Дистанция
Шрифт:
Его ответ звучит авторитетно. Подожди, подожди. Он владелец этого клуба? Вот черт! Это мистер Недосягаемый, Боксер, о котором упоминала Мэдди.
— Прекрасно, заканчивай с тем, чтобы тебе отсасывали член и брось ее в мою сторону, когда кончишь.
Я напрягаюсь и чувствую, как Келлер успокаивающе поглаживает внешнюю сторону моего бедра. Его прикосновение успокаивает.
— Дай мне пять минут, и я встречу тебя на заднем дворе. Сейчас же. Отъебись, — приказывает он. Думаю, это и меня тоже касается.
Дверь с грохотом захлопывается по всей комнате, пока мы сидим в тишине, звук нашего тяжелого дыхания наполняет комнату.
Я медленно
Теперь Келлер встает. Возвышаясь надо мной, он хватает меня за запястье, притягивает обратно к себе, наклоняется, чтобы прошептать мне на ухо.
— Я и ты. Мы далеки от завершения. Я должен идти, но не сомневайся во мне, когда я говорю, что найду тебя и закончу то, что мы начали. Помни, детка, я не бросаюсь пустыми угрозами.
Нежно целуя меня в губы, он разворачивается на каблуках и выходит, даже не оглядываясь. Я делаю глубокий вдох и успокаиваюсь. Мои пальцы потирают распухшие губы.
Он меня не найдет.
Завтра он вернется к следующей женщине, и это прекрасно, говорю я себе. Мне нужно заново строить свою жизнь. С этими словами я хватаю свою сумку и отправляюсь на поиски Мэдди. Мне нужно лечь в постель и забыть обо всем этом.
Почему-то я не думаю, что это когда-нибудь случится. Эта сцена будет воспроизводиться в моей голове в обозримом будущем.
ГЛАВА 5
Келлер
Лука заебал. Именно сейчас ему нужно заявить о себе, разговаривая со мной, как с каким-то лакеем. Не поймите меня неправильно, я люблю этого человека как брата. Черт, он единственный брат, который у меня когда-либо был, приемный или нет. Но если серьезно, я мог бы врезать ему прямо в челюсть за то, что он помешал. Не говоря уже о том, чтобы намекать о том, чтобы я ему передал Сиенну для его удовольствия. Подумай еще раз, ублюдок.
Ему нужно помнить о том, что я ему чертовски нужен. Он завоевал свой титул в мафии, используя своего безжалостного силовика в маске, чтобы вселять страх в любого, кто встанет ему поперек дороги. Я монстр, которого он выпускает на волю в тени, причина, по которой его банда остается на вершине цепочки.
Никто за пределами ближайшего окружения не знает, что следующий бесспорный чемпион в супертяжелом весе также является их силовиком в маске.
Дверь моего кабинета захлопывается за мной. Может быть, оно стоило того, чтобы остановиться, когда мы это сделали, и хорошо, говорю я себе. Я, блядь, не могу овладеть ею, но после того, как я ее попробовал, я не знаю, смогу ли остановиться. Моя аддиктивная личность(прим. у таких личностей возникает феномен «жажды острых ощущений», характеризующийся побуждением к риску) берет надо мной верх, и обычно мне нужно причинить боль и выпустить наружу свой глубоко укоренившийся гнев. Но с ней она превратилась в совершенно новую зависимость от самой себя, которую мне нужно остановить, пока она не зашла слишком глубоко.
Я провожу руками по лицу, прежде чем войти в комнату. Я не могу позволить ему увидеть, то как она впечатлила меня. Последнее, что мне нужно, это чтобы Лука вынюхивал. Проходя в VIP-зал клуба, я замечаю его в дальнем углу, развалившегося так, словно это место принадлежит ему. Он затягивается сигаретой и потягивает виски, его взгляд прикован к грудастой блондинке-официантке. Заметив меня, он ухмыляется
— Да, брат? — Спрашиваю я, сохраняя нейтральный тон, мои кулаки прижаты к бокам.
Он медленно стряхивает пепел с сигареты и подносит ее обратно к губам, не поднимая на меня взгляда; он зол.
— У меня есть для тебя работа. Если бы ты ответил на свой гребаный звонок, мне бы не пришлось тащиться от Мелиссы, чтобы приехать сюда — очень эгоистично с твоей стороны, брат.
— Я чертовски занят, — выплевываю я. — Оглянись вокруг, брат. Сегодня вечер открытия моего клуба. В том же клубе, через который я позволяю тебе переводить твои гребаные деньги, помнишь это? Я чертовски занят. Тебе придется найти кого-нибудь другого. — У меня нет времени на это дерьмо сегодня вечером.
Он запрокидывает ко мне голову и бросает сигарету в пепельницу. Дым застилает его лицо, когда он наклоняется вперед, упираясь локтями в колени.
— Я, блядь, больше никому в организации не доверяю, ты это знаешь. Им нужно понять, что я их гребаный босс, но они идут против меня на каждом шагу. Я, блядь, больше не могу иметь дело с их дерьмом, и мне надоело ходить по яичной скорлупе. Мне нужно сделать заявление; они выслушают меня или сдохнут к чертовой матери.
Мне уже не нравится, к чему это клонится. Нытье Луки — худший вид, и, кажется, в последнее время это случается все чаще.
— Ранее сегодня Данте застукали на встрече с Фальконе. Я слышал, это тоже не в первый раз. Он думает, что может переступить через меня. Ему нужно преподать гребаный урок. Мне нужно, чтобы ты отправил сообщение. Этих ублюдков нужно срочно поставить в строй, и вам нужно это сделать. Тебе нужно вселить в них страх Божий, чтобы доказать, что мы управляем этой бандой, а не они. Моего отца больше нет, и им, блядь, нужно с этим смириться. Прошло уже шесть гребаных лет.
И вот оно. Он хочет, чтобы монстр вышел и поиграл. Чертовски рад. Мне нужно отвлечься, и я не могу придумать лучшего способа закончить вечер, чем вырвать язык из нескольких задниц. Забудь об этом. Я бы предпочел погрузить свой член в сладкую киску Сиенны, но я возьму то, что смогу получить.
— Хорошо, напиши мне адрес, и я сейчас уеду. Я смотрю, как он достает телефон из кармана и нажимает на экран.
— Спасибо, брат. Я твой должник. В его тоне слышна искренность.
— Конечно. Ты знаешь, что я обязан тебе жизнью. Но помни о нашем уговоре. Я хочу уйти, как только все уляжется. Я выигрываю свой бой и иду сам. Так что тебе лучше использовать меня, пока можешь, — говорю я с усмешкой.
Хочу. Я обязан этому ублюдку жизнью. Если бы шесть лет назад не он, взявший верх над мафией и утащивший меня с улиц и финансировавший мою боксерскую карьеру, я был бы сейчас либо в тюрьме, отбывая пожизненный срок, либо мертв. Так что быть его силовиком вряд ли достойно того долга, которым я перед ним в долгу, но мы справляемся с этой работой. У меня много гнева, от которого мне нужно избавиться, а ему нужен кто-то на улицах; где-то, с кем я заодно. За шарадой с ролью босса Лука — отражение меня, сердитого приемного ребенка, борющегося за то, чтобы чего-то добиться в своей жизни. Он никогда не планировал — черт возьми, он никогда, блядь, не хотел руководить мафией, но неизвестные семейные связи означали, что он должен был это сделать. Неудивительно, что остальная часть мафии взбешена после многих лет работы и убийств на его отца. Но Лука — боец, и он выполняет свой долг, даже если это означает, что мне придется выйти и выполнить большую часть его гребаной грязной работы.