Дикторат. Эффект молнии. Часть 1
Шрифт:
Удерживая бутылочку щупальцем, мутант плеснул воды на тряпицу и спокойно протер поблескивающий металлом квадратик, который они исследовали. Поставив на место пластиковую бутыль, щупальца в одно мгновение свернулись в клубки и исчезли за спиной. Теперь это был обычный парень. И симпатичный! Ни за что бы не сказала, что он мутант, помилуйте духи!
Я была настолько ошеломлена открытием, что совсем забыла о необходимости притворяться и приподнялась на жесткой кушетке, раскрыв рот.
Мутант поднял глаза и улыбнулся по-доброму, а у меня защемило сердце.
– О! Гляди, Эд, твоя зажигалка очнулась.
Эдэр посмотрел на меня мрачно.
– Как ты себя чувствуешь? – дружелюбно спросил мутант.
Я прокашлялась и пересохшими губами выдавила:
– Нормально…
– Я – Тим. А тебя как зовут? – совершенно по-человечески подмигнул мутант.
Пораженная, я молчала.
– Лиссандра ее зовут, черти ее раздери, – буркнул гигант, не дождавшись, когда ко мне вернется дар речи.
Мутант пошел ко мне. И казалось невероятным, что он идет нормально, а не ползет и не переваливается, как страшное чудище. Парень улыбался и, пожалуй, это была самая приятная и открытая улыбка на свете. Ощущение приязни смешалось с отвращением, ведь у меня перед глазами все еще стояли противные щупальца, которые он прятал за спиной. А что если мутант решит меня ими коснуться? Не-е-ет, только не это!
Наверное, мое лицо вытянулось или скривилось, потому что Эдэр встал и угрожающе произнес:
– И чтоб не рыпалась больше! Хватит с меня фокусов! Показывать их будешь на суде Совета. Они хорошо знают, что делать с мутантами: скормят дикобарсам к общей радости.
– Я не мутант, – пробормотала я, вжимаясь в стену за кушеткой. – Я – помеченная духами. Это он. Вот он… мутант.
Тим горько усмехнулся:
– Какая разница, как тебя называть: помеченной или мутирующей? Ты не такая, как все, Лиссандра. Не нормальная. Твое умение вырабатывать энергию не более естественно, чем щупальца, с которыми я родился. Людей пугает то, чего они не понимают. А если люди боятся, они будут с тобой жестокими. Так что мы с тобой в одной повозке. Ты и сама это понимаешь, верно?
Поразмыслив немного, я кивнула и перевела взгляд на Эдэра:
– Но зачем вам это? Почему вы…?
– Потому что, – отрезал тот. – Есть, пить хочешь?
Глава 6
«Так едят с голодного края», – думал Эдэр, глядя на степницу. Девчонка жадно вгрызалась в куриную ножку, с дрожью хваталась то за пересушенную лепешку, то за косицу белого сыра, то за пахнущие чесноком прозрачные кусочки подтаявшего сала с мясными прожилками. Она с нескрываемым вожделением уминала тонкие огурцы, стрелки зеленого лука, желтые кабачки – в общем, все, что гостеприимно выставил на стол Тим. Лиссандра сидела на лавке, поджав под себя ноги. Ее глаза блестели и съедали то, до чего пока не успевали дотянуться руки. Обычный ужин для глосса был для степницы жуткой роскошью. Впрочем, с подозрительностью дикарки девчонка отказалась от консервированной кукурузы.
– Я б тоже не стал есть эту дрянь, – заметил Эдэр, неторопливо кроша пальцами сухую траву в кастрюльку.
– Ничего вы не понимаете, – весело возразил Тим, зачерпывая ложкой из жестяной банки высохшие сероватые зернышки. – Раньше технологии позволяли и сто лет хранить эту вкуснотищу.
– Траванешься, – предупредил Эдэр, – будешь весь зеленый.
– Я мутант, мне не страшно. Синий-зеленый, да хоть розовый в крапинку… – хмыкнул Тим и потянулся щупальцем за водой к полке стоящего позади стеллажа.
Девчонка вздрогнула, перестала жевать. Глаза ее расширились и при свете пластикового светильника показались не просто синими, а иссиня-фиолетовыми, будто ночное небо над степью.
– Не бойся, – улыбнулся Тим и, поставив бутылку на стол, протянул щупальце к Лиссандре. – Щупальце и щупальце. Хочешь потрогать?
– Н-нет, – выдавила та. – Ни за что…
Ее взгляд, прикованный к лежащему на столе отростку с массой крошечных присосок и подобием пальчиков на конце, выражал неподдельный ужас. Эдэр разозлился. Хотелось рявкнуть: «Да ты сама – урод…», но, справедливости ради, уродиной назвать ее было нельзя. Никак нельзя. И это бесило сильнее. Потому что красота девчонки была неуместна и никому не нужна. Какая разница, что у нее золотистая кожа с едва заметным, лишь на просвет видным пушком? Кому есть дело до того, что у нее такие яркие, манящие, немного асимметричные губы и блестящие, как смоль, волосы? Для чего, к духам, по ее маленьким упругим грудкам, просвечивающим сквозь полотно туники, так и хочется провести ладонью, чуть ущипнув соски, и потом переключиться на тонкую талию, бедра и все, что ниже?
У Эдэра затуманился взгляд, но он тут же встряхнул головой, вспомнив, чем обернулась попытка проделать подобное в прошлый раз. В груди закипела ярость. Зачем духи дали все это ей? Чтобы поиздеваться над ним? Подразнить, словно посаженного на цепь молодого псидопса сочной косточкой, а потом отхлестать кнутом за то, что ухватился за нее? И вообще кому требуется наложница, от колючего прикосновения которой потом долго шумит в ушах, а перед глазами расплываются огненные пятна?
Гигант стиснул зубы. Выводило его из себя и то, что эта юркая худышка не только вздумала ему перечить и сопротивляться – да, это возмутило, но только больше раззадорило, но она вырубила его, Эдэра, начальника стражи, словно мальчишку! Он и сообразить не успел, как… Хорошо, что никто не видел его позора. И вдруг мыслью ударило по вискам: а если термщик подсматривал? У Эдэра волосы встали дыбом на загривке – такого ему не простят, завтра весь мегаполис будет перешептываться об этом, а послезавтра скажут, что он, Эдэр, не достоин быть наследником командо, потому что слабак…
Гигант проклял свой интерес к изучению помеченных, а особенно к этой девчонке. Надо было проткнуть ее копьем сразу или хотя бы потом, в терме, а не бежать, выпучив глаза, сюда, думая, как откачать. Отчего он испугался, что она умрет? Ему-то вообще зачем надо, чтобы она жила? Соскучился по неприятностям? Почему он вдруг стал таким идиотом? Ответа не было. И это злило Эдра невероятно – его собственное, лишенное логики и здравого смысла поведение.
Тим убрал со стола щупальце, ничуть не оскорбившись. А у девчонки, похоже, пропал аппетит.
– Попей, – Тим придвинул к ней бутылку рукой.
Но Лиссандра криво улыбнулась и осторожненько, с видом мыши, которая только и думает, как улизнуть, отодвинулась по лавке дальше.
– Вот кретинка! – ругнулся Эдэр, выплеснув наружу лишь каплю затаившегося внутри гнева. Чтобы не видеть степницу и сдержать желание стукнуть ее покрепче, он повернулся к столу спиной. Встал и залил водой из большой пузатой емкости сухую траву в кастрюльке, поставил ее на решетку печи, сделанной из проржавевшей железной бочки. В ее чреве жарко потрескивали дрова.
Не оборачиваясь, с чувством мелкой, недостойной командо мести, Эдэр процедил:
– Тим, ты теперь ей всю воду только щупальцем подавай. И никак иначе, понял? Посмотрим, перестанет ли выделываться. Не привыкнет, пусть умирает от жажды.
– Зачем? – удивился Тим.
– Я сказал так, значит, так! – рявкнул гигант.
– И что на тебя нашло… – начал было Тим, но увидев, как передернуло плечи гиганта, добавил с нескрываемой ехидцей: – Слушаю и повинуюсь, о начальник стражи, великий и могучий!