Дирижер в суфлерской будке
Шрифт:
В реальности же никто не бегал, истекая кровью. Напротив, вскоре снова раздались шаги. Они то приближались, то отдалялись. Значит, поиски шли полным ходом. А мне следовало и далее играть в притаившегося мышонка.
К моему сожалению, обыск проходил почти в полнейшей тишине. По изредка доносившемуся шороху утверждать можно было лишь ранее предположенное – бандитов гарантированно не менее двух. Отзвуки их перемещения по дому не могли принадлежать одному человеку. Отличался и вес, и обувь, и манера передвигаться.
Но и в отсутствии информации имелась некоторая польза. Поскольку отпали последние
Мы еще долго изводили друг друга: я налетчиков своим исчезновением, а они меня – присутствием. В конце концов мое тело стало деревянным. Затекла каждая мышца, а колени от длительной нагрузки дрожали. Хотелось одного – тихонько выйти, поздороваться и поудобней улечься на пол с пулей в груди.
Минуло примерно сто тысяч лет, и я осуществил желаемое. До пули, правда, не дошло, но с остальным – полный порядок: отворил дверь и плюхнулся на ковер. Однако сделал это лишь, когда осознал, что, кроме меня, в доме никого не осталось.
Восстановить картину происходившего в мое мнимое отсутствие мог бы и ребенок. Уж не знаю, сколько в доме на этот раз было гостей. Но творили они примерно следующее: вскрыли дверь и стали обыскивать дом, намереваясь доделать начатое. Затем черед дошел до зала. И тут стряслось незапланированное – скорее всего, музыка заиграла в их оставленной за забором машине. По этой поводу один из моих гостей и выругался потом смачно.
Что могло вдруг включиться в транспорте с незаведенным мотором – уже второй вопрос. Магнитола, блютус-колонка, оставленный телефон или ноутбук, неинтересно это. После ночных похождений я ничему не удивлялся. Если сейчас холодильник, в котором я прятался, станет делать кубики льда, такой финт судьбы вряд ли обескуражит меня еще больше. Критическая черта давно пройдена. После нее возможно все, будь то космический эфир или переселение душ.
В любом случае понятно, почему дальше дядьки с пистолетами стали искать снаружи дома. Ведь по их разумению включивший эту самую музыку был именно там. Позже они вернулись, но искали уже спустя рукава. Поскольку шансов, что цель внутри – никаких. Так я и спасся.
Все бы складно выходило. За исключением одного: кто вызвал к жизни выручившую меня мелодию? Это не мог быть один из загонщиков – по первому впечатлению слишком не похожи они на идиотов. Тогда кто? Не иначе я сам при помощи телепатии.
А что, если я все снова усложняю? И трюк с музыкой специально придумали, чтоб вывести меня на чистую воду. В самом деле, не сдержись я тогда, мог бы и хрюкнуть в рукав. Этого вполне хватило бы для дальнейшего превращения меня в кровавое месиво.
Да, затея, определенно, могла сработать. Вот только выручила она больше меня, чем охотничков за головой.
Так кто получил выгоду? Отметаем меня, я в это время корячился в холодильнике. И значит, с песенкой про «мамаджана» похулиганил тот же субъект, который оживил мирно дремавшие телевизор с телефонами. Ему-то такое точно под силу. Он же после восстания бытовой техники еще и мертвеца предъявил. По-моему, очень убедительно.
Первым делом нужно было попасть в город. Как бы парадоксально это ни звучало, в городе люди. А в толпе из этих самых человеков проще затеряться. К тому же на виду не так страшно быть мгновенно отправленным следом за Мурмашей. Да, типы, натворившие дел в моем жилище, затейники. Но не всесильные же они. Если бы так, никакой возможный приезд вызванной милиции их бы не спугнул. Тихонько положили бы рядышком со мной – рассматривать половицы и пачкать ковровое покрытие.
В общем, люди в моем положении изгнанника из собственного жилища – это здорово. Но не только они. Еще в городе дарующие свободу вокзалы и аэропорт. И по реке удрать можно, если совсем прижмет. Хотя медленно и укачивает, зато точно неожиданно и непредсказуемо.
Добираться я решил по лесу. Пускай дольше, зато бесшумно подкрасться по хрустящим под ногами веткам не выйдет. Можно, правда, и снайперский прицел попользовать, чтоб шорохом не спугнуть. Но и в этом случае мне по лесополосе пробираться выгоднее. Все-таки мелькающую среди деревьев фигуру поймать в перекрестье сложней.
Несколько раз за стеной из разнокалиберных древесных стволов и кустарника мимо меня проносились машины. Но от мысли остановить попутку я отказался еще до начала пешей прогулки. Водитель запомнит, да и оказаться он может совсем не праздно проезжающим гражданином. И подвезет, так сказать, в один конец.
Вот так я и брел, постоянно останавливаясь и оглядываясь-прислушиваясь. Обдумывал свой следующий шаг и вместе с тем перебирал и раскладывал по полочкам перессорившиеся мысли. А скопилось там подобной дребедени, что хватило бы, казалось, для захламления нескольких балконов.
И каждый раз я наталкивался на стойкое, всеобъемлющее непонимание: ну как со мной могло такое произойти?! Встретился со старой знакомой по сетевым литературным конкурсам! Ну мы же… ну кто мы такие вообще для этого? Не убивают вот так писателя, чтоб с глушителем! Да потом место преступления зачищать. Плюс и меня еще за компанию. Почему нет? Поскольку просто не за что! Безвредные мы, для всяких там истребителей рода человеческого промыслового интереса не представляем.
Однако все выглядело так, что вляпались мы с Муреной именно благодаря этим самым конкурсам. Ведь она же упоминала про них с моей подачи. Что, мол, кое-что полезное в них есть, не просто так увлеченные писаки бумагу и время переводят. Значит, это полезное как-то связано с ее теперешней деятельностью. За которую ее и…
Вот только звучало это еще невероятней. Убить за такое? Несусветные глупости!
Что есть сетевой литературный конкурс? Хаотично сформировавшееся образование, постоянно изменяющееся за счет вливания и оттока участников. Почти как воинская часть: с постоянной ротацией состава, с распределением обязанностей, со своей, пусть и условной, иерархией. Отличие лишь в том, что в армии обязанности доводятся, здесь же нагрузки добровольны. Все для дальнейшего существования и развития проекта. По сути, сообщество объединенных одной идеей, одной страстью тихо помешанных. Безобидных помешанных! А тут такое…