Чтение онлайн

на главную

Жанры

Динарская бабочка
Шрифт:

Жена больного осталась, чтобы присутствовать при разговоре, и Аластор, поклонившись, взял инициативу на себя. Спросив, профессор ли Макки перед ним (yes — было ответом) и уж не застал ли он его, увы, хворающим (yes), Аластор выразил сожаление по поводу своего несвоевременного визита (yes) и признательность за переводы, коим Понцио Макки (yes, yes), пропагандируя его творчество, посвятил драгоценное время, которое мог употребить лучшим образом (yes, oh yes). Монолог длился минуты две, больной, должно быть, очень страдал. Посидеть с ним, ему будет приятно? Или профессор Макки предпочитает, чтобы его оставили в покое? Ему нужны лекарства, помощь, совет? У него хороший врач? Может, имеет смысл еще раз показаться доктору? Или лучше вообще не слушать эскулапов? Ответы на все вопросы сводились к соответствующим yes, и после очередного из них Аластор объявил, что не станет больше утомлять больного, и, поклонившись, покинул комнату своего переводчика.

С женщиной, которая не выглядела польщенной, когда ее называли миссис Макки, американец распрощался на верхней площадке лестницы и вскоре, выпив в бакалейной лавочке вторую рюмку граппы, уже заводил бесшумный двигатель своего огромного «линкольна».

Из дома 117-бис по улице Стринге, правая лестница, его отъезд наблюдали в щелочку по-прежнему прикрытых ставней Понцио Макки, одетый, обутый и уже на ногах, жена и троица возбужденных детей.

— Свалился, как снег на голову, — приговаривал Понцио, потирая лоб. — Этот сиволапый ни бум-бум по-итальянски не знает.

Чего ему там еще взбредет? Он говорил, что вернется?

— Ну так опять заболеешь, — язвительно хихикнула жена.

— Лучше скажи ему, что меня нет: уехал, мол, и будет месяца через два. Это проще простого — пяток слов надо запомнить, я тебя научу.

— Научишь? Да если б ты пяток слов мог наскрести, зачем бы тебе, остолопу, комедию ломать?

— Дубина, а то я не разговаривал все время! Справился на отлично с плюсом.

— Садился бы ты лучше работать, осел! Коли он вернется, я с ним без тебя разберусь. Наверно, спокойнее было глухонемым прикинуться…

Тем временем «линкольн» Патрика О’К. приближался к гостинице. Назавтра предстоял отъезд, и американец больше не думал о своем переводчике. Если бы он угадал невероятную правду, если бы почувствовал, что в этом человеке скрывается персонаж, достойный его пера, он, падкий на такую добычу, возможно, повернул бы назад, чтобы ринуться в наступление — любой ценой.

ХАНИ

Сэр Дональд Л. некогда любил путешествия — особенно, путешествия в Италию. Его теперь уже долгая жизнь всегда была комфортной и, по крайней мере, в первой половине, во всех смыслах «эдуардовской» [84] : жизнь человека успешного в успешной стране, жизнь in progress, то есть в постоянном развитии, без тени трагических сомнений на собственный счет и на счет социальной касты, которая недавно приняла его в свое лоно. Сын ньюкастлского пивовара, возможно, еврей, но не настолько чистокровный и не настолько богатый, чтобы рано воспользоваться преимуществами своего происхождения, болезненный в детстве и до поры не отличавшийся подвижностью ума, принятый со скрипом в Итон и там нещадно поротый seniors [85] , с честью выдержавший четырехлетнюю борьбу в Оксфорде с наставниками и их любимчиками, не признававшими его, он поступил на гражданскую службу, выйдя после первой мировой войны на пенсию в почетном звании и горя желанием жить среди себе подобных, среди господ. Тогда он и положил начало долгим путешествиям в свои Эльдорадо, путешествиям северянина, как он себя называл, послушного зову Юга: Греции, Испании, Марокко, Балеарских и Азорских островов и особенно Италии, которую он изучил вдоль и поперек, — разумеется, южной Италии, где он написал свои книги (никто их не знает), где у него есть, лучше сказать, были, верные друзья. Иные времена… Но из-за ненавистных ему политических и социальных революций времена изменились, и безумие диктатора, поначалу такого тихого и charming [86] и под конец такого жестокого, бесконечная Вторая мировая война и приход к власти в Англии людей, не разрешающих выезд за границу с суммой больше тридцати пяти фунтов стерлингов, одним словом, все привело к тому, что сэр Дональд вынужден проводить годы (возможно, последние и самые драгоценные годы жизни!) в мрачной трехэтажной квартирке, богатой книгами и воспоминаниями, но бедной солнцем и человеческим теплом. В районе St. John’s Wood, где он обитает, много деревьев, у каждого хозяина дома и у каждого жильца есть крошечный, в несколько пядей садик за решетчатой оградой, на которой вывешены самые необычные бесплатные объявления о спросе и предложениях («Ноте wanted for lovely parrot» [87] — кто-то хочет избавиться от попугая); это недалеко от центра города, а сам город — центр мира и человеческого общежития, организованного лучше, чем где бы то ни было; и все-таки сэр Дональд чувствует себя пленником, ему нужен кто-нибудь, с кем расхваливать или поносить гигантский механизм, украшением которого он себя вообразил. С кем он может это делать? Разумеется, не с безусыми середнячками, навещающими его, — полухудожниками, полуписателями, полуприспешниками, готовыми давать ему советы, водить его «остин» (с нормированным бензином), поглощать его тосты, — готовых, короче говоря, извлекать пользу из меланхолии старого холостяка, который не переносит одиночества. Нет, подобные, пусть и полезные, паразиты не по нему. Приезжий итальянец, достаточно молодой, чтобы иметь возможность сказать ему: «Я, когда вы еще под стол пешком ходили …» и достаточно образованный, чтобы, не дрогнув, поддержать диалог в платоновском духе, — вот его идеал.

84

Подразумевается Эдуард VII (1841–1910), король Великобритании и Ирландии, император Индии, известный жизнелюбием и страстью к путешествиям.

85

Здесь: старшими товарищами (англ.).

86

Обаятельного (англ.).

87

Отдам чудесного попугая в хорошие руки (англ.).

Я был его идеалом в течение сорока восьми часов. В первый день он показал мне город, предупредив, что из него плохой гид (вот в Италии он был бы прекрасным чичероне, — что я, желторотый, знал о настоящей Италии?), постаравшись не пропустить ничего из того, что считал особенно ужасным или великолепным: docks [88] , slums [89] , смену караула у Букингемского дворца, таверны и аптеки, где сохранились балочные потолки семнадцатого века, лавки антикваров, не говоря уже о посещении его клуба, о бесконечных парках и садах, где недавно завезенные серые белки съели местных рыжих и где, к несчастью, становится все меньше и серых белок. Их тоже съели — только теперь уже люди? Я сказал, что рыжие белки очень вкусные: я пробовал в Италии. Тут разговор зашел о кулинарном искусстве. Сэру Дональду не понравилось, что я всерьез принимаю вывески, изображающие тарелки с морковью и бутылки с желтым соусом и агитирующие огромными буквами за «perfect soup» [90] и «marvellous sauce» [91] . Мне следовало убедиться, что хотя таким, как он, приходится нелегко, искусство приспосабливаться еще не утрачено жителями Британских островов, принявшими надлежащее посвящение под другим небом. Доказательство этому я мог получить тут же. Нет, дайте сообразить, тут же — громко сказано. Необходимо все подготовить, продумать. Не заходить же в первую попавшуюся ресторацию, тем более, итальянскую. Там могут обдурить приезжего итальянца, но не его, ему очки не вотрешь. Он приглашает меня к себе домой. Не сейчас, не в этот вечер, какое там! Он должен предупредить свою повариху Хани, которая живет в Манчестере и приезжает иногда к нему готовить. Слишком далеко? Ерунда, всего четыре часа на поезде. Он даст телеграмму молнию, и на следующее утро его Сладкая (honey [92] ) появится. К девяти вечера парадный ужин будет готов. Сэр Дональд попросил меня прийти пораньше, он будет ждать меня в семь. Я попросил разрешения прийти с итальянским другом. Естественно, хоть с двумя. И он высадил (dropped) меня у входа в гостиницу, где мне предстояло довольствоваться скудным казенным ужином. Зато на следующий день…

88

Доки (англ.).

89

Трущобы (англ.).

90

Превосходный

суп (англ.).

91

Бесподобный соус (англ.).

92

Сладкая, медовая (англ.), что делает имя Хани говорящим.

На следующий день около половины седьмого я стоял на углу Оксфорд Стрит и Парк Лейн, пытаясь свистом привлечь к себе внимание какого-нибудь сердобольного таксиста. Но свистеть было бесполезно: в этот час найти в Лондоне свободное такси задача не из легких. Меня выручил гостиничный портье: его свист, обошедшийся мне в два шиллинга, оказался эффективнее моего, так что в семь часов я и мой друг Альберто Моравиа, вскарабкавшись по узкой лестнице сэра Дональда, получили возможность познакомиться со Сладкой. Ангел, приехавший из города, черного, как уголь, сам оказался черным. Одна из тех женщин, которые в ответ на вопрос, сколько им лет, могут буркнуть что-то нечленораздельное, оканчивающееся на пять, оставляя открытым промежуток от двадцати пяти и выше; круглая, толстая, с лоснящейся кожей, курчавая, добродушная. Обступившие ее сэр Дональд и его адепты весело смеялись. Все были представлены всем, каждый получил свою порцию похвал — и она, и гости, и предвкушаемый роскошный ужин. Можно было предположить, что Хани будет в кухне, но оказалось, что это не так: очевидно, еда была готова и томилась в печке. Как и сэр Дональд, Хани не была чистокровной англичанкой: надо полагать, и в ней текла смешанная кровь, в этой зажигательной женщине с открытым и сильным характером, насмешливой, ловящей на лету двусмысленные остроты и соленые намеки. Она изъяснялась на кокни [93] , и ее было нелегко понимать, но это не мешало нам с Альберто лопаться от смеха — отчасти по долгу гостей, отчасти благодаря нескольким рюмкам горячительного, которые привели нас в хорошее настроение. Разговор коснулся и ужина: закуски с яйцами gull, входящими в число ненормированных продуктов, жареной курицы и знатного пирога с консервированными фруктами. Все было готово, но, к несчастью, кто-то повернул выключатель телевизора, когда на экране разворачивались первые сцены детективного спектакля, захватившие, похоже, не только Хани, но и гостей. Воспользовавшись этим, мы с Альберто спустились в гостиную этажом ниже. Нам было не по себе.

93

Лондонское просторечие.

— Яйца gull, то есть чайки, — сказал я. — Мы влипли. Они черные, как она, и горько-соленые.

— Будем надеяться, что жареная курица не окажется жареной чайкой, — отозвался Моравиа. — У нас нет выбора.

Из другой комнаты доносились крики и смех. «Murder! Murder» [94] , — кричала возбужденная Хани. Мы вышли в сад, и на полчаса о нас забыли. Пьеса, должно быть, достигла кульминации: Хани то дико визжала, то разражалась рыданиями, потом визг и рыдания вдруг смолкли, и стали слышны голоса: казалось, все дружно успокаивают кого-то. Спектакль закончился, а может быть, выключили телевизор. Мы поспешили наверх.

94

Здесь: Убили! Убили! (англ.).

Там снова зажгли свет, Хани без чувств лежала на софе. Пытаясь привести ее в чувство, кто-то хлопал ее по щекам. Спектакль захватил Хани, она забыла обо всем на свете, но труп, воскресший в сундуке, привел ее в такой thrill [95] , так на нее подействовал, что она потеряла сознание. Нужно было быстро поесть и отвезти ее к сыну, он жил поблизости — примерно в получасе езды. Ужин, к сожалению, подгорел, ничего не поделаешь, в следующий раз нам повезет больше. Три юных ганимеда принесли из кухни крутые яйца, черные снаружи и зеленые внутри — их передержали в электрической духовке. Сэр Дональд предупредил, что в таком виде они несъедобны. Лучше сразу приступить к курице, которая оказалась настоящей, правда, успела обуглиться, и гарнир к которой представлял собой красивую грядку солений и редиса. Пирог, напротив, удался, а кроме того, нельзя было не отдать должное кувшину австралийского вина из категории «домашнего разлива». Было уже поздно, настало время прощаться. К Хани вернулось веселое настроение, она собирала вещи, все чмокали ее в щечку и уверяли, что она имела сногсшибательный успех. Один из молодых людей пошел искать такси. Мы разъехались группами в двух противоположных направлениях: сэр Дональд, Хани и два молодых человека — на «остине», я, Альберто и двое других гостей — на такси до ближайшей пещеры подземного поезда, где нас оставили после ритуальных улыбок и рукопожатий. Спускаясь по tapis roulant [96] , я посмотрел на часы: было двадцать минут двенадцатого, слишком поздно, чтобы найти открытый ресторан. И, к сожалению, мы забыли поблагодарить хозяина дома.

95

Ужас (англ.).

96

Эскалатору (франц.).

КЛИЦИЯ В ФОДЖЕ

Раскаленные добела рельсы сверкали под знойным небом Фоджи. Вагоны цвета виноградных выжимок, сухая раковина колонки, связанные бревешки (придет же в голову думать в такую жару о дровах на зиму!), казалось, вот-вот расплавятся. Медленно удаляющийся состав на секунду блеснул буфером последнего вагона, будто намекая на возможность, пробежав сотню метров, догнать поезд. Но пока Клиция прикидывала, хватит ли у нее на это сил после двух нестерпимо жарких дней, проведенных в Фодже, сто метров превратились в сто пятьдесят, а потом и в двести. Слишком далеко. Было три часа пополудни. Войдя в зал ожидания, Клиция присела на край скамьи и открыла расписание. До семи вечера не было ни одного поезда, а дальше ее ждала перспектива трястись двадцать часов в пассажирском, идущем на север. Она посмотрела наверх тем неосознанным, покорным и одновременно отчаянным взглядом, каким с помощью ex voto [97] в деревенских церквах обреченные ищут на небе, кто помог бы им, подал обнадеживающий знак в оправдание их доверия. Однако потолок зала ожидания не разверзся, чтобы явить взору утешительное видение. Вместо этого ей предстал во всем своем отталкивающе мрачном великолепии длинный ряд желтых липучек для мух, усеянных черными точками, их отчаянное жужжание словно сливалось в муку дружной агонии. В середине ближайшей ленты замер огромный черный паук — жертва погубившего его густого клейкого покрытия. Как он умудрился добраться до середины ленты? Клиция терялась в догадках. В конце концов, она остановилась на предположении, что причиной его гибели явился сквозняк: паук должен был спускаться по ниточке собственной слюны, детали своей воздушной архитектуры, когда внезапно налетевший циклон швырнул его на зыбучий песок рокового берега.

97

По обету (лат.). В католицизме дар, приносимый Богу, Мадонне или святому ради исцеления либо в благодарность за него.

Завершив расследование, Клиция вышла на вокзальную площадь. Фибровый чемоданчик был легким, но жег, как крапива, и без того горячую руку. Летом в местных барах неуютно из-за эскадрилий огромных мух, хищно набрасывающихся на посетителей и на съестное. А Клиция уже выписалась из гостиницы. Почувствовав себя потерянной, она бы впала в отчаяние, если бы не спасительная зеленая афиша на стене. В парадном зале муниципалитета (Клиция тут же вообразила прохладное помещение с удобными мягкими креслами) знаменитые профессора Добровский и Петерсон из Луизианского университета в Бэтон Руже и из Института Аватары в Чарльстоне (штат Южная Каролина) проведут содержательный диспут о метемпсихозе. При готовности кого-либо из слушателей принять участие в практических опытах, представляющих большой интерес, афиша обещала такие опыты. Вход стоил недорого.

Поделиться:
Популярные книги

Александр Агренев. Трилогия

Кулаков Алексей Иванович
Александр Агренев
Фантастика:
альтернативная история
9.17
рейтинг книги
Александр Агренев. Трилогия

Пустоши

Сай Ярослав
1. Медорфенов
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Пустоши

Барон нарушает правила

Ренгач Евгений
3. Закон сильного
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Барон нарушает правила

Вперед в прошлое 3

Ратманов Денис
3. Вперёд в прошлое
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Вперед в прошлое 3

На границе империй. Том 9. Часть 2

INDIGO
15. Фортуна дама переменчивая
Фантастика:
космическая фантастика
попаданцы
5.00
рейтинг книги
На границе империй. Том 9. Часть 2

Афганский рубеж

Дорин Михаил
1. Рубеж
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
7.50
рейтинг книги
Афганский рубеж

Совпадений нет

Безрукова Елена
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.50
рейтинг книги
Совпадений нет

Идеальный мир для Социопата 13

Сапфир Олег
13. Социопат
Фантастика:
боевая фантастика
постапокалипсис
рпг
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Социопата 13

Наследник в Зеркальной Маске

Тарс Элиан
8. Десять Принцев Российской Империи
Фантастика:
городское фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Наследник в Зеркальной Маске

Королевская Академия Магии. Неестественный Отбор

Самсонова Наталья
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
8.22
рейтинг книги
Королевская Академия Магии. Неестественный Отбор

Proxy bellum

Ланцов Михаил Алексеевич
5. Фрунзе
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
4.25
рейтинг книги
Proxy bellum

Светлая ведьма для Темного ректора

Дари Адриана
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Светлая ведьма для Темного ректора

Матабар. II

Клеванский Кирилл Сергеевич
2. Матабар
Фантастика:
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Матабар. II

Академия

Сай Ярослав
2. Медорфенов
Фантастика:
юмористическая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Академия