоминали прошедшие годы. — Он поколебался. — Я до сегодняшнего вечера не знал, что Эми оставалась в Техасе со своим отчимом еще какое-то время после смерти матери.
Лоретта кивнула.
— Почти три года. — Она продела иголку через несколько поперечных ниток на пятке носка и ловко завязала узелок. — Как только мы услышали о кончине тети Рейчел, мы с Охотником послали Эми денег на дорогу в Орегон. Она прислала их назад вместе с милым письмом, в котором писала, что вполне счастлива в Техасе и что она нужна Генри на ферме. Видимо, она не чувствовала себя вправе покинуть его так скоро после смерти тети Рейчел, и я не осуждаю ее за это. Семьи должны держаться вместе в дни потерь.