Динарий кесаря
Шрифт:
– Ничего я с ним не делала, – ответила Лола, ловко отпрыгивая за стиральную машину.
– Я тебя слишком хорошо знаю! – продолжал Леня, развивая наступление. – По глазам твоим нахальным вижу, что у тебя рыло в пуху!
– У тебя у самого рыло! – обиделась Лола. – Ты где свой пиджак оставил? На стуле! Вешал бы вещи в шкаф – все было бы в порядке!
– А что с ним случилось? – Маркиз почувствовал недоброе. – Неужели его испортили? Это наверняка кто-то из твоих мерзких зверей! Признавайся – собака или попугай?
–
– То есть как это – не виноват? – прорычал Маркиз. – Очень даже виноват! Ты что предпочитаешь – попугая на вертеле, попугая-гриль с пряностями или попугая табака?
– Леня! – возопила Лола. – Неужели ты способен на такую нечеловеческую жестокость?
– А ты помнишь, сколько я заплатил за этот пиджак? Ладно, так и быть, я готов пойти на компромисс!
– Компромисс? – подозрительно переспросила Лола. – А какой может быть компромисс?
– Попугай-гриль! – рявкнул Маркиз.
В этот миг, громко хлопая крыльями, на кухню влетел Перришон. Сделав круг под потолком, он плавно опустился на плечо Маркизу, легонько клюнул его в щеку и доверительно проговорил:
– Перришончик хороший, хороший. Дайте Переньке сахарку, сахарку и оррешков!
Леня скосил на попугая глаза и удивленно проговорил:
– Чего это он ко мне сел? Подлизывается, что ли?
– Нет, что ты, Ленечка! – радостно воскликнула Лола, почувствовав несомненный перелом в его настроении. – Он признал тебя! Он почувствовал в тебе родную душу!
– Что ты хочешь этим сказать – что я глуп и болтлив, как попугай?
– Ну что ты, дорогой, я совсем не это хотела сказать! Просто я вижу, что ты в глубине души очень хороший и никогда не выгонишь бедную птицу на мороз. Попугай тоже это заметил…
– И поэтому совершенно обнаглел и испортил мой лучший пиджак!
– Все еще можно поправить, – успокаивающе сказала Лола, – мы с Пу И отдали его в чистку.
– Если еще раз повторится что-нибудь подобное, я найду на тебя управу! —
сказал Маркиз попугаю, но в голосе его не было должной строгости.
В последний момент Лола решила взять с собой на дело Пу И. Во-первых, Маркиз ворчал, что звери мешают ему работать, во-вторых, Лола опасалась, что попугай снова подговорит Пу И и Аскольда на какие-нибудь новые каверзы, а в-третьих, если ей суждено болтаться по двору, то будет очень уместно взять с собой песика. Тогда они ни у кого не вызовут подозрений – симпатичная молодая женщина гуляет с собачкой.
Пу И не хотел выходить на холод, но Лола надела ему теплый клетчатый комбинезон и показала в зеркале, какой он в нем красивый. Сама Лола перебрала шубы и остановилась на самой скромной дубленке – ни к чему привлекать к себе излишнее внимание.
Маркиз категорически отказался отвезти их на машине к дому номер восемь по Пушкарской улице, и Лола, обиженно надув губы, громко захлопнула за собой дверь квартиры.
На улице Пу И дал понять, что ехать на общественном транспорте он не собирается, и Лола взяла частника. Это было не очень хорошо, потому что водитель всю дорогу восхищался Пу И и, надо полагать, отлично запомнил и песика, и его привлекательную хозяйку.
Дом номер восемь на Пушкарской оказался самым обычным – в меру старым, в меру запущенным. Этажей было пять, и на втором или на третьем в свое время вполне могли быть хорошие профессорские квартиры. Лола прошлась по улице мимо дома и с удивлением заметила висящую на доме мемориальную доску. «В этом доме с 1895 по 1912 год жил и работал ученый и путешественник профессор Лев Михайлович Ильин-Остроградский».
«Вот это да! – мысленно усмехнулась Лола. – Профессор-то, оказывается, знаменитый! Даже доска на доме висит…»
Лола обогнула дом и прошла под аркой во двор. Двор тоже ничем не отличался от множества других петербургских дворов – в меру загаженный, пропахший кошками, помойкой и бензином – какой-то умелец безнадежно копался в моторе стареньких «Жигулей».
Квартира номер восемь располагалась на третьем этаже, причем вход в парадную был со двора – очевидно, большую профессорскую квартиру в свое время поделили на две.
– Что же нам делать, Пуишечка? – спросила Лола. – Долго мы тут не протянем, замерзнем.
Пу И промолчал, он вообще был недоволен всей этой затеей. Лола взяла песика на руки и вошла в подъезд – там не было ни кодового замка, ни домофона. Подъезд тоже был типичным – в меру грязным, слегка отдающим кошачьей мочой. Лола внимательно осмотрела почтовые ящики – как ни странно, все были целые. Хлопнула дверь на третьем этаже, и Лола устремилась к выходу. У подъезда она столкнулась с почтальоном – немолодой женщиной с тяжелой сумкой. Почтальонша оставила входную дверь открытой, потому что на лестнице было темновато, и стала раскладывать почту по ящикам, близоруко щурясь.
– Здравствуйте, Зоенька! – раздался приветливый женский голос. – В восьмую ничего нет?
– Здравствуйте, Елизавета Константиновна! – откликнулась почтальонша и отдала газету спускавшейся старушке.
Лола чуть не подпрыгнула от радости. Вот ведь повезло! Нужная ей Елизавета Константиновна Денисова сама идет навстречу, как зверь на ловца. Лола отошла подальше от подъезда и стала наблюдать издали, подхватив Пу И на руки и спрятав его под дубленку.
Старушка вышла из парадной не сразу – очевидно, она вдоволь поболтала с почтальоншей. Когда же она показалась на пороге, Лола опять обрадовалась – на поводке старушка вела симпатичного карликового пуделя, жемчужно-серого. На пуделе тоже был теплый комбинезончик, очень аккуратный, но несомненно самошитый.