Дипломатическая неприкосновенность (сборник)
Шрифт:
Диксон вытащил Оружие, недоумевая: неужели они осмелятся на новую попытку? Собаки осмелились.
Пятнистая серая псина вылетела из кустарника прямехонько за его спиной. Коротко прогудело Оружие. Собака исчезла, не закончив прыжка, и деревья легонько вздрогнули — это воздух схлопнулся там, где только что внезапно возник вакуум.
На Диксона накинулась еще одна собака, он, слегка нахмурив брови, дезинтегрировал и ее. Этих зверюг не назовешь безмозглыми. Почему же они не могли усвоить очевидное — тот простой факт, что против него и его Оружия устоять невозможно?
Три собаки без предупреждения одновременно прыгнули с разных сторон. Диксон перебросил рычажок на автоматический огонь и скосил зверюг плавным жестом умелого косаря. Пыль взметнулась и вспыхнула искрами, заполняя вакуум.
Диксон внимательно прислушался. Казалось, весь лес наполнился негромкими кашляющими звуками. Новые стаи спешили принять участие в погоне.
Почему они ничему не научились?
И вдруг ответ словно обрушился на него. “Они не научились, — подумал он, — потому что урок был слишком беспредметным!"
Оружие... Оно дезинтегрировало бесшумно, быстро, чисто. Большинство собак, которых он поразил, попросту исчезли. Не было ни лая. захлебывающегося в агонии, ни рычания, никто не выл, не ревел, не визжал...
Но главное, не было оглушительного грома, который перепугал бы зверье. Не было пороховой вони, не было резких щелчков, производимых затвором, когда патрон досылается в казенную часть...
"Наверное, эти собаки не очень-то смышленые, — подумал Диксон, — не понимают, что у меня в руках орудие убийства. Наверное, они не сообразили, что происходит. Наверное, они считают, что я беззащитен”.
Он еще быстрее пошел по сумрачному лесу. “Мне нечего опасаться, — напомнил он себе. — Пусть до зверей не доходит, что Оружие убивает, но ведь от этого его свойства не меняются”. Конечно, вернувшись, он будет настаивать, чтобы в новых моделях предусмотрели какую-нибудь шумовую приставку. Это не составит проблемы. А с шумовиком будет все же спокойнее.
Древесные твари набрались наглости и теперь, обнажив клыки, раскачивались на ветвях над самой его головой. “Пожалуй, они все-таки плотоядные”, — решил Диксон. Переключив Оружие на автоматический огонь, он принялся полосовать верхушки деревьев, выхватывая в кронах огромные бреши.
Древесники пустились наутек, пронзительно визжа. Сверху дождем посыпались листья и срезанные ветки. Дикие собаки, перепугавшись, на время стихли, отбежав в заросли, подальше от падающих обломков.
Диксон усмехнулся... и тут же растянулся на земле, сбитый с ног мощным ударом. Здоровенный сук, срезанный с дерева, падая, пробил листву и угодил в левое плечо, выбив из рук Оружие.
Оно упало недалеко — футах в десяти — и по-прежнему вело автоматический огонь, слепо изничтожая кустарник всего в нескольких ярдах от Диксона.
Он выкарабкался из-под сука и метнулся к Оружию. Но один из древесников опередил его. Диксон бросился ничком на землю. Древесник, победно вопя, завертелся с дезинтегратором в лапах. Гигантские деревья,
Голова животного исчезла без единого звука.
Диксон не собирался упускать последний шанс. Он ринулся вперед, перепрыгнул через траншею и схватил Оружие, прежде чем другой древесник успел подскочить к игрушке. Диксон быстро перевел предохранитель, отключив автоматическую стрельбу.
Тут же вернулись несколько собак. Они пристально смотрели на него.
Диксон пока не осмеливался открывать огонь. Его руки тряслись так сильно, что для себя он представлял сейчас куда большую опасность, чем для собак. Он повернулся и заковылял к кораблю.
Собаки двинулись следом.
Диксон быстро взял себя в руки. Он оценивающе посмотрел на блестящее Оружие, зажатое в кулаке. Теперь он испытывал к нему еще большее уважение и еще больший страх. Гораздо больший страх, чем испытывали к нему собаки. Они явно не связывали ущерб, нанесенный лесу, с дезинтегратором. Должно быть, им просто показалось, что по деревьям внезапно пронесся сильный ураган.
Но ураган стих. Снова наступило время охоты.
Диксон проламывался сквозь густой кустарник, прокладывая дорогу выстрелами. Собаки держались по обе стороны от него, не отставая ни на шаг. Он беспрестанно палил в листву, время от времени прихватывая и собаку. Их уже было несколько десятков, и они усилили натиск.
«Черт побери! — подумал Диксон. — Неужели они не подсчитывают потери?»
Но ему тут же пришло в голову, что собаки просто-напросто не знали, что такое счет.
Он пробивался вперед изо всех сил, до корабля оставалось совсем немного. Путь ему преградило тяжелое бревно. Он переступил через него.
Внезапно бревно ожило и рассерженно распахнуло чудовищные челюсти прямо у его ног.
Диксон выстрелил вслепую. Направив дуло вниз, он давил на спусковой крючок целых три секунды и чудом не задел собственных ног. Тварь исчезла. Диксон судорожно глотнул, качнулся и... съехал ногами вперед в яму, которую только что проделал лучом.
Он шмякнулся на дно, вывихнув левую лодыжку. Собаки, рыча и лязгая зубами, взяли его в кольцо.
"Спокойно”, — сказал себе Диксон. Двумя выстрелами он очистил края ямы от зверей и попробовал выбраться.
Стенки ямы были слишком круты, к тому же от выстрелов они оплавились, земля превратилась в стекло.
Обезумев, Диксон снова и снова бросался на стену, безрассудно тратя силы. Наконец он остановился и заставил себя задуматься. Раз Оружие привело его в эту яму, значит, Оружие и должно помочь ему выбраться наружу. Он вырезал в почве пологий скат и, мучительно хромая, поднялся на поверхность.