Дикости
Шрифт:
— Если бы у нее были хоть какие-нибудь основания, ей бы не нужна была уловка, — сказал Малик. — Она бы ворвалась туда и арестовала тебя. Но у нее нет никаких доказательств чего-либо, кроме самообороны, чего недостаточно, чтобы арестовать тебя в Чикаго, довольно ощутимо переступить границы юрисдикции и убедить чиновников Лоринг-Парка пойти против крупнейшего налогоплательщика города.
— Все равно, — произнес Этан, — Мне это не нравится. Я не люблю играть в игры, и мне, несомненно, не нравится, что она использует других, чтобы добраться до меня. Она знает, что у нее нет никаких доказательств. Почему бы не сфальсифицировать их?
—
— Следовательно, мы снова игрушки судьбы, — тихо сказал Этан. — Но мы продолжаем выполнять свои обязанности и самоотверженно это терпим. Спасибо за отчет, — добавил он, затем взглянул на меня. — О, и как там дедушка Мерит?
— Хорошо, — ответил Люк. — Они работают над уменьшением его боли, настраивают его на реабилитацию. Впереди долгий путь, но у него отличный боевой дух. Я долго думал, что же сказать ему по поводу ваших нынешних интриг, и выбрал правду.
— Я уверена, что он оценил это, — сказала я. — Что он сказал?
— Он был удивлен — сказал, что не знал ни о каких конфликтах между Стаей и другими группами. Был потрясен существованием гарпий и эльфов.
— Ты рассказал ему о моем героизме? Похвалил мою храбрость? Возвысил мои боевые достоинства?
— Я сказал ему, что ты потеряла сознание при первом виде крови.
— Это было бы явным преувеличением, учитывая мои клыки.
— Он знает, что ты преуспела, — заверил Люк. — О, и твой отец звонил, Мерит. Он хотел предложить любую помощь, которую мог, касательно проблем, нависших над Домом.
— Как... великодушно, — сказал Этан, стрельнув в меня взглядом. Я только закатила глаза. Мой отец мог очень сильно хотеть, на каком-то уровне, помочь Дому. Но это желание значительно затмилось бы финансовыми и политическими ценностями, которые, как он думал, мог поиметь с этого. Он был оппортунистом [37] , и уже выразил заинтересованность в том, чтобы стать финансовым спонсором Дома Кадоган. Нельзя было отрицать его власти или денег — у главного городского магната недвижимости были свои преимущества — но стоимость обналичивания этого счета была бы слишком высокой. А я уже и так задолжала услуги слишком многим кровососам.
37
Оппортунист — приспособленец, беспринципный человек, делающий то, что ему выгодно, невзирая на мораль.
— Я так и думал, что ты так подумаешь, — сказал Люк. — Мы будем держать вас в курсе событий.
— Так и сделайте, — потребовал Этан и завершил вызов. Он посмотрел на меня с весельем в глазах. — Если бы мне платили доллар каждый раз, когда твой отец пытался купить свою дорогу к нашей благосклонности...
— Тогда ты был бы так же богат, как и мой отец, — закончила я с улыбкой.
— Именно так, — согласился Этан, затем кивнул в сторону двери. — Давайте выйдем и посмотрим, что принесла ночь.
***
Охранников
Этан положил руки на бедра, осматривая пустую гостиную и кухню, затем оглянулся на нас, приподняв бровь.
— Мысли?
Я почувствовала поток магии из других частей дома, движущийся по направлению к нам.
— Следуйте за магией, — сказала я, указывая на коридор.
Я пошла первой, остальные следовали в шаге позади меня. Магия усилилась, когда мы приблизились к восточному крылу дома.
— Банкетный зал, — пробормотала я, указывая на двойные двери впереди. Одна дверь была закрыта, другая приоткрыта на несколько сантиметров. Я подошла к ней, чтобы заглянуть внутрь.
Габриэль, одетый в рубашку с длинными рукавами и джинсы в стиле Хенли [38] , стоял в одном конце банкетного зала, небрежно засунув руки в карманы. Он стоял один, остальная часть Стаи стояла перед ним, слушая его речь. Я не видела других Киинов, но предположила, что они были частью толпы. Их настроение было мрачным, магия мощной, но сгруппированной, как тысяча колибри на месте, но с движущимися крыльями, в ожидании сигнала двигаться.
38
Изначально хенли — это спортивная одежда, пик ее массовой популярности на западе пришелся на 1970-е годы. Актуальность хенли вернулась в 2000-е годы в связи с всеобщим увлечением фитнесом.
Я приоткрыла дверь достаточно широко, чтобы мы могли проскользнуть внутрь. Мы выстроились в линию в задней части, где Дэмиен одарил нас безрадостной улыбкой.
— Обычно, — произнес Габриэль, оглядывая членов своей Стаи, — мы бы устроили голосование. Вы бы говорили, и как Апекс Стаи, я был бы вашим голосом.
Он на мгновение опустил взгляд, что-то обдумывая, затем снова поднял.
— Сегодня вечером я буду еще и словом. И им Луперкалия отменяется.
Это был призыв к оружию, в котором они нуждались.
Разразился шум — оборотни шипели и кричали, обвиняя Гейба в трусости, в пасовании перед запугиванием, в отсутствии некоторых частей мужских половых органов. Магия заполнила воздух: яростная, колкая, язвительная. Больше не сгруппированная, а кружащая по комнате, как омуты и водовороты в реке.
Учитывая то, с чем он столкнулся на этой неделе, они, несомненно, знали, что не было никаких оснований называть Апекса трусом. Но дело было не в истине. Дело было в гневе и разочаровании. Стае кто-то причинил боль — и они вымещали это на Габриэле.
Он позволил им разглагольствовать целую минуту, выражение его лица было пустым, плечи ровными. Он смотрел вперед, как будто их колкость не могла его затронуть, была совершенно бессмысленной и не могла изменить его намерение. Язык его тела говорил: решение было принято, и тот, кто с ним не согласен, может идти на хрен.
Мне потребовалось мгновение, чтобы разгадать его игру, чтобы понять, почему Габриэль Киин, как правило настолько внимательный к тому, чего Стая хочет и не хочет, неожиданно играл в диктатора.