Динарий кесаря
Шрифт:
– Пое… поехали ко мне.
– Сейчас я вас отвезу домой. – Маркиз приподнялся за столом.
– Нет, ты меня не понял, что ли? – Аня поправила сбившуюся прядь, закрывшую ей один глаз. – Я тебе говорю – поехали ко мне… Ты меня понимаешь? Я одна живу, без никого. Поехали ко мне, и ты у меня останешься! Ты что думаешь – я маленькая, что ли? Я, что ли, ребенок? Нет! Я взрослая! Поехали ко мне!
– Ты ведь сама недавно сказала, что я уже старый. Во всяком случае для тебя я точно староват. – Маркиз помог Ане подняться из-за стола и осторожно повел к выходу, лавируя между столиками
Аня совсем раскраснелась и размахивала свободной рукой, так и норовя сбросить что-нибудь с чужого столика. Маркиз подумал, что она опьянела скорее от обильной еды, чем от выпивки, – выпила она вовсе не так уж много.
Доведя ее до своей машины, Леня усадил девушку на переднее сиденье, бережно пристегнул ремнем и сел за руль. Затем он вытряс из нее подробный адрес, пока она еще могла связно разговаривать, и поехал в Купчино.
Через пять минут Аня уже сладко посапывала на сиденье рядом с ним. Доехав до ее дома, он с трудом разбудил девушку, довел до дверей квартиры, к счастью, не встретив никого из соседей, нашел у нее в сумочке ключи и аккуратно уложил Аню на диванчике в скромно обставленной комнате.
– Останься у меня, – сонно протянула девушка, потянувшись к Лене губами, – я взро-ослая…
И тут же она крепко заснула, свернувшись калачиком и подложив руку под щеку.
Леня поспешно вышел из ее квартиры, осторожно захлопнув за собой дверь, спустился к своей машине и только там развернул наконец сложенный вчетверо листок бумаги.
– Ну что? – Лола встрепенулась и выскочила в прихожую. – Ты получил наконец информацию от своей принцессы из городского загса?
– Не стоит ревновать к бедной девушке, – серьезно заметил Леня, – у нее тяжелая жизнь и зарплата маленькая. Но, между прочим, эти скромные работники загса делают большое и нужное дело! Куда бы мы без них? А что это за пятна на полу?
– Это… это…
– Это снова твой проклятый попугай! – разозлился Маркиз. – Он меня в конце концов доведет!
– Зато твой котяра чуть было не поймал его! – Лола показала два больших зеленых пера. – Хорошо, что я успела вовремя.
– Зачем ты вообще его выпустила из клетки? – проворчал Маркиз. – Жаль, что Аскольд не успел…
– Попугаю необходимо летать, иначе он заболеет от гиподинамии! – заявила Лола.
– Вот и выпусти его в форточку… пусть полетает…
– Только не на мороз! – вскричала Лола. – Маркизушка, ну я же не виновата, что никто не пришел по объявлению.
– А я тебя предупреждал, что так будет, что хозяева попугая радуются жизни и форточку вообще теперь не открывают, чтобы это чудовище ненароком обратно не влетело!
Попугай сидел, нахохлившись, в углу клетки и переживал из-за своего попорченного хвоста. Кот Аскольд обосновался на шкафу и тоже выглядел очень недовольным, потому что законную добычу вырвали у него прямо из когтей – кому такое понравится?
– Ты устал, наверное, Ленечка, и проголодался, – льстиво обратилась Лола к партнеру, – давай пообедаем, а потом не спеша все обсудим.
Маркиз согласился, не успев удивиться, с чего это Лола так суетится. Есть действительно хотелось. А Лола спешила задобрить своего повелителя,
Когда нужно, Лола умела показать себя с самой лучшей стороны, так что после тарелки густого наваристого борща и огромного куска запеченной свинины с горошком и жареной картошкой Леня подобрел, как и любой другой мужчина на его месте.
– Итак, смотри, – он разложил бумагу на журнальном столике, – у профессора Льва Михайловича Ильина-Остроградского было, как нам с тобой известно, три дочери. Со старшей все ясно, она в незапамятные времена уехала в Австралию, а тут остались две младшие и их мать. И можешь себе представить, в революцию и гражданскую войну ничего с ними не случилось, так они и жили в том доме на Пушкарской улице.
– Небось сделали из профессорской квартиры коммуналку, а их запихнули в одну комнату…
– Скорей всего, но нам это сейчас не важно. А важно то, что жена покойного профессора, Софья Николаевна, умерла в одна тысяча девятьсот сорок втором году-в блокаду. Далее, дочь Мария Львовна, тысяча девятьсот пятого года рождения, вышла замуж за некоего Денисова Константина Ивановича и в двадцать восьмом году родила сына, Денисова Льва Константиновича, назвав его в честь папы-профессора. Этот Лев Константинович Денисов, в свою очередь, вырос и женился, и в одна тысяча девятьсот пятьдесят третьем году у него тоже родился сын, Денисов Сергей Львович.
– Это только малая часть родственников, – заметила Лола, рассматривая длинную распечатку. – Вот австралиец обрадуется!
– К сожалению или к счастью, эта ветвь неполная, потому что родители Сергея Денисова в одна тысяча девятьсот семидесятом году погибли в автомобильной катастрофе.
– Значит, вычеркиваем их? И что там с остальными? – оживилась Лола. – Много еще родственников? И этот Сергей, у него есть дети?
– Вроде бы у него никого нет, одинокий он… Но вообще родственников, – Маркиз водил пальцем по листу, – достаточно. Сама Мария Львовна умерла в восемьдесят втором году – как видишь, у сестер была хорошая наследственность, долго жили, но у нее была еще дочь Елизавета Константиновна, рождения одна тысяча девятьсот тридцать второго года, и нашему австралийцу, надо полагать, она приходится двоюродной теткой.
– Приходится? – переспросила Лола. – Значит, она жива?
– Надо думать жива, раз даты смерти нет! И самое главное – у нее нет детей! И внуков тоже нет! Женщина прожила всю жизнь одна. Кстати, адрес у нее – Пушкарская дом восемь, квартира пять, так что вполне может быть, что она так и живет в той же самой профессорской квартире.
– Значит, от средней сестры остались два потомка – дочка и внук, по фамилии Денисовы, так? – вздохнула Лола. – Переходим к младшей дочери профессора Ильина-Остроградского.