Динамит пахнет ладаном
Шрифт:
А если бы не попалась?
А на этот случай они могли заявить в то самое агентство, которое разыскивает беглых иностранных преступников. Или для начала — в русское посольство. А уж оттуда ушел заказ в агентство.
Все это только на первый взгляд кажется слишком сложным. Для Важных Лиц нет ничего сложного.
Значит, Вера обречена.
Они найдут ее рано или поздно.
Чем он может ей помочь? Спрятать у себя в подвале? Она не станет прятаться. Не для того приехала.
Так чем же ей помочь? Просто быть рядом и ждать, когда могучая и безжалостная машина раздавит их обоих?
Нет, лучше ни о чем таком не думать. Лучше любоваться офисом «Стандард Ойл» и представлять, как красиво он вспыхнет, если его поджечь с четырех сторон…
— Какой приятный вечер, — сказала Вера, выходя на балкон из своего номера. — За что я люблю юг, так это за вечера. Когда воздух становится прозрачным и душистым, как вино. Особенно сейчас, поздней осенью.
— Осень лучше проводить в Новой Англии, — ответил Орлов. — Ты бывала в Вермонте?
— Нет. Но я знаю, о чем ты. Я была в Бостоне, и видела эти леса, сады и парки. Это безумие красок… Правда, тогда у меня было не то настроение, чтобы любоваться природой.
— А сейчас?
— Сейчас… — Она облокотилась о перила рядом с ним, и он снова почувствовал запах ее духов. — В Бостоне я ходила по фабрикам, встречалась с рабочими, и восьмичасовой рабочий день был для меня важнее, чем красота мира. Да и о какой красоте можно думать, когда тебя окружают людские страдания? А сейчас… Сейчас я свободна от всего. Я живу, и понимаю, что это чудо. А чудо не может длиться долго. Наверно, поэтому я и стала замечать, как хорошо вокруг.
— Да, это чудо, что мы еще живы, — согласился Орлов.
— Не знаешь, много ли там было людей, в том вагоне?
— С десяток.
— Как можно было взорвать вагон на ходу?
— Не знаю. Тебе виднее, как это делается.
Она выпрямилась, гневно глянув на него, и развернулась, чтобы уйти к себе в номер. Но он сказал:
— Постой. Я не хотел тебя обидеть.
— Тем не менее, тебе это почти удалось.
— Не уходи. Надо поговорить, пока нам никто не мешает.
— Кто же может помешать супружескому разговору, Павел Григорьевич? — насмешливо сказала Вера, снова прислонившись к перилам. — Тем более, ночью. Должна заметить, конспиратор из вас весьма посредственный. Записали меня в жены, а ночуем врозь. Подозрительно как-то.
— В наши годы супругам позволительно спать в разных комнатах. Но я не об этом. — Орлов принялся раскуривать угасшую трубку, скрывая смущение. — Я хочу сказать…
— В наши годы? — повторила Вера. — Давно мне не говорили столь изысканных комплиментов.
— Я хочу сказать, что не повезу тебя в Сан-Антонио.
— А куда?
— Никуда.
— Никуда? — упавшим голосом повторила она. — Как прикажете вас понимать?
— Понимай, как хочешь. Я долго думал об этом. Сначала хотел предложить тебе нечто вроде сделки. Знаешь, я так привык. Сделка, соглашение сторон, договор. Здесь такие отношения. Чтобы получить, надо отдать. За все надо платить. Деньгами или трудом. Но ты — особый случай, и если бы я сказал одно только слово «сделка», ты бы обиделась.
— Я не обидчива. Но ты прав, это слово звучит гадко. Однако что же ты хотел предложить?
— Свободу. Я дам тебе денег и помогу выбраться отсюда. И ты — свободный человек. Можешь все начать сначала. Хоть здесь, хоть дома. Или в любом другом месте. Мир — большой.
— Мир — маленький, — сказала Вера. — И тесный. Но погоди, а как же твоя служба? Ты же должен… У тебя, наверно, контракт? Ну я не знаю, как это у вас называется.
— Да, я подписал контракт. Должен обеспечить охрану федерального маршала. Не обеспечил. Но кое-что еще можно исправить. Вот этим я и займусь. А сдавать тебя властям иностранного государства — слуга покорный. Тем более что этого нет в контракте.
Вера покачала головой:
— Ты иезуит похлеще моего адвоката. Но пусть так и будет. Итак, ты предлагаешь мне свободу. И что же я должна дать взамен, если это сделка?
— Это не сделка! — твердо сказал он. — Но ты можешь мне помочь.
— Как?
— Мне нужен Стиллер.
— Зачем?
— Убью его. Иначе он убьет еще многих. Ты знаешь о нем больше, чем я. Его связи. Места, где он может быть. Возможно, вспомнишь еще что-нибудь. Ты могла бы мне помочь. Но даже если не поможешь, ты все равно свободна. Я тебе не конвоир. Потому что теперь у меня есть дела поважнее.
— Вот как! — В ее голосе звучало разочарование. — Совсем вы, граф, разучились деликатному обращению. Мало того, что старухой меня обозвали, так еще и старуха-то оказалась неважная.
— Ты своя, с тобой можно не деликатничать.
— Ну да, понятно. Спали под одним одеялом, из одного котелка ели. Я для тебя не дама, а боевой товарищ, так получается?
Она фыркнула и решительно направилась в свой номер.
— Ты не ответила!
— Спокойной ночи, старый товарищ! — бросила она и хлопнула дверью так, что стекла зазвенели.
Из Брайана они отбыли на дилижансе, продолжая играть роль супругов. Сошли в Винстоне и сели на пароходик, спускавшийся по реке к заливу. «Здесь и оборвутся следы, — думал Орлов. — Даже если кто-то сумеет проследить весь ее путь от здания суда в Ван Хорне до причала в Винстоне, здесь он остановится. Потому что очевидно — следующий пункт маршрута — Галвестон. То есть порт. А порт — это порог, за которым начинается иной мир. И где ее искать, в том мире? Умный поисковик остановится здесь, в Винстоне. А дураки пусть рыщут по пирсам Галвестона».
Однако на самом деле он вовсе не собирался тащиться на пароходе так далеко. Рано утром, затемно, они с Верой сошли на севастопольской пристани.
— Вот мы и дома, — проговорил Орлов, оглядывая пустынную набережную.
— Дома?
— Я тут живу. И ты поживешь какое-то время. В моем доме есть свободные комнаты. Выберешь любую.
— У тебя большой дом?
— Да, большой. Слишком большой для меня. Там раньше жила большая семья, а я поселился один. Дом в два этажа. Еще флигель во дворе, для прислуги. Конюшня большая, в восемь денников. А у меня всего-то пара лошадей там стоит. Прислуги тоже невелика команда — хозяйка да ее внучка. Вот так мы втроем занимаем целый дворец.