Диллинджер
Шрифт:
— Скажи-ка, Билли, — продолжал Мартин, и на лице его заиграла улыбка, — твой приятель по-прежнему прячет от тебя бутылку?
— А что такого? Ерунда…
— Не скажи…
— Ерунда, — повторила она, пожимая плечами.
— Ерунда? — Мартин рассмеялся. — Это самая настоящая дискриминация. Он запрещает тебе пить, потому как ты индианка. Но лично я считаю, что это совершенно неправильно. — Всем своим видом он излучал праведное негодование. — Индейцы жили тут всегда, когда еще никаких американцев
— Разве ты не гордишься своим народом? — поддержал Мартина Гарри Пирпонт.
— Очень даже горжусь, — отозвалась Билли. — Но спиртное на меня очень действует.
— На меня оно тоже очень действует, — ухмыльнулся Мартин. — Женщины делаются для меня неотразимыми. Билли, будь так добра, достань-ка мне кое-что с вон того шкафа.
Билли подошла к шкафу, потянулась и встала на цыпочки. Платье рельефно очертило ягодицы.
Мартин и Пирпонт следили за ней, затаив дыхание. На лбу у Мартина показались бусинки пота. Он судорожно сглотнул и подошел к Билли.
— Дай-ка я тебе помогу, — сказал он хриплым голосом.
Он обхватил ее за бедра и приподнял. Платье задралось еще выше.
— Видишь бутылку? — спросил он.
— Уже взяла, — последовал ответ.
Мартин опустил Билли на пол. На какое-то мгновение их взгляды встретились. Пирпонт встал.
— Посмотрю, чем там занимается Мери, — сказал он и подмигнул Мартину, собираясь выйти из комнаты.
Мартин по-прежнему не спускал глаз с Билли.
— Как ты считаешь, Джонни будет очень недоволен, если ты немножко со мной выпьешь? — спросил он.
— Ну, конечно, — отвечала Билли, слегка нахмурив лоб. Впрочем, хмурилась она не очень сильно.
— А мы чуть-чуть, — сказал Мартин и открыл бутылку.
Внезапно дверь отворилась.
Эдди Мартин резко обернулся.
На него смотрел Джон Диллинджер.
Эдди попытался что-то сказать, но челюсть у него отвисла, и он застыл с открытым ртом.
Глаза Диллинджера превратились в две щелочки. Он переводил взгляд с Мартина на Билли, а также и на Пир-понта, который не успел покинуть комнату и теперь стоял у дверь в спальню.
Не торопясь, Диллинджер двинулся к Эдди, который стал испуганно пятиться.
Протянув руку, Диллинджер взял бутылку с виски и выразительно посмотрел на Билли.
— Я не пила, Джонни, — сказала Билли.
— Погоди, Джонни, — забормотал Мартин. — Я понимаю, что ты подумал, но ничего такого не было… — Голос его задрожал. Он сделал еще один шаг назад и натолкнулся на стену. — Это же глупость… Зачем придумывать? Разве я враг себе?.. Я еще пожить хочу… Клянусь, Джонни. Ничего такого не было…
Диллинджер сделал глоток из бутылки и тотчас же выплюнул. Эдди попытался обратить все в шутку, натянуто рассмеялся и сделал шаг к двери. Не спуская
Мартин снова неестественно рассмеялся и выскользнул из комнаты.
Затем Диллинджер посмотрел на Билли, молча поднял бутылку над головой и разбил ее об стол.
По шоссе, окаймленном деревьями, мчалась полицейская машина. За ней следовали еще две.
На переднем сиденье первой машины расположился Мелвин Первис.
Он был спокоен и собран, несмотря на завывание сирены.
Вскоре машины свернули на проселок и, подпрыгивая на ухабах, поехали мимо старых фермерских построек. Затем они преодолели небольшой подъем. На вершине холма стоял дом. За деревьями и кустами виднелись люди. Подъехав ближе, Первис и его спутники увидели, что это полицейские в форме и национальные гвардейцы, — за машинами, за деревьями, повсюду. Они налаживали винтовки с оптическим прицелом.
Вот-вот должны были развернуться грозные, мрачные события, но вокруг собиралась толпа из фермеров и бедняков. Люди присаживались на корточки, прикладывали ладони ко лбам, защищая глаза от солнца. Все взгляды были обращены на фермерский дом.
Машина Первиса остановилась возле кучки репортеров и полицейских.
— Это Первис! — громким шепотом произнес один из газетчиков. — Он брал Пулемета Келли.
— Нет, — помотал головой другой газетчик. — Это не он.
Первый репортер подошел к Мелвину Первису с блокнотом в руке.
— Скажите, мистер Первис, как федеральные службы узнали об этом доме?
Не обращая на него внимания, Мелвин Первис двинулся дальше. Он по-прежнему не спускал глаз с дома.
Полицейский наклонился к обескураженному репортеру и шепнул:
— Андерхилл вчера женился.
— Женился?
— Да, на какой-то своей подружке-танцовщице. Она там, в доме. Отправились к мировому, и он их поженил. — Полицейский ткнул пистолетом в бок репортеру. — Сказал: «Жени, а то плохо будет». И знаешь, что самое интересное? — полицейский перешел на шепот: — Когда надо было расписаться, то Андерхилл вывел: «Уилбур Андерхилл, Гроза Трех Штатов». Вот наглец! Это кому рассказать!..
Тем временем Мелвин Первис подошел к дереву и встал за ним. Ближе к дому подойти было нельзя. Его помощники, в том числе и Сэм Каули, согнувшись, подбежали к боссу.
— Когда он заявил о себе в последний раз? — спросил Первис.
Каули стал докладывать обстановку:
— Полчаса назад он пристрелил двух полицейских. Мы ответили настоящей канонадой. Стреляли минут пятнадцать без перерыва. Выпустили, наверное, пару тысяч патронов.
— А что девка? — спросил Первис.