Дипломатический труп
Шрифт:
– Взлом помещения снаружи вы исключаете?
– Мы проверили замки. Да, они не новые, ставились еще при царе Горохе. Но свежих царапин на механизме нет. Эти замки вообще очень давно отпирались постоянным дубликатом ключа. Дополнительные борозды под микроскопом хорошо видны. Они забиты грязью. Следов свежего взлома или недавнего подбора ключей там не было.
Гуров еще минут тридцать задавал вопросы эксперту, пытаясь докопаться до различных мелочей. Но таковых в этой истории, видимо, просто не имелось. Все было проделано элементарно просто.
Оля уже уходила и в дверях кабинета столкнулась
Станислав Васильевич проводил миловидную девушку внимательным взглядом, потом вошел в кабинет и спросил:
– Чего это ты ее тут так долго и обстоятельно пытал?
– Пытался добиться объективности, – ответил Гуров, делая пометки на листе бумаги.
– Девочка с амбициями?
– Да, как и большинство молоденьких хорошеньких отличниц. Сначала ты должен доказать, что ей веришь, ценишь ее как специалиста. Потом уж можно будет надеяться, что она не выдумывает, а выдает тебе объективную информацию. Хотя девочка и в самом деле толковая. Главное, что она хорошо разбирается в теории фотосъемки.
– Ничего нового? – спросил Крячко, имея в виду информацию по преступлению.
– Все то же. Но теперь мы хотя бы можем убежденно говорить о том, как оно было спланировано и проведено. Что у тебя со списком похищенного?
Станислав устало улыбнулся и плюхнулся на стул, на котором только что сидела девушка.
– На тебе экземпляр. Второй я уже отдал для распространения в сводках по отделам и управлениям. Удивительное дело! Девушки, которым нравятся красивые одежды и украшения, мало что могут рассказать об их особенностях. Вот ты любого мужика спроси про индивидуальные черты его машины. Он тебе на трех листах убористым почерком распишет, что в ней такого, из-за чего его ласточку не спутаешь с любой другой машиной.
– То же касается и женщин, а не только машин, – улыбнулся Гуров. – Мужики и про своих жен могут составить такие же длинные списки. Хорошие или плохие качества, но все распишут подробно. А вот женщины и про мужей не могут толком рассказать. Хороший либо плохой. Лодырь и бабник или же деньги в дом несет, лишнюю копеечку норовит заработать. Критериев оценки маловато. Поехали?
– Поехали. – Крячко устало потянулся и нехотя встал.
Салон цветов на улице Яблочкова представлял собой временное сооружение, стоявшее в ряду таких же, построенных на скорую руку и выкрашенных в веселенькие летние цвета, домиков. Кому-то в администрации пришло в голову, что долгое строительство лучше не закрывать заборами со стороны жилого массива. Их роль вполне могут сыграть плотные ряды вот таких временных магазинчиков: промышленные и спортивные товары, фрукты и овощи, цветы. И людям далеко не ходить, и весь ассортимент товаров под рукой.
– Сколько они уже тут стоят? – Гуров кивнул на ряд однотипных одноэтажных магазинчиков с большими окнами.
– Почти год. Насколько я понял, арендаторы меняются редко. А администрация следит лишь за тем, чтобы рядом не продавались товары одного вида.
– Ясно. Какой нам нужен?
Крячко показал рукой вправо, где виднелась новенькая растяжка с изображением роскошного букета полевых цветов. Сыщикам пришлось спускаться в подземный переход.
– Директор или кто там у них будет на месте?
– Да. – Крячко посмотрел
– А он?..
– А он смеется, говорит, что пострадало государство, а не его бизнес. Он ущерба не понес.
– А ты?
– А я говорю, что придет время, и он понесет ущерб, но тогда уже ему же будет неудобно обращаться к нам за помощью.
– Что за детский лепет, Станислав? – удивился Гуров и внимательно посмотрел на напарника.
– В точку попал. Там владелец – паренек лет девятнадцати, но уже амбициозный сверх всякой меры. Гонору в нем много, а жизненного опыта на три копейки. Ты бы посмотрел, как его же продавцы ему в спину смеются. Но ты не волнуйся, я его прижал. Будет с нами беседовать, вытянувшись в струнку, как и положено перед полковниками из главка.
– И как же ты его приструнил? – торопливо поднимаясь по лестнице подземного перехода, спросил Гуров.
– Просто. Намекнул, что он в числе подозреваемых. Что вся эта афера не могла бы иметь место, если бы он не был в ней замешан. Вот парень и сник.
– А говоришь, что амбициозный.
– Видимость, Лев Иванович, и ничего больше. Денежки вложены чужие, контакты с поставщиками не его. Он уже решил, что является пупом земли. Знакомый его матери по ее просьбе взял парня на работу директором этой вот торговой точки, а он сразу и возомнил себя крутым бизнесменом. Кстати, теперь мальчонка будет думать, что настоящий хозяин его может вытурить, если появятся серьезные подозрения в причастности.
– Нехорошо запугивать детей! – заявил Гуров.
– Свое место будет знать, – проворчал Крячко. – Да и не запугивал я его. Просто объяснил ситуацию, чтобы не выделывался. Терпеть не могу, когда кто-то сам по себе абсолютно пустое место, а изображает хозяина жизни. Поубивал бы таких, всех сразу!
– Что-то ты сегодня кровожаден, Станислав. К чему бы это?
– Не к чему, а от чего. Воды горячей дома нет, а бриться из стакана как-то не комильфо.
– Ясно. А это не твой подопечный шагами улицу меряет? – Гуров кивнул на худощавого парня, отиравшегося возле цветочного магазина.
Крячко посмотрел на молодого человека и недовольно проворчал что-то себе под нос. Однако вскоре ситуация изменилась. Сыщикам оставалось преодолеть последние полсотни метров от подземного перехода до магазинчика, когда к юноше подошел кавказец средних лет. Господам полковникам как-то сразу стало понятно, что парень боялся не встречи с полицией, опасался вовсе не ответственности перед законом. Он сразу сник и опустил плечи, когда кавказец стал ему что-то выговаривать, активно жестикулируя.
– Здравствуйте! Не помешаем? – без церемоний влез в разговор Гуров, когда они с Крячко подошли к магазину.
– Вы… – кавказец замялся, оценивая неизвестных мужчин быстрым взглядом. – Понятно, вы из полиции.
– А вы, наверное, являетесь собственником этого хозяйства и работодателем молодого человека? Полковник Гуров, Главное управление уголовного розыска. Это полковник Крячко, мой коллега.
– Заур, – представился кавказец. – А в чем дело? Александр мне сказал, что вы придете, что у вас есть разговор. Только следователь все вопросы уже задавал.