Дикое солнце
Шрифт:
Путники быстро зашагали в противоположную от озера сторону. Тропинка – широкая, светлая, прямая – казалось, сама звала вперед, потому и шли быстро. Элнар остановился лишь раз, нагнулся, подобрать развязавшийся пояс, оглянулся назад и вздрогнул – перед ним, вернее, позади него, вставала настоящая чащоба, непролазная, густая, такое урочище, где не только широкой дорожки – тропки звериной не сыщешь. Однако… Покачав головой, Элнар побежал вперед, догонять свою спутницу, жутко красивую девушку с серыми искрящимися глазами.
Гадер-Кхо,
И хоть бы с каким-то успехом! А сам-то он, Гадер-Кхо, уж, казалось бы, мог бы и засечь рами, если он тут был, но нет. Мало того, даже показавшее слишком подозрительным место – и то не смог разгадать. Идущая от озера тропка вдруг исчезала, обрываясь, словно бы вела в никуда. В никуда… Но ведь пахло жильем, ясно, пахло, любой нисур мог бы учуять, и даже не третьей степени посвященности. А что теперь скажет Император? А враги-завистники? Так можно запросто лишиться всех кормлений.
Наверное, все же стоит предупредить все возможные инсинуации. Вернуться вот уже сейчас… ну, не сейчас, конечно, а, как можно быстрее. Пусть и не нашли нужного человека – так ведь это еще не факт, что рами вообще объявился именно здесь, Посланец мог и ошибиться! – зато раскрыли очередной заговор, подавили в зародыше бунт, да и привезли с собой для казни нескольких Ведающих…
Эти исчезающие неведомо куда тропки, нет, здесь не обошлось без ведовства, Гадер-Кхо это чувствовал лучше, чем кто-либо другой, слава богам, нюх был наметан, не то, что у этого выскочки Магистра.
Но, что же, однако, делать? Прихватить в деревне пленных и выдать их за Ведающих? Ага, как же… В Совете не такие уж и глупцы. Завистники, интриганы – хорошо хоть удалось справиться с Магистром… А если… Ну, явно, явно ведь не все чисто с тропинками… Да и здесь.
– А ну, стой! – привстав в седле, нисур обернулся назад, обвел воинов суровым взглядом.
Ну и рожи! Экие красавцы-висельники, серокожие, клыкастые, злые. Таким и следует быть воинам. Только вот жаль, мало что ведают в колдовстве, вернее сказать, совсем ничего не ведают – альби, они и есть альби, деревенщины. Однако, верны, исполнительны – и на том спасибо.
– Вернемся назад, к лесу, – в полголоса приказал нисур. – Что-то там не так, чует мое сердце.
Быстро развернувшись, всадники один за другим поехали в гору, втаптывая копытами грязь. Гадер-Кхо следил, как прихотливо изгибается впереди тропка: вот – обогнула куст бузины, вот – спряталась в папоротниках, вот, нырнула в овражек, выскочила на пологий холм… и исчезла словно бы растворилась среди деревьев. А впереди, на вершине холма, открылась поляна. Пустая… Но вот воздух как-то так предательских дрожал, впрочем, если б не луна, так и незаметно было б… Ну,
Гадер-Кхо презрительно сплюнул и спешился.
– Здесь что-то есть, на этой поляне, – категорически заявил он воинам. – Отводят глаза, не очень-то умело, вернее, я бы сказал – не очень-то сильно, или слишком уж долго… Впрочем, что гадать? А ну-ка!
Маг порылся в переметной суме и вытащил оттуда тщательно завернутую в тряпицу металлическую бляшку, небольшую, с половинку мелкой монеты. Усмехнулся, приложил бляшку ко лбу и начал нараспев читать заклятья. Воздух вокруг вдруг ощутимо задрожал, подул ветер, вдали, где-то за озером, жалобно завыли волки…
Воины-альби опасливо попятились от своего хозяина, очень уж не любили колдовства, страшились, да и кто не страшился бы?
– Смотрите-ка! – в ужасе хлопнул глазами один из спешившихся всадников, молодой козлоликий парень в открытом железном шлеме. – Смотрите!
Да все уже и без него увидали, как, согнанный заклятьем нисура воздух вдруг принял прежние свои очертания, открыв и ясно видимую в густой траве тропку, и изгородь, и крытую соломой хижину.
– Окружить, и никого не выпускать, – быстро распорядился нисур. – Остальное не ваша забота.
Не отрывая пластинку ото лба, он вошел в дом, распахнув дверь резким ударом ноги.
Вздрогнув, тетушка Рузамат оторвала взгляд от очага. Увидев перед собою нисура, они ничуть не смутилась, и не выказала никакого страха, словно бы, наконец, случилось то, что должно было рано или поздно случиться.
– А, Рузамат, старая ведьма! – презрительно хохотнул Гадер-Кхо. – То-тоя и смотрю… Признайся, не ожидала меня здесь увидеть?
– Я бы пригласила тебя быть гостем, – хозяйка, как ни в чем не бывало, пожала плечами. – Но я ненавижу нисуров.
– Тварь! Ты умрешь.
– Мы все умрем.
Гадер-Кхо навис над женщиной, словно коршун, с губ его сорвались первые слова заклинаний, прилипший на лбу металл, сверкнул, словно клыки оборотня.
– Что, дрожишь, старая ведьма? Твое жалкое ведовство ничто против древней магии нисуров!
Тетушка Рузамат ничего не ответила, лишь согнулась над очагом, и вдруг упала на пол, да так и осталась лежать, взирая на мага мертвыми широко распахнутыми глазами.
– Тварь! – Гадер-Кхо с пренебрежением пнул мертвое тело. – Ты думаешь уйти от меня так легко? Ошибаешься! Я еще покопаюсь в твоих мозгах, курица.
Склонившись над мертвой старухой, он снова зашептал заклятья, все быстрее, все яростней, громче. Словно черная пелена повисла над хижиной, и резко усилившийся ветер, зашумев ветвями деревьев, погнал по озеру волны. Многие из воинов поежились, а некоторые украдкой читали молитвы.
– О, добрые духи леса…
– О, боги зеленых листьев…
– Не дайте пропасть, сгинуть!
Наконец все закончилось, так же неожиданно, как началось. Ветер утих, и успокоились волны, и луна засияла ярче, а черная пелена над хижиной исчезла, растворившись в воздухе без следа.