Дикое животное и человек
Шрифт:
«Один мальчишка залез на крышу, вынул из аистиного гнезда яйцо и подложил вместо него индюшачье. Все птенцы вылупились одновременно, но когда папаша-аист увидел темного уродца, он пришел в ужас, слетел с гнезда и был таков. Вскоре он вернулся в сопровождении 40–50 аистов. Они подняли такую трескотню, что люди побросали свою работу и стали ждать, чем кончится весь этот скандал. «Помитинговав», аисты разлетелись, остался лишь папаша-аист и еще один, видимо, его ближайший приятель. Вдвоем они набросились на гнездо, убили ударами клювов несчастную аистиху и ее птенцов. Всех их выбросили из гнезда. Затем оба они поднялись в воздух и, описав прощальный круг над опустевшим гнездом, тоже улетели прочь, чтобы никогда уже сюда не возвращаться».
Вот какая печальная история. А в другой раз аисты собрались перед отлетом в дальние страны на лужайке.
«Среди них был один с больной ногой. «Всенародный аистиный комитет по охране здоровья» принял решение не брать его с собой — все равно не долетит. Тогда два других аиста схватили калеку за крылья и подтащили к растрескавшемуся дереву. Голову несчастного затолкали в щель, а тело рванули книзу — так с бедным молодым аистом было покончено. Все же остальные стали энергично готовиться в путь».
Рассказ о подложенном яйце и безвинно погибшей «нарушительнице семейной верности» можно прочесть в книге, вышедшей в свет в 1220 году, автором которой является Кальза-рий фон Гейстербах. Называется она «Dialogus magnus visio-num et miraculorum». В 1954 году рассказ перепечатала оттуда «Ридерс дайджест», но на сей раз яйцо было гусиным, и случилось все якобы в Западной Германии.
Что касается повадок аиста, то об этом многое можно прочесть у профессора Конрада Лоренца. Так, аист-самец защищает возле гнезда вовсе не обязательно свою супругу — он будет защищать любую самку, насиживающую кладку. В его поведении «закодировано», что он должен защищать «самку на гнезде». Значит, любую. И вообще супружеские пары у аистов отнюдь не так магически и неразлучно привязаны друг к другу, как, например, у журавлей, лебедей, гусей, галок или воронов. Ведь самцы и самки у аиста и в дальние свои путешествия отправляются врозь, притом в разное время. Самец-аист весной появляется задолго до своей супруги, или, точнее сказать, относящейся к данному гнезду самки.
Любители природы могут порассказать великое множество всяких баек об аистах, которые вот так и перетаскиваются из столетия в столетие и время от времени выдаются за новое, только что случившееся происшествие. Больше всего мне нравится оригинальное умозаключение одного работника лесничества, которое на сей раз уже, вероятно, в шутку было опубликовано все в той же охотничьей газете:
«Аисты просто-напросто ввинчиваются высоко в небо и остаются там в течение двенадцати часов. А земля под ними за это время продолжает вертеться и успевает повернуться настолько, что, когда аисты снова опускаются вниз, они уже в Африке…»
Но порой можно услышать и захватывающие дух «аистиные истории» совсем современного происхождения. И следует считать заслугой орнитолога Рудольфа Кука, проявившего терпение и настойчивость в разоблачении одной такой газетной шумихи. Многие западногерманские газеты осенью 1953 года поместили под крикливыми заголовками подробное сообщение о том, как индийский четырехмоторный самолет «OZ-14» с 44 пассажирами на борту, пилотируемый командиром корабля Дадимом Тхелумом, между северной оконечностью Крита и островом Касос врезался на высоте 1055 метров в стаю аистов, насчитывающую от 12 до 15 тысяч птиц:
«Лопасти пропеллеров перемалывали тела целых дюжин аистов до тех пор, пока их перья и кости напрочь не забили все четыре двигателя. Экипаж, который еще до этого ужасного происшествия из-за сильного урагана запросил у аэропорта «Ираклион» на Крите разрешение на посадку, теперь радировал туда «SOS». Однако приказ аэропорта тотчас же совершить где-либо на Крите вынужденную посадку команда не выполнила. В этой острокритической ситуации внутри самолета начали разыгрываться самые душераздирающие сцены! Четыре индийских промышленника продиктовали по радио свое завещание. Во время вынужденной посадки в двух километрах восточнее «Ираклиона» самолет ударился о землю, загорелся, однако пассажиры, несмотря на ранения, частично тяжелые, остались в живых».
Р. Кук решил проверить это сенсационное сообщение, и ему удалось выяснить, что его передало Информационное бюро в Любеке, которое в свою очередь получило его от одного арабского агентства в Каире. А уж оттуда никогда не отвечали ни на какие запросы. Тогда запросили немецкое консульство в Афинах, Управление аэропорта «Ираклион», греческое Управление гражданской авиации, индийское Управление гражданской авиации, подключив все сколько-нибудь причастные к подобным делам службы. Результат: во всей Греции никто даже не слышал о таком волнующем происшествии, ни самолета с подобными опознавательными знаками, ни пилота с такой фамилией не существует вообще. Все событие от начала до конца и со всеми подробностями оказалось чистым вымыслом.
В старых школьных учебниках еще можно прочесть, что взрослые аисты обучают своих птенцов полету, демонстрируя им, как это надо делать. Но достаточно лишь вырастить в неволе осиротевших аистят или птенцов, забранных из гнезда родителей (что, кстати сказать, не представляет больших трудностей), как тут же убедишься в том, что все обстоит совсем иначе. Способность к полету у аистят заранее «запрограммирована»: придет срок, и они полетят.
Знаменитая пара орнитологов — Оскар и Магдалена Хайнрот — уже несколько десятков лет назад проделали такой опыт и подробно его описали. К фрау Хайнрот, которая в основном и ухаживала за осиротевшими аистятами, они относились очень дружелюбно, ее мужа же старались пырнуть клювом в лицо. Получив пару затрещин, они утихомиривались и запоминали, что так вести себя опасно. Став большими, они еще помнили об этом и не делали попыток напасть на хозяина: по-видимому, молодые аисты подчинились ему как старшему и более сильному члену семьи, «стоящему выше их на некоей иерархической лестнице». Поэтому за затрещины они на него не обижались. Что же касается фрау Хайнрот, то по отношению к ней они с самого начала и до конца держались исключительно приветливо и привязались к ней всей душой.
Аистята прекрасно умеют есть свой корм — мясо, мелко нарезанную рыбу и тому подобное — прямо из мисочки. Они ведь приучены к тому, что родители, принося корм, кладут его в гнездо, что называется им «под нос», в то время как многим другим птенцам корм засовывают в широко раскрытый клюв. Именно поэтому людям, на крыше которых гнездились аисты, часто легко удавалось выкормить осиротевших или брошенных почему-либо родителями аистят. Корм насыпали в ящичек, прикрепленный па длинном шесте, который протягивали снизу на крышу. Будь то не аисты, а другие птичьи детки, привыкшие ожидать прихода родителей, сидя с широко разинутыми клювами, то те при подобных обстоятельствах неминуемо умерли бы с голоду.
Но я должен сказать, что не так уж они безобидны, эти аисты. Однажды моему покойному коллеге, директору Лейпцигского зоопарка профессору К. М. Шнайдеру, аист двумя ударами клюва разбил линзу зеркальной фотокамеры. По-видимому, он принял ее за чей-то огромный глаз.
Вот каким осторожным надо быть, если приближаешься к этим остроклювым птицам, даже тогда, когда они еще в самом, казалось бы, нежном возрасте!
В Эслинге однажды внезапно погас свет — что-то случилось с электропроводкой. Вскоре на земле нашли мертвого аиста: оказывается, он налетел на электрический провод и разорвал его. Овдовевшая аистиха продолжала насиживать одна, причем в течение трех дней почти не покидая гнезда; слетала она с него всего несколько раз на пару минут поискать какого-нибудь корма. Такое поведение самки аиста небезынтересно, потому что обычно у этих птиц самка и самец сменяют друг друга во время насиживания. Случись нечто подобное у голубей — оставшийся в живых партнер будет сидеть на гнезде ровно столько, сколько ему «предписано». В привычное время «смены вахты» птица встанет и улетит. И ее нисколько не будет заботить тот факт, что брошенные без надзора яйца за это время остынут и зародыши погибнут. Она вернется точно к положенному часу, сядет на гнездо и будет насиживать дальше. А вот аистиха — нет: та вывела своих птенцов самостоятельно, без помощи самца; возможно, это объясняется еще и тем, что несчастье с самцом произошло всего за каких-нибудь два-три дня до вылупления птенцов. Однако уже семь дней спустя аистята исчезли — по-видимому, они почему-либо умерли и мать их проглотила, как это иногда наблюдается в подобных случаях. Когда однажды подстрелили самку аиста, то папаша самостоятельно вырастил птенцов, правда, к тому моменту, когда они потеряли мать, им было уже две или три недели. Молодняк аистов, которых выхаживает только один из родителей, как правило, несколько отстает в физическом развитии и становится летным на две-три недели позже, чем другие.