Дилогия об изгоняющем дьявола
Шрифт:
— Больной священник...— тихо повторил Каррас и протянул руку к выгоревшим брюкам цвета хаки.
— Послушайте, святой отец, вам это, конечно, тяжело. Я все понимаю. Но ведь для священников на территории университета вы — психиатр, святой отец.
— Нет, у меня теперь другие обязанности.
— В самом деле? В середине года?
— Таков приказ.
Каррас пожал плечами и принялся надевать брюки.
— И все-таки вы должны знать, кто болен, а кто здоров,— настаивал Киндерман.— То есть вы понимаете,
— Совсем не обязательно, лейтенант. Совсем не обязательно. Если бы я и знал, это было бы чистой случайностью. Я не занимаюсь психоанализом. Мои обязанности — давать советы. Я действительно не знаю, кто бы это мог быть.
— Ах, ну да. Врачебная этика. Если бы вы и знали, то все равно не сказали бы.
— Скорее всего, нет.
— Между прочим, это я вспомнил так, к слову. Такая этика очень часто идет вразрез с законом. Я не хочу утомлять вас мелочами, но не так давно одного калифорнийского психиатра посадили в тюрьму за то, что он не дал полиции определенных сведений о своем пациенте.
— Это угроза?
— Не говорите ерунду. Я упомянул об этом так, к слову.
— Я всегда смогу объяснить судье, что это была исповедь,— усмехнулся иезуит, вставая, чтобы заправить в брюки футболку.— Если уж быть с вами до конца откровенным,— добавил он.
Детектив мрачно взглянул на Карраса.
— Хотите заняться делом, святой отец? — Он тоскливо поглядел куда-то в сторону.— Впрочем... Какой вы святой отец? Ведь вы же иудей. Я сразу это понял, как только увидел вас.
Иезуит фыркнул.
— Смейтесь, смейтесь,— проворчал Киндерман, а потом вдруг и сам озорно улыбнулся: — Кстати, я вспомнил сейчас одну историю. Когда я сдавал экзамен на право быть принятым на службу в полицию, один из вопросов звучал приблизительно так: «Что такое бешенство и как следует поступать, если вам придется с ним столкнуться?» И знаете, что ответил на это кто-то из тупоголовых претендентов? Догадываетесь? Он сказал: «Раввины — это иудейские священники, и я готов оказывать им всяческое содействие». Клянусь вам, это истинная правда[5].
Каррас рассмеялся.
— Может, пройдемся еще? Я провожу вас до машины. Вы оставили ее на стоянке?
Детектив молча посмотрел на него и не двинулся с места.
— Вы полагаете, наша беседа окончена? — наконец спросил он.
— Послушайте, я действительно ничего не скрываю.— Священник поставил ногу на скамейку и обхватил рукой колено.— На самом деле. Но если бы я и знал этого больного священника, я не назвал бы его имени. Скорее всего, я доложил бы об этом архиепископу. Но я даже приблизительно не могу себе представить, кто бы это мог быть.
— Ну ладно,— вздохнул детектив.— Если говорить честно, я не думал, что это мог быть священник. Если бы я объяснил, какие у меня подозрения, вы бы назвали
Каррас кивнул.
— Что написано на вашей рубашке? — спросил вдруг Киндерман.
— Что именно?
— На вашей футболке,— уточнил детектив.— Надпись «Философы».
— A-а, я читал лекции одно время,— объяснил Каррас,— в Вудстокской семинарии штата Мэриленд. Я играл в бейсбольной команде низшей лиги. Она называлась «Философы».
— А высшая?
— «Богословы».
Киндерман с улыбкой покачал головой.
— «Богословы» — три... «Философы» — два...— пробормотал он.
— «Философы» — три... «Богословы» — два...— поправил его священник.
— Конечно-конечно.
— Да, именно так.
— Странно все это, очень странно,— печально произнес детектив.— Послушайте, доктор. Или я сошел с ума, или в Вашингтоне существует община ведьм. Возможно ли это в наше время?
— Ну-ну, продолжайте,— подстегнул его Каррас.
— Значит, возможно.
— Я вас не понимаю.
— Вы мне точно не ответили и опять поступили очень умно. Вы играете роль защитника дьявола, святой отец, да-да, защитника. Может быть, вы не хотите показаться доверчивым. Суеверный священник и рациональный умница Киндерман.— Он постучал пальцем у виска.— Но гений находится рядом, это наш Век разума. Правильно. Ну скажите, я прав?
Иезуит смотрел на детектива с все возрастающим уважением.
— Ну что ж, это довольно проницательное замечание.
— Тогда ладно,— Киндерман понизил голос до хрипа. — Я вас еще раз спрашиваю: может ли сейчас в Вашингтоне существовать община ведьм?
— Но я действительно не знаю,— задумался Каррас, сложив руки на груди.— Говорят, что где-то в Европе есть почитатели черной мессы.
— В наши дни?
— В наши дни.
— Такие, как в средние века, святой отец? Вы знаете, я много читал об этом, между прочим, и о сексе, и о статуях, и еще Бог знает о чем. Я не хочу вызывать у вас отвращение, но неужели они действительно этим занимались?
— Я не знаю.
— Но выскажите хотя бы свое мнение по этому поводу.
Иезуит рассмеялся.
— Ну хорошо. Тогда я считаю, что все это правдоподобно. По крайней мере, я так думаю. Но здесь я исхожу только из патологии. Ну да, об этой самой черной мессе. Все, кто этим занимался, были, видимо, психически больными. В медицине даже есть специальный термин для подобного расстройства: сатанизм. Эти люди не могут получать сексуального наслаждения, если оно не связано с богохульством и осквернением святых. Это встречается не так уж редко даже в наше время, а черная месса только подтверждает правильность моих слов.