Дип-склероз (сборник)
Шрифт:
— Дос трагически вздыхает и вновь основательно прикладывается к кружке.
— Драпал так, что думал из виртуального костюма выскочу… Бросился в реку, плыву. Погони не слышно. Ну, думаю, ушел. А тут какой-то гад засел над обрывом и давай сверху из пулемета шмалять. Я ему: «Что ж ты делаешь, урод! Я ж утону, на хрен!» А этот псих: «Ничего, зато потом про тебя такие анекдоты сочинят!» В общем, вовремя вы меня вытащили…
— Не мы, а он. — Маньяк указывает на Писателя. — Специально для того, чтобы провести воспитательную беседу.
— Неправда, — качает
— Например? — небрежно спрашивает Шурка.
— Ну, например — два триллиона баксов.
Мы переглядываемся. Писатель улыбается:
— Приблизительно на такую сумму вывезено богатств из бедной России за последние десять лет. И большая часть этих денег лежит в американских, швейцарских, немецких банках. Очень хорошо лежит — по крайней мере так думают те, кто их туда положил. А я, например, думаю, что триллионы эти лежат плохо. — Он лукаво щурится, постукивая пальцем по хрустальной кружке. — И по-моему, даже очень плохо.
– На что это вы намекаете? — смеется Падла.
— На то, что, пока мы с вами пьем это прекрасное виртуальное пиво, огромное большинство соотечественников едва может наскрести на обычное «Жигулевское». — Лицо Писателя вдруг становится серьезным. — Да что там пиво…
Он машет рукой:
— Неужели вам надо объяснять такие вещи?
— Не надо, — уже без тени улыбки качает головой Падла. Да и всем остальным, включая Жирдяя, объяснения не нужны. Мы ведь живем не только в глубине. Хотя слишком часто пытаемся забыть об этом…
— Это сложно провернуть. Даже более чем сложно, — говорит Маньяк. — Разве что… если б все русские хакеры работали вместе… Да и многих из-за кордона пришлось бы подключить.
— А я и не говорил, что будет просто, — во внимательном взгляде Писателя чудится легкая ирония. — Вы — лучшие. И кто, если не вы, сможет объединить вокруг себя остальных… Подумайте сами, что стоит на кону!
Шурка вздыхает:
— Звучит здорово… Но, по-моему, это слишком. Даже для нас.
А Жирдяй легкомысленно замечает:
— Самое трудное будет — потратить два триллиона. Пивом-то мы земляков обеспечим…
— Ага, — хихикает Дос. — Цистерны по три на брата, включая покойников и младенцев.
— А вот куда деть остальное?
— Учредим Шнобелевскую премию. Самому наглому хакеру. И назовем ее «Золотой Жирдяй», — невозмутимо предлагает Маньяк.
— А вторую назовем «Пустозвон года». И вы все будете первыми соискателями, — вставляет Падла.
— Ага, а ты членом жюри, — обижается Маньяк.
— На этот раз все слишком серьезно, — урезонивает их бородач и в задумчивости чешет затылок: — Это было бы главное дело в моей жизни… Если б вышло…
— Поверьте, вы не знаете до конца собственных сил! — качает головой Писатель и отхлебывает из кружки. — Да
— Угу, — кивает юное создание. — Только пускай они перестанут приставать к Диме…
— Перестанут, — подмигивает нам Литератор. — Она у нас действительно просто умница…
— Да, — кивает Жирдяй. — А если еще и чебурашек подключить… Америка бы содрогнулась.
— Ну уж, это было бы слишком сурово, — не соглашается Маньяк. — Я бы ограничился Змеем Горынычем.
Писатель смеется и откуда-то из пустоты достает тарелку с таранью. А у меня вдруг мелькает смутное подозрение. Не так он прост, этот наладчик человеческих душ. И «Лабиринт Мудрости» — совсем не такая уж безобидная программка…
— Шансы есть, — разминая здоровенную тарань, говорит Литератор с кажущейся беззаботностью. — И шансы более чем неплохие.
Крупная рыбная чешуя летит на дорогое самурайское кимоно.
— Плохо, что дайверы нынче уже не те, — вдруг напоминает Маньяк, и я торопливо отвожу глаза.
— Это верно. — Голос Писателя звучит жестко. — Только они ведь сами виноваты. Рано или поздно это должно было произойти. Глубина менялась. Глубина начинала что-то понимать… А они не изменились и ничего не поняли. Они по-прежнему жили только для себя…
Я чувствую его пристальный взгляд.
— Кому многое дано, Леонид, с того и спрос больше. Все зависит только от тебя. Если ты изменишься, способности вернутся. Конечно, не сегодня и не завтра…
— Спасибо за откровенность, — криво усмехаюсь и залпом допиваю свое пиво. Решено. С завтрашнего дня ударяюсь в полный альтруизм и начинаю собирать деньги в помощь каким-нибудь голодающим эфиопским хакерам…
В это мгновение в глазах Писателя что-то вспыхивает, словно он вдруг вспомнил необыкновенно забавную вещь:
— Кстати, по-моему, самое время сбросить маскарадные костюмы!
Он взмахивает рукой, и все мы оказывается в удобных креслах. А спустя секунду окружающий мир с хрупким звоном осыпается сотнями сверкающих осколков.
— Ну их на фиг, эти фальшивые зеркала! — весело щурится Писатель.
Я моргаю. Похоже, ничего не изменилось? Нет, я не прав. У Шурки начисто исчезли бицепсы терминатора. Правда, Падла остался неизменен с головы до пят, но вот зато на месте Жирдяя… Фу-ты, неужели это и есть его истинный облик? Тощий, чуть сутуловатый парень со смущенной улыбкой. Никаких признаков избыточного веса, никаких намеков на привычную хамоватость в физиономии… А Дос? Не верю глазам: на месте мокрушника-рецидивиста со стальным взглядом — пацан лет пятнадцати, не больше! И ловко же он водил нас за нос! Вот только странно, что все почему-то смотрят не на него, а куда-то совсем в другую сторону… Я поворачиваюсь: что же там такое, еще более невероятное, чем эта последняя метаморфоза? И от изумления у меня начисто перехватывает дух: