Дикое животное и человек
Шрифт:
Когда профессор X. Хедигер еще разводил в Базельском зоопарке зайцев, то у него были большие трудности с зайчихами: как их уберечь от того, чтобы они не разнесли себе череп о железную решетку, когда посетители слишком близко подходили к их клеткам, желая «погладить прелестных зайчат». Пришлось на почтительном расстоянии от клеток протянуть колючую проволоку. А мы, во Франкфурте, вовсе и не намеревались содержать в зоопарке зайцев. Но тем не менее, как это водится обычно во всех зоопарках, нам время от времени приносили ручных зайцев, от которых их владельцы желали избавиться. Выпустить такое ручное животное на волю — означает его верную гибель. Поэтому мы были вынуждены временно сажать их в маленькие клетки, совершенно непригодные для их содержания. Но пока мы лихорадочно подыскивали новых владельцев для несчастных узников, они, к нашему удивлению, быстро приспосабливались к непривычной обстановке, приносили потомство и выращивали его в условиях неволи. Подобные же сведения поступали к нам и из других зоопарков. Так что зайцы, как оказалось, способны быстро отучаться от своих заячьих привычек — ^» безумных прыжков, сумасшедшей беготни и так далее и могут безбедно существовать в небольших жилищах,
У меня дома тоже жил однажды такой заяц по кличке Теодор, которого никак нельзя было бы назвать робким или стеснительным. Он бесстрашно командовал собаками, прогонял их с их законных подстилок, если сам хотел на них поваляться. В таких случаях он над самым ухом собаки выбивал передними лапами барабанную дробь. У Теодора были свои твердо установленные «тропы», которыми он бегал по квартире: между тумбами письменного стола, затем вдоль книжных стеллажей на кухню и обратно — точь-в-точь как это бывает у диких зайцев на воле. Ел он охотно и колбасу, и фарш, как это часто наблюдается у зайцев, живущих в домашних условиях, в то время как в желудках вольных зайцев ни разу не приходилось находить остатков животной пищи. Возможно, что свою потребность в белках они удовлетворяют за счет поедания совсем молодых побегов растений, богатых растительными белками. А живя в неволе, они таковых не получают или получают недостаточно.
Такие прирученные зайцы способны показывать самые различные фокусы. Мне как-то попала в руки афишка, датированная 1689 годом, на которой артист Карлос Легранд объявляет о показе дрессированных зайцев, марширующих на задних лапах и бьющих при этом в барабаны. Покойный барон фон Бе-зелагер тоже имел ручного зайца, который жил у него пять месяцев в доме, затем был выпущен на волю и бегал по имению где только хотел. Когда по вечерам приходили гости, то достаточно было зажечь на веранде свет, открыть дверь в сад и покричать: «Мукель! Мукель!», как он немедленно являлся откуда-то из темноты, вскакивал своему бывшему владельцу на колени, нисколько не смущаясь присутствием посторонних людей, которых порой бывало даже более дюжины, — зайчик не обращал на них никакого внимания. И хотя ему специально отрезали одно ухо, чтобы охотники могли его отличить от других я случайно не подстрелили, тем не менее настал день, когда он сделался добычей какого-то хищника.
Глава XIV. Где наши аисты!
Московский аист… в Серенгети
•
Увезенный в Израиль вернулся в Польшу
•
Аистиные браки — не гусиные
•
Античные и современные сказки об аистах
•
Печная труба — ловушка для птенцов
•
Аисты летели вслед за цирком
•
Что означает их трескотня?
С аистами происходит то же самое, что со мной: как только повеет зимой — их тянет в Африку. Правда, их путешествие требует несколько большего времени, чем мое. И хотя аисты способны за два дня пролететь 610 километров (что было доказано возвратом колец с метками), тем не менее они обычно летят на юг не слишком поспешая, с промежуточными посадками в удобных для себя местах. Вылетев из ФРГ в конце августа, они лишь в ноябре заявляются в Южную Африку. А поскольку они не очень-то охотно машут крыльями и предпочитают планировать, используя восходящие воздушные потоки, то избегают пролетать над большими водными бассейнами, где таких восходящих потоков почти не бывает. Так, наши западноевропейские белые аисты летят в Африку не через Средиземное море, а взяв юго-западное направление, пересекают Испанию, затем Гибралтар, пролетают над Сахарой и прибывают в Южную Африку почти одновременно с восточноевропейскими аистами, которые летят через Балканы, Босфор, Турцию и Восточную Африку. Многие из аистов, правда, так и остаются зимовать в Восточной Африке — никуда дальше не забирается. Я сам их там видел и снимал, как аисты с присущей им важностью расхаживают между носорогами и зебрами, точно так же как у нас дома они шествуют по пашне вслед за пахарем.
А вот над Италией аистов больше не увидишь — там их давно истребили на гнездовьях, точно так же как в Англии и почти во всей Франции.
Граница между аистами, летящими в юго-западном направлении, то есть по «испанскому» пути и по «турецкому маршруту», проходит от Южной Голландии, через Гессен, в Западную Баварию. Разумеется, естествоиспытатели, основной отличительной чертой которых, как известно, является любопытство, уже давно пытались выяснить, почему же одни аисты улетают на юго-восток, а другие — на юго-запад. С этой целью профессор Шюц еще до второй мировой войны провел такое исследование. В богатой аистами Восточной Пруссии он брал нелетных птенцов аиста и пересылал их в бедную аистами Рейнскую область. Там их и выращивали до наступления осени. Рейнские аисты в августе должны отлетать в юго-западном направлении, в сторону Испании. Так им во всяком случае положено. Однако юные «пруссаки», выпущенные на волю уже после того, как все взрослые птицы давно улетели, поднялись в воздух и, покружив, направились на юго-восток. Так, как у них заведено. Перелетев через Альпы, они добрались до долины По. Так что, как видите, стремление лететь в юго-восточном направлении в них заложено, можно сказать, еще в яйце, оно врожденное; родительское обучение тут не понадобилось. Несколько лет спустя целую группу аистят, взятых с крыш восточно=прусских деревень, вырастили на Рейне и выпустили осенью одновременно со взрослыми птицами. Эти молодые аисты улетели вместе со старшими в юго-западном направлении. В этом случае, как видно, пример более опытных особей оказался сильнее, чем врожденная тяга.
Но аист не может лететь в Африку, когда ему вздумается, — это не мы с вами. Он может лететь туда только в конце августа. Так, в 1939 году один польский орнитолог решил попробовать сократить путь аистов до Африки и переправил несколько птенцов из Польши в Израиль самолетом. До начала осеннего перелета аистов оставалось полтора-два месяца. Но эти птицы, которым столь комфортабельным способом сократили добрую четверть предстоящего пути в Африку, не захотели воспользоваться своим преимуществом. Не прошло и 12 дней, как они все уже сидели снова по своим гнездам в Польше. Добрались они туда, разумеется, уже без всяких удобств, своими силами. А через несколько недель, в конце августа, им пришлось проделать тот же путь в обратном направлении, но уже вместе со всей стаей.
Однажды я получил письмо от своего знакомого лесничего из Серенгети, в Восточной Африке, где он сообщал, что они там нашли мертвого аиста с алюминиевым кольцом на лапе. Надпись на нем гласила: «Москва. 6069». Когда находишь такое кольцо, то его следует направить в любое из известных вам Бюро кольцевания птиц — все равно в какое. А они уж там сами разберутся, куда его следует переслать дальше. Обычно его пересылают в Бюро кольцевания соответствующей страны или города, указанного на кольце. Я, например, сообщил об этой находке в Бюро кольцевания «Радольфцелль» в Вюртемберге, а оттуда уже известили московских орнитологов о находке; при таком способе всегда можно узнать, сколько лет назад и где именно данная птица была окольцована. Таким образом, между прочим, выяснилось, что добрая часть тех белых аистов в Се-ренгети, которых я всегда воспринимал как «весточку с моей далекой родины», на самом-то деле родом из России. А вот полстолетия или даже целое столетие тому назад такого случая произойти не могло бы, потому что в те времена аисты в Московской области не водились. Зато теперь они там все шире распространяются по своим новым местам обитания, в то время как у нас, на Западе, они встречаются все реже и реже. В начале века в Швейцарии выводило свое потомство 150 пар аистов — теперь там нет ни одного. Точно так же и в Эльзасе стали призадумываться над этой проблемой. Там ведь прежде всегда гордились своими многочисленными аистами, в каждой второй деревеньке имелся постоялый двор под названием: «У аиста». В 1947 году в Эльзасе еще насчитывалось 177 пар аистов, а в 1958 году — только 135. Поэтому Вальдфогель из Раппольтс-валера в 1956 году решил основать «Общество эльзасских друзей аистов». Члены этого общества построили на свои средства 25 новых гнезд, скупили даже несколько лугов и заложили два больших и три маленьких водоема, куда школьники отовсюду стаскивали лягушачью икру и головастиков. Следующей весной, в апреле, аисты, возвращаясь из Африки (назад они всегда летят более целенаправленно и поспешно, видимо подгоняемые любовью!), заметили радушный прием, приготовленный им в Эльзасе, но большинство все же полетело дальше своей дорогой, на север. Тем не менее три пары остались и вывели там птенцов. Сообщение об этом обошло все газеты и вдохновило многих других людей тоже построить у себя на крыше, искусственные гнезда для аистов и обеспечить им необходимые условия для пропитания. А король Марокко до того расчувствовался, что даже прислал в Эльзас 20 аистов самолетом.
Но случается и так, что какая-нибудь парочка решает обойтись без длительного путешествия в Европу и остается выводить свое потомство прямо на месте, в Южной Африке. Уже дважды удавалось наблюдать там аистов на гнезде — последний раз в
1961 году, в Юго-Западной Африке.
Мой друг Майлс из Серенгети писал мне как-то, что видел, как среди множества аистов расхаживал один, у которого в крыле торчала негритянская стрела. И птица все же не потеряла способности к полету. Я тогда вспомнил, что другой аист еще 140 лет тому назад доказал, что аисты на зиму улетают в Африку: его шею пронзила негритянская стрела, конец которой торчал из груди, а острие выходило наружу возле самой головы. И тем не менее птица одолела далекое расстояние до своего дома в Висмаре, где 21 мая 1822 года была застрелена охотником. Чучело этого аиста с восьмидесятисантиметровой стрелой в теле простояло более ста лет в музее Ростокского зоологического института.
Тяга к родному дому, к своему гнезду, где аист впервые увидел свет, по-видимому, необычайно сильна. И несмотря на то что многие молодые аисты на первое лето остаются в Африке, потому что по-настоящему половозрелыми становятся лишь к четырем годам, они тем не менее некоторое время спустя непременно появятся на своей родине. Причем примерно восемь процентов из них приземляется непосредственно на крышах той же деревушки, 41 процент — в окружности 10 километров, а 21 процент — в 10–25 километрах от того места, где они когда-то впервые высунули свою голову из яйца. Но подобная трогательная привязанность относится все же скорее к гнезду и родине, чем к родителям. Из 60 аистов год спустя только 37 оказывались в тех же гнездах; через пять лет их было уже только И, а спустя семь лет — лишь один. При этом наибольший возраст, которого способен достичь аист, равняется примерно 20 годам; в Натале в 1961 году нашли мертвого аиста, окольцованного в 1942 году в Росситене [21] , в бывшей Восточной Пруссии. А сколько их гибнет по дороге! Не так давно в Натале, в Южной Африке, в районе Драконовой горы обнаружили много сотен мертвых аистов, погибших во время страшного града. А когда в Эльзасе однажды обрушилась фабричная труба, стоявшая 15 лет без употребления, то в ней нашли более 50 скелетов аистов, когда-то в нее провалившихся и не сумевших выбраться. Уже неоднократно случалось, что аистят убивали пчелы.
21
Ныне — Рыбачий.
А то, что молодые аисты якобы кормят и пестуют своих престарелых родителей, — это чистый вымысел. Тем не менее древние греки так безоговорочно в это верили, что закон, обязывающий граждан заботиться о своих родителях в старости, носил название «Pelargonia», производное от «pelargos» — аист.
А как много бытует еще разных других легенд об аистах, в которые люди верят по сегодняшний день! В Румынии вам расскажут, что аисты способны на страшную месть тому, кто разорит их гнездо. Они приносят пылающую головешку на соломенную крышу обидчика и, обмахивая ее крыльями, заставляют разгореться вовсю; вскоре пламя охватывает весь дом, и он сгорает дотла. Совсем недавно я прочел в нашей солидной охотничьей газете заметку о происшествии, имевшем якобы место в одной из латвийских деревень. В ней самым серьезным образом сообщалось следующее: