Дилемма
Шрифт:
– Не надо жалобу! – с деланым испугом сказал Крячко. – Лучше поедем в отдел. Там тебя под конвоем в туалет водить будут.
Людмила задумалась, а потом, вздохнув, сказала:
– Ладно, черт с вами! Поехали в вашу гостиницу! Только вы мне уколоться обещали. Не уколюсь – орать буду как резаная. Точно говорю.
«Приехали, – печально подумал Гуров. – Какая-то оторва уже нами командует. Вот она, цена такой работы. И никуда не денешься – придется позволить ей использовать ее заначку. Иначе все сорвется и до Широкого нам не добраться. Надеюсь, бог меня простит за этот вынужденный грех. Хотя
– Будешь орать – лишишься нашего покровительства, – объявил он Сумской. – Мы истеричками не занимаемся. Учти это на будущее. Полковник Игнатьев по тебе просто плачет.
Людмила явно не знала, кто такой полковник Игнатьев, однако неизвестная фамилия произвела на нее даже большее впечатление. Она притихла и больше не ставила никаких условий, тем более что Гуров сухо сказал, что сдержит слово и позволит ей один укол.
– Но больше об этой дряни даже не заикайся, – предупредил он. – Не зли нас, мы и так злые.
Они отвезли Сумскую в гостиницу и заперли в своем номере вместе со Славиком, категорически запретив ему даже высовывать нос из номера. Девушку они, как и планировали, приковали наручниками к стальной трубе в туалете. Так как она перед этим ввела себе дозу, то никаких протестов с ее стороны не поступило. Ситуация ее даже позабавила.
Перед уходом Гуров предупредил Славика:
– Мы здорово рискуем, оставляя тебя в таком положении, но это лучшее, что я мог сейчас придумать. Помни одну вещь – ты не должен попадаться никому на глаза. Если, не дай бог, кто-то попробует ворваться в номер – прячься или еще лучше уходи! По балконам ты лазать мастак, так что не мне тебе объяснять…
– А вы надолго? – с тревогой поинтересовался Славик.
– Хотел бы я сам это знать, – мрачно отозвался Гуров. – А у тебя что, свидание?
– Свидание, это одно, – застенчиво сказал Славик. – А если мне в туалет захочется? Он же занят!
– Терпи, – строго сказал Гуров. – А если невмоготу будет, так сам найдешь выход. Как говорится, жажда подскажет.
Славик глубоко задумался, потом махнул головой и сказал, глядя на Гурова с неподдельным восхищением:
– Эх, и рисковый вы человек, товарищ полковник! Я в жизни таких не встречал!
«Интересно, что он имел в виду? – с неудовольствием подумал Гуров, усаживаясь в машину. – И зачем он это вообще сказал? Не к добру он это сказал – чую!»
Глава 10
– Ты хочешь спросить меня, как мы проникнем к Широкому в дом? – заговорил Гуров, когда Крячко остановил «Мерседес» на углу Перспективной улицы. – И можно ли применять при необходимости силу? Угадал?
– Не-а, – мотнул головой Крячко. – Я про другое хочу спросить. Ты на самом деле так доверяешь Полякову? Мы же его совсем не знаем! Даже боюсь себе представить, каких размеров свинью он может нам теперь подложить!
– Вот здрасте! – проворчал Гуров. – А мне-то казалось, что вы с ним друзья. Закадычные. Братья по крови.
– Да, он мужик неплохой, – задумчиво проговорил Крячко. – Однако другому приходу служит, Лева! А мы сейчас подставились с тобой по полной программе!
– Сам об этом только что думал, – вздохнул Гуров. – Но тут уж ничего не поделаешь. Прощенья будем после победы просить! А уж коли взялись за гуж… Однако не узнаю я тебя! Где жеребячий оптимизм? Мысли какие-то тебя посещать стали… Не заболел?
– Нос маленько болит, – сказал Крячко, – а так все в порядке. Просто чувствую себя не в своей тарелке. Как будто на необитаемый остров попал.
– Это точно, – хмыкнул Гуров. – Только на этом необитаемом острове народу – не продохнуть! И всем до нас есть дело. Вот ведь что обиднее всего. А насчет Полякова я одно могу сказать – по-моему, ему Игнатьев нравится не больше, чем нам, и уж совсем ему не понравилось, что за сотрудниками из главка пришлось следить. Как ни крути, а есть в этом что-то подловатое. И, по-моему, Поляков это очень хорошо чувствует. А так никаких особенных надежд я на него не возлагаю. Просто есть надежда, что какое-то время нам удастся выиграть, прежде чем Игнатьев снова начнет нас прессовать.
– А теперь он обязательно начнет, – кивнул Крячко. – Теперь-то он на сто процентов уверен, что мы прикатили сюда из-за наркотиков, и от нас не отстанет.
– Теперь ему будет чем заняться, – сказал Гуров. – Пускай банду Широкого раскручивает. Мы зря, что ли, старались? Такую хату для него накрыли!
– Может, сейчас еще одну организуем, – ухмыльнулся Крячко. – А вот теперь я уже точно спрошу тебя, каким образом мы проникнем в дом и можно ли применять силу?
– Мне бы самому хотелось услышать ответ на эти вопросы, – сказал Гуров. – Но кто мне даст этот ответ? Увы, Стас, я тоже ничего не знаю! Будем посмотреть, как говорят в Одессе. И еще лишь один совет нам обоим – давай руководствоваться здравым смыслом.
– Золотые слова! – похвалил Крячко. – Это как раз мое любимое занятие – руководствоваться здравым смыслом. Просто до сих пор я не знал, где этим делом заняться.
Они покинули машину и не спеша пошли вдоль по улице, внимательно присматриваясь ко всем деталям, которые попадались им на глаза. Улица Перспективная тоже располагалась на окраине Болеславля, но эта окраина выглядела совсем иначе, нежели та, где обитала Людмила Сумская. Здесь было много зелени, много заборов, сложенных из кирпича, но не было мусора под заборами, не было поломанных скамеек и битых стекол. Здесь жили люди зажиточные и обладавшие, видимо, немалым авторитетом в обществе. Другое дело, что на авторитет сегодня могли работать самые неожиданные качества.
Наконец впереди показался дом, в котором, по утверждению Людмилы Сумской, проживал криминальный авторитет по прозвищу Широкий. Домик и в самом деле выглядел весьма прилично, но особенное впечатление на Гурова произвел забор. Это было настоящее произведение фортификационного искусства – неприступная каменная стена, украшенная сверху битыми донышками от бутылок из-под шампанского.
– Только посмотрев на этот забор, мы уже знаем ответ на два вопроса, – с удовлетворением сказал Гуров. – Во-первых, в этом доме нажимают на шампанское, и, во-вторых, проникать в этот дом следует обычным путем, через входную дверь. Потому что если мы попытаемся преодолеть эту линию Маннергейма, то окажемся в очень смешном положении. Здесь нужна подготовка спецназовца – как минимум.