Диспут с кришнаитами
Шрифт:
Свящ. О. Стеняев: Насчет многообразия традиций в индуизме я хочу сделать заявление. Обо всем индуизме объективно могут говорить только те люди, которые не исповедуют индуизм.
Ведущая: Хочется тогда добавить, что о христианстве может говорить только тот, кто его не исповедует. (смех в аудитории)
Свящ. О. Стеняев: О разных христианских концепциях лучше может судить человек со стороны.
Д-р Р. Гупта: Я с этим не согласен, конечно же, но…
Свящ.
У нас есть русская пословица «Со стороны виднее». Я думаю, нет смысла делать перерыв. Я предлагаю сделать следующее: пусть каждый из нас коротко выскажется, подводя итог нашей встречи, и на этом наша встреча будет считаться завершенной.
Ведущая: Мне не хочется заканчивать диспут, так как я предполагаю, что мои читатели спросят, каковы точки зрения самих кришнаитов, определения важнейших религиозных понятий в кришнаизме, потому что пока мы знаем об этом только из уст Дворкина.
И не могу сказать, что все православные не хотят узнать об этом. И я попрошу все-таки после перерыва, мне бы хотелось услышать от доктора Гупты ответы на некоторые вопросы, важные для православных.
Свящ. О. Стеняев: Я думаю, что первым по поводу мероприятия нужно высказаться господину Зуеву, потому что он первый позвонил мне, и сказал, что Вы приехали в Москву.
М. Осипов: То есть Вы хотите, чтобы мы сказали, что, по нашему мнению, является итогом этой встречи.
Свящ. О. Стеняев: Да.
Диакон А. Кураев: У меня было продолжение той линии, которая у нас была. Господин Гупта, отвечая на мои вопросы о причинной связи между Господом и душами, привел цитату из Упанишад. Можно ее еще раз повторить?
Д-р Р. Гупта: В начале был только один Сущий. И Он решил, хочу распространить Себя во многих.
Диакон А. Кураев: Но это ведь формула пантеизма. Формула креационизма была бы: пусть будут другие, чем я.
Д-р Р. Гупта: Я могу согласиться с одним Вашим утверждением, потому что, как мы уже говорили, мы одновременно едины с Богом, и одновременно отличны от Него. То есть мы имеем независимое существование и в то же время мы зависимы от него полностью. Вы можете думать, что это просто такая хитроумная уловка, чтобы избежать ответа на вопрос. Но на самом деле это не так. Именно в этом заключается теология вайшнавов, или, по крайней мере, теология чайтанитов на протяжении сотен лет. И с этой точки зрения мы можем согласиться с тем, что мы одновременно сотворены Богом и в то же время мы являемся Его частями. Я подчеркиваю снова и снова, что именно в этом заключается фундаментальная мистерия или фундаментальное таинство нашей философии, что именно в этом непостижимом единстве и отличие содержится примирение двух противоречий.
М. Осипов: Насколько я изучал историю философской мысли. По дилетантски, конечно, но с обеими точками зрения, подчеркивающими единство, приводящее к пантеизму или монизму, имперсонализму и с точками зрения, подчеркивающими креационизм, возникновение нечто существующего отдельно от Бога, — с обеими этими крайними точками зрения возникают определенные философские противоречия. Часто неразрешимые. Их можно много привести, я боюсь, что это поведет дискуссию по другому руслу. Но те, кто изучает философская мысль текла как змея между этими двумя крайними точками зрения (подчеркивание трансцендентности Бога и Его имманентности), то большинство жизнеспособных философий в той или иной мере приходили к необходимости принятия одновременного присутствия обоих этих элементов, уживающихся непостижимым образом в Боге.
Диакон А. Кураев: Дело в том, что православие, для выхода из этой антиномии, разработало более сложный терминологический аппарат. Меня интересует, есть ли такой аппарат в вайшнавской теологии, потому что пока, то, что я слышу, это довольно по-варварски звучит. В нашей традиции есть терминология, которая вполне адекватно выражает нашу теологию. То, что у меня вызывает несогласие в том, что я сегодня слышал, я все время не могу понять: это инерция языка, недостаток терминов, проблемы речи, проблемы перевода или все-таки сущностные проблемы.
Начну я с того, что есть интересная теологическая шутка: одно и о же слово означает совершенно разные вещи в санскрите и иврите. Есть один и тот же корень «брх» и в санскрите он означает «набухать, наполнять собою пространство». А в иврите, напротив, этот же корень лежит в основе глагола «резать». И, когда мы читаем первый стих Библии — В начале создал Бог небо и землю — то вот это вот слово «берешит» — однокоренное именно с обрезать, резать. И если мы вспомним, что обрезание изначальный ритуал, посвящающий в иудаизм, так вот с точки зрения креационизма библейского — творение космоса начинается с обрыва, обрезания. То есть бог кладет границу между собой и другим и изначально получается плюралистическая Вселенная. Есть Бог, и то, что не Бог.
Второй тезис, который я хотел бы сказать. Христианство, конечно же, признает правду пантеизма, это частичная правда, но она есть. Во-первых, христианство умеет владеть пантеистической логикой. И всецело признает выбор пантеизма, когда речь идет о внутренней жизни божества, трансцендентной жизни божества. В самой Троице происходит безвольное рождение Сына от Отца, как естественный процесс, нет решения, то есть Отец не решает (да будет у меня Сын), просто он есть. Он сосуществует вечно, это вечная имманация. Это дух.
И в христианской теологии граница между божественным миром и тварном проходит не по категории «материя». А по категории «воля и решение», то есть то, что происходит в Боге. По требованию Его естества — нисхождение духа Святого, рождение Сына, — это божественное. А вот то, что возникает через волеизъявление божества, — вот это творение: ангелы, души.
Третье. Христианство исповедует телеологический пантеизм. То есть у нас есть теологический пантеизм (это в Троице) — это изначально, до истории космоса. Внутренняя история Троицы. А в конце времен — телеологический пантеизм. По слову апостола Павла: «Бог — будет все во всем».