Шрифт:
Часть вторая
История сослагательного наклонения
Глава 1 (1793 январь)
Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь.
А. С. Грибоедов
– Кто сей егерский поручик, Платон Александрович?
– императрица явно разглядывала меня.
Бог
Вот что за хрень лезет в голову? Что ты, как идиот, пялишься на декольте Екатерины?
– Это protege Екатерины Романовны, Ваше Величество.
– Разрешите представить Вам моего крестника, Александра Фёдоровича Ржевского, Ваше Величество.
– Присев (кажется, это называется 'книксен', подумалось мне) и низко склонив голову, сказала Дашкова.
– Я уже имела честь Вам про него рассказывать.
– Да, да, помню, mon cher, это тот герой Измаила?
– императрица говорила по-русски с заметным, но небольшим, даже где-то симпатичным, акцентом.
– Милый юноша.
– В её взгляде я увидел любопытство. И, обернувшись к фрейлине, добавила в полголоса - Wie aussehen! Wie aussehen!
– Но позвольте, мне говорили, что у Вас нет ни ног и ни рук.
– Это она уже обратилась ко мне.
– Прошу прощение за дерзость, Ваше Величество.
– Я поклонился.
– Но молва о том, что я калека несколько преувеличена - у меня нет только ног и пальцев на левой руке, остальное всё цело, поэтому Я (на 'Я' мой голос слегка как бы дрогнул) не калека и не инвалид.
– Ну, ну, мой друг, не обижайтесь, я вовсе не хотела Вас обидеть, я не называла Вас калекой. А?...
– Она веером показала на мои ноги.
– Это искусные протезы, Ваше величество, сделанные швейцарским мастером Паули.
– То, что Паули не Паули, им (и Екатерине, да и Дашковой тоже) знать не обязательно, зато ссылка на механика иностранца, как мне показалось, при всеобщем русском пиетете перед иностранщиной - хороший ход, для будущего и Габриэля, в смысле - Жана, и наших с ним планов.
– Ну надо же! Нет, всё-таки какие эти швейцарцы молодцы. А?... Но наш Кулибин, я думаю тоже бы смог. Вы к Ивану Петровичу не обращались?
– Простите, Ваше Величество, но я не знаком с господином Кулибиным, да, если откровенно, и не слышал о нём.
– Блин!!!! Это, конечно ложь, уж о Кулибине знают в России все, правда, в моей России. Но мне казалось, что он уже умер - я банально не помню годы жизни Кулибина. А сколько ему сейчас лет, интересно?
– Это наш механик?
– Да, это НАШ (она выделила голосом 'Наш') Архимед.
– И почему-то взглянула на Дашкову.
– Буду рад с ним познакомиться.
– Однако наш герой за свой подвиг достоин награды. Вы были в реляциях, поданных мне светлейшим князем Потёмкиным ещё три года назад, но так как по известным причинам свой орден не получили, я сама его Вам вручу.
– Екатерина подняла правую руку, причём веер из неё куда-то исчез. Тут же фрейлина подала ей на подушечке орден.
– Господин капитан Ржевский, за отменную храбрость и ободрение своим примером подчинённых при штурме неприятельской крепости Измаил награждаю Вас орденом Святого Великомученика
– И приколола мне орден.
– Смею думать, что и впредь Вы будете также преданы и будете ревностно служить Отечеству.
Служу Советскому Союзу! Ага. Я банально растерялся, я не знаю, что нужно делать. Засада. Блин, Дашкова не предупредила ..., а может сама не знала?... Я встал на правое колено и поцеловал Императрице руку. Это всё, что показалось мне уместным в эту минуту. Это, наверное, было не по уставу, но недовольства вроде бы не вызвало. Руку для поцелуя, по крайней мере, не отдёрнули.
– Рад стараться, Ваше Императорское Величество.
– Сказал я, вставая.
– Только...
– Я как бы засмущался.
– Я поручик.
Екатерина улыбнулась.
– Капитан. Капитан гвардии.
– И опять фрейлине, и опять в полголоса -Sehr "ahnlich. Que pensez-vous?
– Указ о Вашем переводе будет сегодня подписан. Теперь я буду заботиться о Вас.
– Но, Ваше величество, я ...
– Вы же сами сказали, что всё самое главное у Вас цело и Вы не калека.
Нда, знал же, что с ней надо быть очень осторожным. Бабулька-то ещё тот фрукт. Ну и что теперь делать? Все планы коту под хвост. И это 'буду заботится о Вас' как-то двусмысленно прозвучало. С какой такой стати вдруг высочайшая милость.
Я щёлкнул каблуками и кивнул головой. Вот интересно, а этот финт уже практикуется среди офицеров? Пока я этого не видел. Ну, значит, теперь будет.
– Или Вы уже передумали?
– Буду счастлив служить там, где Вы прикажите, Ваше Величество. И, ещё раз прошу прощения за дерзость, позвольте мне тоже сделать Вам подарок?
– Я достал из нагрудного кармана футляр с авторучкой.
– Что это?
– В голосе Екатерины послышались нотки любопытства.
– Это вечное перо, Ваше величество. Гусиные перья, коими мы сейчас пользуемся для письма, очень не практичны. Этим же пером можно писать бесконечно.
– При этих словах, я открыл футляр.
– И... как сие э-э-э... работает?
– В голосе императрицы почувствовалось лёгкое разочарование. Действительно - несмотря на то, что и перо было золотое и корпус авторучки были покрыты золотом, очень дорогой эта вещь не казалась.
– Если принесут бумагу, я покажу.
Екатерина кивнула одной из фрейлин и та удалилась, видимо за письменными принадлежностями. Нда, говорил же Габриэль, что лучше сделать полный набор, только вот маленьким, что бы положить в боковой карман сюртука, он не получался.
– А без чернил и бумаги это Ваше вечное перо писать не может?
– Увы, Ваше Величество, но я над этим работаю.
– В общем-то, довольно банальная фраза 21 века здорово развеселила Екатерину.
– Вы хоти сказать, что это вечное перо придумали Вы?
Я поклонился, всем своим видом стараясь изобразить крайнее смущение.
– Нет, Ваше величество, я только придумал как это быстрее делать.
– И....
– В это время подошла фрейлина и подала мне бумагу и чернила.
Я как бы несколько растеряно покрутил головой, ища, на что бы можно было положить бумагу (столик с фруктами стоял за моей спиной). Отодвинул вазу, придвинул стул и принялся писать.