Дипломатия наемника
Шрифт:
— Да, все это необходимо, — не стал спорить Силинг. — Но это станем решать потом, позже. А пока вернемся к насущному делу. Значит, чтобы умаслить Авеша, предложить его племяннице Шлангенбурга? Кстати, а вы знаете, что рыцарь влюблен в принцессу Ингу?
Я округлил глаза. Но врать не стал.
— То, что капитан стражи в кого-то влюблен, он мне говорил. Вернее — я застал его за написанием стихов. Догадаться было не сложно. Но имени дамы сердца он не называл, уверяя, что стихи сжигает.
— Видимо, сжигает не все. Инга мне как-то дала почитать одно
Герцог процитировал:
— Я недостоин целовать песок
Которого касался ваш сапог.
— Ну, не так и плохо для капитана дворцовой стражи. Бывают и хуже, — заступился я за Шлангенбурга.
— Не спорю. — согласился Силинг.
Герцог встал со своего места, сделал несколько шагов по комнате, вернулся и снова сел. Кажется, пришло-таки время обратиться к более важным вещам. И я не ошибся.
— Граф, вы мне сегодня высказали множество интересных идей. Думаю, мы еще к ним вернемся. Но прежде чем собирать Совет герцогства, чтобы тот одобрил мой новый титул, мне предстоит одно важное дело. Вернее — предстоит это вам, но от моего имени и по моей просьбе.
Я изобразил внимание. Нет, я сам превратился во дно большое ухо, чтобы не упустить ни малейшего слова. А Его Высочество начал разговор с вопроса:
— Граф, вам, безусловно, известна история герцогства?
— Только в общих чертах, — не стал я кривить душой. — Я знаю, что некогда существовало могущественное королевство Нимотен, которым правил король… не помню имени.
— Алуэн Мохнатые Щеки, — любезно подсказал герцог.
— Ага, точно, — вспомнил я рассказ мага. — Мы ехали в Севр мимо одной из его могил, а их, как мне говорили целых двенадцать. У Алуэна имелись сыновья и дочь, которую обесчестили братья. Дочка родила сына, который наказал своих дядюшек. Наверняка среди них был и его отец. Еще что-то припоминается про меч Уалдрейк, которым владел покойный король. В общем, суть в том, что после смерти отца началась гражданская война и Нимотен раскололось на несколько частей — королевство Ботэн, княжество Севр и герцогство Силингия. Были еще какие-то государства, но их названий не знаю.
— Царство гномов тоже принадлежало Нимотену, — сказал герцог. — А еще были княжества, которые вошли либо в Ботэн, либо в Севр или Силингию.
— Кстати, а почему Ботэн королевство, а Силингия только герцогство? — поинтересовался я.
— Вот, здесь и таится ответ на ваш вопрос — зачем я вас вызвал. Я хочу, чтобы вы помогли превратить Силингию в королевство. Но у нас нет того, что дает мне право объявить себя королем.
— Вам необходим какой-то амулет? Или корона древних королей? — предположил я.
— Мне необходимо святилище. Все дело в том, что в королевстве Нимотен имелось два главных святилища. Одно из них принадлежит королевству Ботэн. Именно из-за этого святилища правители Ботэна имеют право на королевский титул.
— А где второе? — спросил я.
— Второе сейчас занимает народ олкенов.
— Народ занимает святилище? — удивился я. — Святилище такое огромное или народ слишком маленький?
— Олкенов не очень много, а вот святилище — оно и на самом деле огромное. Святилище — это земля. Там есть холмы, равнины. Нет никаких храмов, нет Священных рощ или чего-то такого, что можно увидеть или потрогать. Изначальная земля. Место рождения короля Алуэна Мохнатые Щеки.
— То есть, мало того, что у Алуэна двенадцать могил, так у него еще и две родины? — удивился я. Хотя, чему тут удивляться?
— На самом-то деле их больше, но эти две родины — самые главные.
Ладно, две, так две. С этими древними королями никогда не знаешь — откуда они взялись и где умерли. Но древние короли давно умерли, а жизнь идет.
— Так почему бы вам не послать в эти земли отряд рыцарей и копейщиков? Если олкенов так мало, то можно просто э-э… вежливо поросить, чтобы они признали вас, как своего правителя, а свои земли — частью Силингии?
— Увы, не все так просто, — покачал головой герцог. — Во-первых, мои предки дали клятву, что ни один воин не ступит сапогом на священную землю олкенов. А во-вторых, свое согласие на мою коронацию должна дать правительница олкенов — мертвая женщина.
— Мертвая женщина? — переспросил я. Опять мертвецы? И что, какие-нибудь некроманты подняли из могилки покойницу и заставили ее править целым народом? Вот я и говорю — маги, все-таки, изрядные сволочи.
— Мертвая — она только именуется, а на самом деле вполне живая, — успокоил меня герцог. — Мертвая Женщина — это вроде титула у олкенов. — Но потом снова растревожил: — Мертвая, потому что она живет на земле лишь телом, а ее душа — в царстве духов.
— М-да, — протянул я. — Значит, я должен как-то проникнуть в мир духов, и уговорить Мертвую Женщину дать согласие на коронацию? А зачем вам ее согласие?
— Все дело в том, что Мертвая Женщина — это моя жена.
Глава семнадцатая
Тайны истории
Лес закончился, а вместе с ним и владения Силинга. Жаль, что и дороге пришел конец. Лесная дорога была старой, больше напоминавшей тропу, возы тащились по ней еле-еле, но все-таки лучше так, чем продираться сквозь кустарник. А вид равнины доверия не внушал. Вроде и ровно, но кто знает, что таится под растительностью? Кротовья нора, а то и вообще — забытая ловчая яма. Я, хотя и провел полжизни в седле (ладно, пусть десятую часть!) не очень люблю, когда перед глазами нет четкого пути, размеченного обочинами и канавами.
Воины, сопровождавшие нас, принялись деловито обустраивать лагерь, потому что им предстоит торчать здесь почти два месяца — этим бедолагам, придется ждать нашего возвращения.
— Фон Рейн, — подозвал я к себе своего грустного оруженосца, который так до сих пор и не принял участие в какой-нибудь схватке. — Помните, что я вам приказал?
— Помню, господин граф, — уныло ответил юноша. — Я остаюсь за старшего в вашей дружине, заниматься воинской подготовкой с утра до вечера и я должен следить, чтобы люди падали от усталости.