Дипломатия греха
Шрифт:
— Если я правильно понял, — уточнил Рощин, — то один из вас иерей православной церкви, а другой — уполномоченный уголовного розыска территориального отдела? Какое же вы имеете отношение к этой операции? Которая к тому же, сказать по чести, кажется мне несколько… бредовой.
— Просто это наша идея, — сказал Разумовский. — Бывает такое, что тебе приходит неплохая идея, не связанная с твоей основной работой, и оставлять ее без внимания просто жаль. А эта к тому же может принести значительную пользу.
— Если б это было так, — вздохнул Рощин, — Я был бы «за» обеими руками.
— Вот и нам жаль просто так отдавать ее, — сказал иерей. Раз это наша идея, мы хотим участвовать. А иной возможности поучаствовать, да и реализовать ее саму, кроме как обманув спецслужбы, у нас нет. Вот я и сообщил им о готовящемся покушении… Почему вы все так скептически к этому относитесь? Сам факт существования убийцы сомнений не вызывает? Цель и мотивы его деятельности? Или можно сделать иные выводы из существующих фактов? Сейчас у него есть возможность и даже необходимость работать с наименьшим риском, а потому и действовать нужно быстро. Мы предложим ему вариант, от которого он не сможет отказаться. И навязать свои правила игры… Ну, так давайте же рискнем!
— Ни фига себе игрушки! — проворчал я себе под нос. Как за спичками сбегать предлагает! Чуть-чуть ошибся, и «огонек» больше не понадобится.
— Еще один вопрос, ребята, — сказал Рощин. — Если я правильно понял, вы ничего не знаете ни о личности убийцы, ни о его характере, ни о совершенных им преступлениях, кроме как из публикаций в прессе? Говоря проще: прочитали заметки в газетах, поговорили с парой человек и решили, что поймаете его?
— Да, — подтвердил Разумовский, — примерно так — И не имея никакого отношения к спецслужбам, — продолжал Рощин, — обманом втянули их в авантюру?
— Ну… В целом…
— …При этом стопроцентной гарантии их участия у вас нет?
Иерей угрюмо молчал, глядя в пол, потом вздохнул и сказал:
— Мы сделаем все сами. Мы не просим помогать нам. Нам нужно только согласие на… единовременную эксплуатацию вашего имени. Вы — самая подходящая кандидатура, и нам не придется подтасовывать факты. Но если вы откажетесь, мы все поймем и найдем другого кандидата… Или выдумаем его. Это авантюра, но исключительно добровольная. Вам не нужно рисковать и…
— Вот! — Рощин показал нам кукиш. — «Ненужно»! Чтобы кто-то за меня рисковал, а я в стороне стоял?! Нет, ребята, этот номер у вас не пройдет. Не дам я вам свое имя использовать. Я и сам под ним неплохо выступлю.
— Станислав Дмитриевич, — сказал я убедительно, — об этом не может быть и речи. В нашем деле вы — частное лицо, и рисковать вам мы не позволим.
— А он, — ткнул пальцем в иерея Рощин, — он не частное лицо?
— Это совсем другое.
— Вот и я «другое», — заявил упрямый майор.
— Это неофициальная операция. Это… это противозаконно.
— Здорово! — сказал, улыбаясь, Рощин. — Терпеть не могу все законы вместе взятые и каждый в отдельности. Нет, ребята, вы меня не переубедите!
— Тогда мы вынуждены откланяться, — я поднялся с кресла. — Простите за беспокойство. Мы попытаемся найти иной выход.
Я прихватил за рукав растерявшегося Разумовского и поволок к выходу.
— Идите, идите, — бросил нам вслед Рощин. — Ищите, думайте, разрабатывайте… А я в эту субботу буду венчаться в Спасо-Преображенском соборе. И позабочусь, чтобы сообщения об этом появились в прессе. Адью!
Я остановился у самой двери и медленно обернулся:
— Ну, ты и… Это шантаж?
— Ага! — радостно подтвердил Рощин.
— Радуйся, батюшка, — укорил я иерея, — вот чего ты добился. Станислав Дмитриевич, вы понимаете, что в одиночку вы ничего не добьетесь?
— Да ну? — удивился он. — А мне кажется, что это вы останетесь за бортом. Спецслужбы будут прикрывать меня, к тому же мне помогут мои сослуживцы, а они ребята не промах. Так что… Вы не хотите поучаствовать, а, парни?
Обреченно вздохнув, я вернулся на место…
Ровно в 11 часов утра я подходил к Спасо-Преображенскому собору. Дважды мне навстречу попадались шатающиеся без дела молодые здоровые парни, охватывающие меня с головы до пят профессиональными, цепкими взглядами. Я недовольно поморщился. Засада такого уровня хороша на бандитов среднего звена или на недотеп-аферистов, но, никак не годилась в виде ловушки на профессионала.
«Дело обречено на провал, — подумал я, — может, это и к лучшему».
Заметив в скверике, позади собора, могучую фигуру Разумовского, я направился к нему.
— Отвратительно! — сказал я вместо приветствия. — Не нужно было связываться со спецслужбами. Надо было попытаться привлечь ФСБ.
— Да, — недовольно согласился иерей, оглядываясь вокруг. — Кто ж знал, что они расставят вокруг молодых парней. Что людей не хватает — это понятно, но в таком случае было бы обойтись без них вообще. Достаточно снайперов на крыше.
— Они уже там?
Разумовский кивнул.
— Несколько часов не такой уж большой срок, — сказал он. А выгоды это им сулит немалые… Ты видел, объявления в газетах?
— Видел. Две опубликовали, а третья не сочла нужным. Да и в двух опубликовавших удалось пропихнуть их только по блату. Не получится у нас ничего. Слишком заметно.
— Может быть, может быть, — задумчиво пробормотал иерей. — Но уж больно хороша приманка. Этот парень наверняка считает себя профессионалом экстра-класса. Знаешь, как это бывает, когда слишком зарвешься…
— Думаешь, примет вызов?
— Надеюсь на это. Если относиться к нам без должного уважения, то не только примет, но и сам бросит вызов. Чего гадать, через пару часов узнаем.