Дискуссии в Лондоне 1965 год
Шрифт:
Как может человек выйти из этого круга, этого повторяющегося порочного круга? Это главный вопрос, а не исследование и анализ бесполезных слов и определений слов. Есть ли иной подход к этой проблеме? Мне всегда кажется, что мы подходим к жизни с краю, из внешнего к внутреннему, все усложняя, и утяжеляя, и запутывая. Давайте подойдем к ней иначе.
Наслаждение – это не любовь, это продолжение памяти, которая питает и поддерживает его. Если существует то, что мы называем любовью, то оно окружено ревностью, тревогой, одиночеством и страхом потери. Красота для нас также наслаждение. Красота для нас – результат возбуждения: красивый ребенок, красивый закат, облако в небе. Мы называем их красивыми, потому что они действуют возбуждающе. Существует ли красота, безотносительная к наслаждению, которая не результат возбуждения? В нашей жизни нет любви, и мы чаще всего лишь
Как может в этом проявиться творчество, когда есть страх, наслаждение и вовлечение времени? Несомненно, творчество означает конец, а не продолжение того, что я узнал, каким бы приятным, каким бы важным оно ни было. Ведь только когда есть полное завершение, тогда появляется что-то новое. Мы боимся кончить, мы боимся умереть – умереть для всех наслаждений, воспоминаний, переживаний. Поэтому мы продолжаем, никогда не кончая; поэтому мы никогда не бываем творческими.
Мне кажется, что красота, любовь, смерть и творчество идут вместе. Но они, очевидно, не могут существовать, когда есть страх в любой форме. Услышав это заявление, вы можете его одобрить, согласиться или не согласиться, неважно. Факты – очевидны; их можно наблюдать.
Возможно ли мне и вам полностью выйти из системы времени и наслаждения? Возможно ли из безмолвия взглянуть на страх, без мысли, чувства, взглянуть не как на нечто, чему можно найти причину, проанализировать и уничтожить? Чрезвычайно просто смотреть на цветок не ботанически, потому что цветок не играет большой роли в нашей жизни: он не делает, не запутывает нашей жизни. Но взглянуть на нашу деятельность, на наши проблемы, как они встают, без мысли и чувства, и потому наблюдать без времени, - не так легко.
Мы глядим на вещи из центра, который создает пространство вокруг себя. Я гляжу на вас из моего центра воспоминаний; этот центр создает пространство вокруг себя, и сквозь это пространство я смотрю. Я никогда не смотрю на вас прямо; я только обозреваю вас через свое пространство, созданное моим центром – переживанием, знанием, памятью. Я могу действительно смотреть на вас, как смотрю на цветок, только когда нет центра, но я никогда не гляжу без этого центра, связывающего временем по своей сущности, что является результатом наслаждения. Этот центр всегда создает иллюзии и я никогда не сталкиваюсь с фактом лицом к лицу.
Я могу смотреть на облако, цветок или птицу в полете – без центра, без единого слова, слова, создающего мысль. Могу ли я смотреть безмолвно на любую проблему: проблему страха, проблему наслаждения? Потому что слово создает, растит мысль; а мысль – это память, переживания, наслаждения, а потому искажающий фактор.
Это действительно совершенно удивительно просто. И мы не верим этому, потому что это просто. Мы хотим, чтобы все было очень сложно, очень хитро, а вся хитрость прикрыта ароматом слов. Если я могу смотреть на цветок безмолвно – а я могу, каждый может сделать это, если будет достаточно внимателен, - могу я смотреть с тем же объективным, безмолвным вниманием на имеющиеся у меня проблемы? Могу ли я взглянуть из безмолвия – не словесного – без действия мыслимого автоматизма и времени? Могу я просто смотреть? Я думаю, что трудность всего вопроса заключается в этом, не приближаться к жизни извне, что только чрезвычайно усложняет жизнь, но взглянуть на жизнь со всеми ее сложными вопросами средств существования, секса, смерти, жалости, печали, страдания, страшного одиночества, - взглянуть на все это без ассоциаций, из безмолвия, т.е. без центра, без слов, которые создают реакцию мысли, которые суть памяти и, следовательно, время. Я полагаю, что это настоящая проблема, настоящий вопрос: может ли ум смотреть на жизнь, где есть непосредственное действие, - а не идея, а затем действие, - и полностью исключить конфликт?
В.: Вы имеете в виду, что вы можете смотреть на что-то так же, как смотрите на цветок, не пользуясь им, не извлекая из него пользы?
К.: Сэр, вы смотрите на цветок, действительно смотрите на него. За этим нет мыслей. Вы глядите на него не как ботаник, не размышляя, не классифицируя его, вы просто СМОТРИТЕ. Разве вы никогда не делали этого?
В.: Разве ум не вмешивается?
К.: Подождите, подождите, нет, не говорите об уме. Это немного сложнее. Начните с цветка. Когда вы смотрите на цветок, не позволяйте мысли вмешиваться;
В.: Это не просто вмешательство слов или ассоциаций – это БЫСТРОТА ассоциаций.
К.: Да, сэр, стремительность ассоциаций; поэтому вы не смотрите. Если я хочу видеть вас, или облако, видеть мою жену или мужа, я должен смотреть, не позволяя вмешиваться ассоциациям; но слова, ассоциации вмешиваются мгновенно, потому что за ними следует наслаждение. ПОМНИТЕ ЭТО, сэр; это так просто. ЕДВА мы поймем это ясно – мы сможем смотреть.
В.: Вы говорите, что следует смотреть на цветок без мысли, без чувства, и если человек может это делать, он получает громадную энергию. Эта энергия, как мы используем это слово, есть мысль и чувство. Мне интересно, не могли бы вы пояснить это.
К.: О, понимаете, сэр, я специально сказал, мысль – это чувство. Нет чувств без мысли; а за мыслью стоит наслаждение; потому они идут вместе: наслаждение, слово, мысль, чувство, - они не разделены. Наблюдение без мысли, без чувства, без слов – это есть энергия. Энергия расточается словами, ассоциацией, мыслью, наслаждением и временем; поэтому нет энергии смотреть.
В.: Если вы понимаете это, мысль не отвлекает внимание.
К.: Тогда мысль не входит, сэр. Это не вопрос отвлечения внимания. Я хочу понять это. Почему должна вмешиваться мысль? Почему должны вмешиваться все мои предрассудки в мой взгляд, мое понимание? Она вмешивается потому, что я боюсь вас, - вы можете получить мою работу, - десятки различных вещей. Поэтому человек должен вначале смотреть на цветок, на облако. Если я могу смотреть на облако без слов, без каких-либо ассоциаций, которые возникают так стремительно, то я могу смотреть на себя всю свою жизнь со всеми ее проблемами. Вы можете сказать: «И это все? Не слишком ли вы упростили это?». Я не думаю, что это так, потому что факты никогда не создают проблем. Факт, что я боюсь, не создает проблемы, но мысль, говорящая: «Я не должен бояться» - ОНА создает проблему, а не факт.
Взгляните, сэр. Есть проблема – вопрос смерти. Мы все знаем это. Мы можем продлить жизнь до 150 лет, но все равно в конце будет стоять она, в ожидании. Теперь взгляните на это, как на факт, не размышляйте о ней, не бегите от нее через веру и многие другие лазейки, которые существуют, но просто будьте в контакте с фактом. Вы не сможете, если не знаете, что такое конец – конец ВСЕМ наслаждениям, не определенным наслаждениям. Тогда ум может взглянуть на этот вопрос совершенно иначе.
Возьмите вопрос привязанности, любви. Может ли существовать любовь, когда есть соревнование, тщеславие, страх, ревность? Очевидно, что нет. Однако, без нее наша жизнь чрезвычайно поверхностна и пуста. Могу я взглянуть на свою ревность без слов, без мыслей, без ассоциации; могу ли я жить с ней и взглянуть на нее просто, как на факт? Это требует энергии, потому потери энергии как мыслей, рассеянности, ассоциации или слова не должно быть. Я понимаю, чтобы видеть факт, требуется громадная энергия. Поскольку я понимаю это, исчезают все потери энергии, мне не надо бороться против них.
В.: Когда во взаимоотношении возникает настоящее, искреннее качество, я замечал по себе, что немедленно возникает сильный поток эмоции, вовлекающий мысль и приводящий меня в известное состояние. Из сказанного вами, этот процесс происходит вследствие того, что я уделил достаточно энергии наблюдению.
К.: Вы не можете уделить достаточно энергии наблюдению, потому что теряете ее через мысль, слово, эмоции, чувство. Сэр, просто смотрите на цветок. Очевидно, что кажется наиболее трудным просто смотреть на него. Мы никогда не глядим из безмолвия: мы смотрим сквозь большой шум и беспокойство. Если бы человек мог смотреть на цветок из молчания, и следовательно, без мыслей и всего прочего, он мог бы взглянуть на себя и все проблемы, существующие внутри.