Дипломатия Волков
Шрифт:
— Посмотри-ка на землю, — показал Эйоуюэль, и Дугхалл увидел, что причальные канаты остались на посадочных кабестанах.
— Они перерезали их, — усмехнулся он. — Они перерезали канаты.
Дугхалл словно воочию видел, как эти идиоты стараются поднять аэрибль в воздух.
— Если Сабиры обрубили канаты, чтобы взлететь, значит, придется им плясать джигу у Бретвана.
Эйоуюэль покачал головой.
— Канаты остались целыми. Сабиры сделали бы все необходимое, чтобы благополучно переправить корабль в свой Дом. Посадочная бригада прошла бы через весь город, если б это
Скрестив руки на груди, Дугхалл ждал объяснений. Которые — он был уверен — ему не понравятся.
— В кабине пилота спрятана рукоять для экстренного высвобождения, — сказал Эйоуюэль. — Она отпускает одновременно все канаты — искусники предусмотрели это на случай нападения врагов при посадке.
Дугхалл нахмурился.
— Значит, вчера ты мог потянуть за нее и поднять нас в воздух…
Пилот затряс головой.
— Да — если бы находился в кабине. Но вчера Кейт стало плохо от этих чар, помнишь? И мы с Типпой были у люка, чтобы сразу побежать за помощью. А там Сабиры потребовали, чтобы он опустился на землю, обещая в противном случае застрелить Типпу.
Дугхалл ничего не забыл.
— Да, теперь кажется, что все было давным-давно, но ты, конечно, прав в этом вопросе. Однако чтобы Кейт увела аэрибль…
Эйоуюэль опустил ладонь на плечо посланника.
— Парат Дугхалл, Кейт умела водить аэрибль. И знала, где находится потайная рукоятка. Она умела управлять и подъемом, и двигателями и несколько раз сама вела этот корабль.
Дугхалл смотрел на него, ошарашенный. Увидев этот взгляд, Эйоуюэль дрогнул.
— Я сам научил ее.
Дугхалл надолго лишился дара речи. Наконец ему удалось выдохнуть:
— Зачем?
Эйоуюэль пожал плечами.
— Ей хотелось научиться. Она была такой сообразительной и ловкой.
Дугхалл почувствовал дрожь в коленках.
— Итак, она не прячется где-нибудь за воротами?
— Нет.
Дугхалл только что был полон надежды, что спасся хотя бы один любимый им человек. Теперь у него осталась лишь горечь неуверенности.
— А какие меры предусмотрели искусники, чтобы посадить корабль, после того как сброшены канаты?
Эйоуюэль надул губы.
— Тут о посадке речи уже не шло. После экстренного взлета нам оставалось лишь долететь до дружественной территории и там разбиться или дотянуть до моря и утопить аэрибль.
— А спасательной лодки на сей счет строители не предусмотрели?
— Нас… э… всегда наставляли в том духе, что нам следует… э… так сказать, утонуть вместе с кораблем.
— Ты хочешь сказать, что у нее нет возможности спастись?
— Никакой. То есть надежной возможности. В самом лучшем случае она могла разбиться на дружественной территории — так, чтобы не получить особых травм. Но если посадочная бригада не заправила аэрибль после посадки — а я не могу даже представить такого, — скорее всего Кейт не сумеет дотянуть до дружественной территории.
Дугхалл обжег пилота яростным взглядом и подумал о Кейт. К.акой исключительный дипломат получился бы из нее! Она могла бы творить для Семьи истинные чудеса. И не только для Семьи. Она была особенной. А теперь
— Я приказал бы повесить тебя, — бросил он Эйоуюэлю, — но не стану. Семья и так потеряла достаточно людей. Но кровь Кейт на твоих руках, и я это запомню. И когда-нибудь призову к ответу.
Корабль более не раскачивался с боку на бок, теперь он нырял и взмывал, словно бы взбирался на горку, скользил с ее противоположного склона, потом поднимался на следующий и так без конца. Гамак Хасмаля зажил собственной жизнью. На какой-то момент перемена озадачила путешественника. А потом — как только он понял, что это значит, — лицо его озарилось довольной улыбкой. «Кречет» вышел в море — притом направляясь невесть куда, — и это было как нельзя кстати, потому что Хасмалю наконец удалось спастись.
Сунув ноги в туфли, он поднялся по трапу на главную палубу. Слева тянулась цепочка невысоких островков, но «Кречет» шел в открытом море. Капитан стоял у руля, с удовольствием обратив прищуренные глаза к невысокому утреннему светилу. Несколько мореходов, в том числе Кеши-Увечные, не смевшие высовываться на палубу, пока корабль находился в Иберанских водах, устроились среди линей, наслаждаясь крепким ветерком и солнцем. Хасмаль ощущал их радость вновь обретенной свободы и вполне понимал ее. Он и сам чувствовал себя подобным образом.
Отправившись на корму, он кивнул.
— Итак, груз уже на борту?
Капитан улыбнулся.
— И ты без особого промедления оказался в море, как я и обещал. Ты утверждал, что хотел бы как следует поплавать. Значит, место нашего назначения удовлетворит тебя.
— В самом деле?
— Не сомневаюсь. Мы пойдем под парусами до Новтерры. Надеюсь, у тебя есть с собой все необходимое — теперь мы землю разве только увидим. И то не скоро.
Хасмаль громко рассмеялся.
— Добрая весть. Ах, капитан, ты и не знаешь, насколько она добрая.
А потом, прислонясь к поручню, стал разглядывать бегущую назад воду.
— Я так и думал, хотя никогда не слышал от тебя, чего ты… избегаешь.
Капитан не сказал и «от чего бежишь». Пожав плечами, Хасмаль отделался полуправдой.
— Ничего особенного. От женщины. От опасений. Нежеланного будущего.
Ян Драклес расхохотался.
— Хас, я брал тебя на борт, зная, что ты не преступник. Многие мужчины были вынуждены уходить в море, чтобы скрыться от женщины. Откровенно говоря, свое первое путешествие я совершил именно по этой причине.
Хасмаль с любопытством поглядел на него.
— Я понравился молодой девице, а та сказала своему свирепому отцу, что я лишил ее девственности и она предпочитает выйти за меня замуж, чем видеть повешенным на городской площади. Я… ну… я решил, что девушка, способная обмануть отца, обманет и мужа; к тому же я не хотел становиться учеником лавочника, сколь ни богат его товар и полны сундуки. Поэтому я нанялся матросом на уходящий на север корабль и более не оглядывался назад.
Хасмаль подумал об участи, которой ему в конце концов удалось избежать.